– Но только не от меня… – вспыхнул Соломон. – И вообще, мы зачем сюда пришли? Давайте смотреть дальше.
– А с чего ты вообще решил, что клад в Саратове?
– Да потому что моя мать нашла у своего деда в документах целую кипу билетов на какой-то теплоход, на котором он плыл именно до Саратова. Мы потому и поплыли с мамой сюда, чтобы попытаться отыскать этот клад. А за нами увязался этот противный Буффало.
– Странная фамилия, – пожала плечами Маша. – Какая-то клоунская.
– Это я его так называл, а на самом деле у него фамилия еще более странная.
– Думаешь, он знал, зачем вы приехали в Саратов?
– Если и не знал, то мама ему наверняка сказала, ведь они хотели пожениться.
– А кто твой настоящий отец?
– Не знаю. Я его никогда не видел. Но мама говорила, что он военный. Вот вырасту и найду его.
– А мне вот только что пришло в голову, – сказала Маша, – что Альбина украла у тебя медальон специально для Буффало. Думаю, что произошло это следующим образом. Буффало украл тебя у твоей матери и запросил за тебя клад. Он был уверен, что твоя мама знает, где он зарыт, но понимал, что она даже если и найдет его, то сделает все, чтобы о нем никто не узнал. И чтобы ускорить дело, он увозит тебя и запирает на какой-то квартире, приходит к твоей матери и требует от нее клад в обмен на тебя. Твоя мать говорит, что не знает, где он, и это правда. И тогда Буффало дает ей какое-то время, за которое она должна сама найти клад и отдать его ему. Быть может, твоя мать и нашла клад, да ты сбежал, а потому этому типу было нечего ей предъявлять. Кроме того, он мог испугаться, что твоя мать обратится в милицию и что его привлекут к ответственности… и посадят в тюрьму. Поэтому он исчезает. Возможно, живет за границей.
– Можно я добавлю? – спросил Сергей. – Думаю, что перед тем, как ему исчезнуть, он знакомится с воспитательницей интерната Альбиной и просит ее, в случае появления в городе мальчика вот с такими приметами (он описывает ей тебя), дать ему знать. Понятное дело, он обещает Альбине за это хорошо заплатить. Кроме того, упоминает и о медальоне, и даже о нашивках на твоей одежде, Соломон, без которых тебя навряд ли нашла бы твоя мать… И ты попадаешься в расставленные сети, едва приезжаешь из Москвы в Саратов. Можно себе представить радость Альбины, когда она находит тебя в детдоме. Ведь это после того, как она вычислила тебя именно там, тебя переводят в интернат. Поближе к ней, чтобы тебя было хорошо «пасти» до приезда Буффало.
– Бефани, – вдруг вспомнил Соломон. – Его фамилия Бефани!
– Без разницы… Бефани нашел тебя, теперь ему есть с чем появиться перед твоей матерью. Ты помнишь ее имя?
– Ева, Ева Бауэр, – прошептал Соломон.
– Так вот, ему теперь надо найти Еву. Он ищет ее в усадьбе Мудупи, – Сергей произнес название усадьбы верно, потому что у него, как сейчас, перед глазами стояла фотография этой усадьбы в газете, которую выкрал из гостиничного номера Пузырек. Ведь только из газеты они и узнали о Фаберже и предках Михаэля Бауэра. – Ищет, но не находит. Ему говорят, что она уехала. И тогда он случайно видит фотографию женщины, похожей на Еву, на афишах… Он находит ее, этой женщиной оказывается Лариса Ветрова. Но он уверен, что видит перед собой Еву, и насильно увозит ее в Саратов, чтобы предъявить ей ее сына, Михаэля. Но Лариса, естественно, ничего не понимает, но когда слышит о сыне, то вспоминает брошенного ею мальчика, и некоторое время ей кажется, что Бефани шантажирует ее… Но потом, когда выясняется, что Лариса не Ева, и Бефани понимает, что снова погорячился и что теперь ему нужно во что бы то ни стало избавиться от актрисы, он запирает ее в чемодан и собирается таким образом вывезти из гостиницы… Он, возможно, занялся поисками машины и вышел на некоторое время из гостиницы, а в это время туда являемся мы и находим Ларису.
– А в это время приходит Альбина… – подсказывает Соломон. – Очевидно, она собиралась получить с Бефани деньги за то, что нашла меня… А тут как раз и я сам, собственной персоной…
– У нее был медальон, который она собиралась продать ему, но не успела…
– Все так, но не вижу связи между Бефани, Альбиной и Мартой, – сказал Соломон.
– Похоже, что у нее какие-то свои причины носить парик… – махнула рукой Маша. – Но она мне все равно нравится.
И они, во всем разобравшись, снова уткнулись в карту Саратова.
– Надо посчитать, сколько в Саратове районов или каких-нибудь объектов, число которых соответствовало бы восьми, – предположил Сергей. – Но это не дома, а именно какие-то другие объекты, по форме напоминающие эти кругляши. И вот еще что. Обратите внимание на то, что только одна-единственная буква В накладывается на один из этих объектов. Значит, он расположен на самой окраине города. А что обычно находится на окраине?
– Садовые товарищества, леса, парки…
– … и кладбища, – Маша, сощурив глаза, рассматривала что-то на карте и при этом считала: – Четыре, пять, шесть, семь и… восемь. Вот, пожалуйста, немецкое кладбище. И по очертаниям очень даже подходит под твой кругляш, на котором буква В.
– Кладбища? Кладбища… Бауэр… Машка, ну ты даешь… Ну конечно, восемь кладбищ! – И Соломон чмокнул Машку в щеку.
Кладбище было небольшим, ухоженным, и на могилках пестрели цветы.
«Ребята, вы, конечно, можете меня презирать, но я боюсь и не пойду дальше… Смотрите, на небе тучи собираются, было так хорошо, солнечно, а теперь жутко, темно… Видно, кто-то там, наверху, не хочет, чтобы мы приходили сюда. Да и нет здесь никакого клада, все это ерунда…» – Но все это Маша говорила про себя, а не вслух.
Таблички с немецкими фамилиями мелькали перед ее глазами, вызывая страх и ужас. Машке захотелось домой, к маме… Кроме того, она скучала по Никитке и волновалась, куда это они могли с Мартой уехать, даже не предупредив ее, Машу…
Шли минуты, сливаясь в часы, уже стало совсем темно, несмотря на ранний вечер, а мальчишки упорно продолжали двигаться в самую глубь кладбища, в сиреневые заросли, где не было видно уже и тропинок. Однажды Маша застряла между оградками и даже закричала – ей показалось, что это невидимое привидение схватило ее и держит, не отпускает…
Соломон шел впереди и светил себе под ноги фонариком. Перед тем как пойти на кладбище, ребята заехали к нему «домой», под мост, и взяли одну маленькую саперную лопатку, веревку и фонарь.
Вдруг Соломон остановился, направив луч фонаря прямо на табличку, при виде которой Маше стало и вовсе нехорошо:
«Михаэль Бауэр».
– Похоже, – глухо проговорил оторопевший Сергей, – это ТВОЯ могила…
– Дурак, – ухмыльнулся Соломон. – Так звали брата маминого деда, в честь которого меня и назвали Михаэлем. Вот только я не знал, что он похоронен в Саратове.
– И что мы теперь будем делать? Раскапывать могилу?
Соломон снова достал медальон и раскрыл его.
