Дороти в замешательстве начала нервно сжимать и разжимать руки.
— Думаю, не случится никакого вреда, если я вам кое-что открою. Только никому ни слова, прошу вас! У Джона есть старинный друг. В будущем году он собирается баллотироваться на пост президента. Так этот человек просил мужа стать доверенным лицом, если партия выставит его кандидатуру.
У Мелии застучало в висках.
— Поэтому и муж, и я должны избегать сейчас малейшего промаха.
— Что же, может, отложить свадьбу? — уже с насмешкой предложила Мелия.
Но Дороти ухватилась за предложение с явным облегчением.
— Это лучше всего.
— Я поговорю с Эрвином.
Тут Дороти вдруг нахмурилась.
— Кстати, об Эрвине. Разве он не должен был сейчас прийти вместе с вами? Мне кажется несколько странным, что вы рассказываете о помолвке в его отсутствие.
— Хотелось сначала поговорить с вами наедине.
— Что ж, это правильно, — согласилась Дороти. — С мужчинами порой так непросто. Так что если мы обговорим некоторые моменты прежде, чем начнем обсуждать их с Эрвином и Джоном, то уверена — сумеем устроить так, чтобы все остались довольны.
— Миссис Хилмэн, вы помните, что я всего лишь учительница в начальной школе. И хочу, чтобы вы знали, как мне невыносима даже мысль о том, что стану объектом всеобщего внимания.
— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь. Я понимаю, что так сразу это очень трудно. Но если вы хотите стать женой моего сына, надо учиться общаться с прессой. Я научу вас, как использовать журналистов в интересах семьи, обращая при этом свои недостатки в достоинства.
Головная боль у Мелии усилилась.
— Мне кажется, вы не поняли, миссис Хилмэн. Мне не просто тяжело все это — я наотрез отказываюсь этим заниматься.
— Отказываетесь? — недоуменно переспросила Дороти, с опаской отодвигаясь от девушки, будто та внезапно, на глазах, сошла с ума.
— Я уже говорила об этом с Эрвином, — продолжила Мелия. — Я люблю вашего сына… — Тут голос ее сорвался, и девушка ненадолго замолчала. — Поверьте, я — не из того теста, что вы, или ваш супруг, или Эрвин. Я иначе отношусь к вашему образу жизни. И не смогу измениться. Когда Эрвин просил меня стать его женой, я предупредила его об этом.
Дороти в недоумении нахмурилась.
— Я не вполне понимаю, — пробормотала она.
— Наверное, я не очень понятно объясняю. Я не хочу жить напоказ, чтобы все время ждать одобрения посторонних людей. Хочу, чтобы наша свадьба стала чисто семейным делом и больше никого не касалась. Кстати, Эрвин со мною согласен.
— Но что же будет, когда Эрвин станет политиком? Поверьте, Мелия, что положение жены играет такую же роль, как и положение мужа.
— Вы правы. Я знаю. Но мне не подходит тот образ жизни, какой вы от меня ожидаете. Эрвин знает об этом и поддерживает меня. Поэтому он отказывается от политической карьеры.
Жена сенатора выпрыгнула из кресла и встала перед Мелией, сжав кулаки.
— Да как вы смеете! Политика — предназначение Эрвина. Когда он учился в школе, учителя говорили, что он — прирожденный лидер. Мы с детства готовили его к этой роли! Он был председателем комитета студенческого самоуправления в старших классах и в колледже. Я могу с легкостью представить своего сына в Белом доме! — неистово потрясала Дороти кулаками перед лицом Мелии.
От ледяной женщины, с таким хладнокровием воспринявшей весть об их с Эрвином свадьбе, не осталось и следа. Это ее мечты разрушала Мелия, а не мечты Эрвина. Устремления этой матери были поистине величественны.
— А Эрвин? Он тоже хочет этого?
— Ну конечно! — горячо откликнулась Дороти. — Спросите сами. Сколько раз они с отцом и братом говорили о большой политике. Если сын женится на женщине, которая не оценит его призвания, жизнь его будет разбита!
Прозвучи эти слова из чьих-либо еще уст, Мелия сочла бы их мелодраматичными и абсурдными. Но эта женщина была безоговорочно убеждена в своей материнской правоте, и трудно было не поверить в искренность ее высказывания.
— Вы по-прежнему считаете, что подходящая жена решит его будущее? — с невыразимой печалью спросила Мелия.
Собеседнице стало явно неловко, но она была неумолима.
— Да.
— Я — не та женщина.
— Знаю, — вздохнула миссис Хилмэн. — Вопрос заключается в том, что вы собираетесь делать в связи с этим.
8
— Я люблю Эрвина, — повторила Мелия. Это было похоже на заклинание, которым она стремилась вернуть свои силы.
Но уже знала: любовь — еще не все для совместной жизни. Безусловно, теперь она уже не та неискушенная, боязливая девочка, какой была три года назад. Теперь лучше разбирается в жизни, однако рассудком понимает правоту матери Эрвина. Выйдя за него, она разрушит жизнь, к которой его готовили с детства. Мелия не хочет стать иной, не вправе она переделывать и Эрвина.
— Верю, что вы любите сына, — с неподдельной искренностью промолвила миссис Хилмэн.
— Он меня тоже любит! — расправив плечи и подняв голову, с вызовом прибавила Мелия. Не хотелось сдаваться. — Мы еще что-нибудь придумаем и найдем выход.
— Я в этом уверена, дорогая. — Губы Дороти Хилмэн сложились в грустную улыбку, не подходящую к словам. — И вы совершенно правы, что собираетесь все обсудить с Эрвином заранее, чтобы после свадьбы не возникало неожиданных проблем.
Она расправила невидимую складочку на дорогой жемчужно-серой юбке, превращаясь из разгневанной женщины опять в чопорную даму.
— Поверьте, Мелия, я ничего не имею против вас лично. Когда вы приняли решение расстаться с моим сыном, я спрашивала себя, не имеет ли к этому отношения наша маленькая беседа. Не скрою, я не раз пожалела о своих словах. Я вовсе не хотела вас обидеть и потому прошу меня простить.
— Тогда вы на многое открыли мне глаза. Я стала смотреть на жизнь более реально, — не могла не признать Мелия.
— Не хочу показаться въедливой старухой, но очень надеюсь, что вы поймете меня. — Дороти вздохнула. — Я ведь тоже люблю Эрвина. Господь наградил меня особой семьей. Но как и у любой матери, моя единственная забота — это счастье детей. Я уверена, что и ваши родители желают вам только счастья, не так ли?
Разговор становился все более тягостным. Мелия уже не вслушивалась в слова Дороти, испытывая желание поскорее уйти. Хотелось немедленно поговорить с Эрвином. Хотелось, чтобы он посмотрел в глаза, обнял сильными руками, и тогда сомнения оставили бы ее. Но в глубине души Мелия понимала: внутренне она опять решила, что совместная жизнь невозможна.
Встала и протянула миссис Хилмэн руку.
— Благодарю за искренность, миссис Хилмэн. Не скрою, приятнее было бы услышать совсем иное, но я пришла за правдой. Я знаю, что и вам непросто разговаривать со мной. Но нас связывает одно — любовь к вашему сыну. Без вашей любви и забот он не стал бы таким, каков есть. Вы можете им гордиться.
