– Господи, да что такого он мог тебе писать?! – Я тоже встала и пошла вслед за ней в кухню.
Мэри забралась в любимый уголок, закурила, подперев голову рукой, и с блуждающей улыбкой смотрела на меня. Я не понимала ее странного поведения, ее ослиного упрямства – ну, разве так ведет себя человек, старающийся спастись от верной смерти, которая идет следом и вот-вот нагонит? Тут надо хвататься за любую возможность, за любую соломинку – а она отталкивает руку, способную крепко взять ее и вывести из-под удара.
– Ну, что ты молчишь? – требовательно спросила я, и Мэри откликнулась:
– А что ты хочешь услышать?
– Правду.
– Если бы я знала эту правду… если бы только я сама ее знала…
– Мэри, ну прекрати издеваться надо мной! Почему тебе непременно нужно трепать мне нервы, ты же видишь, что я и так не в себе! – Я заплакала, закрыв руками лицо.
Мэри молчала. Я сквозь слезы слышала только мерное постукивание ногтями по столешнице – и больше ничего. Странно – раньше мои слезы всегда возвращали Мэри к действительности, она моментально становилась другой – кидалась утешать, вытирать мне глаза и уговаривать, как ребенка. Что же случилось с ней, неужели она настолько очерствела за два прошедших года, что даже не в состоянии пожалеть меня?
– Марго, довольно. Прекрати.
Я подняла заплаканное лицо и посмотрела на Мэри – она курила и улыбалась.
– Тебе смешно?
– Да, мне смешно. Мне очень смешно. Я до сих пор не могу понять, почему ты возишься со мной, зачем я тебе нужна?
– Мэри… неужели ты не понимаешь? Неужели не видишь, что ты единственное родное мне существо? Что только с тобой я могу быть откровенна и не бояться, что ты не поймешь? Меня столько раз обижали в жизни, с самого детства – и только ты принимаешь меня такой, какая я есть…
– А Алекс? – усмехнулась она, ткнув окурок в пепельницу. – Как же твой распрекрасный Алекс, готовый убить за тебя?
– Это другое… ты многого не знаешь…
– Ну вот! А говорила – можешь быть откровенна, – хмыкнула она, меняя положение ног на стуле.
– Я расскажу, если хочешь… но сейчас просто нет времени. Скоро он вернется и потребует ответа. Что ты ему скажешь?
– То же, что и тебе.
– Дура! Какая ты дура, Мэри!
– Дура, – согласно кивнула она. – Но не сумасшедшая.
Высказавшись, Мэри встала, бочком протиснулась мимо меня в коридор и скрылась в комнате. Через двадцать минут, которые я провела там, где сидела, не шелохнувшись даже, она выплыла полностью одетая и накрашенная, с забранными в пучок волосами. В руках я заметила сумку – не ту, большую, с вещами, а обычную, повседневную.
– Куда ты?
– За билетами. Я помню, у тебя в соседнем доме была авиакасса – не поменялось ничего? – Мэри присела на низкую обувную полку, застегивая сапоги.
– Не поменялось.
Меня вдруг охватила апатия – да и черт с ней, я все равно не удержу, у меня не хватит сил на это – я слабая, больная женщина, а не киборг в юбке. Я тяжело поднялась и ушла в большую комнату, бессильно рухнула там на диван и задумалась. Мэри тем временем порылась в сумке, бормоча что-то себе под нос, потом на цыпочках, стараясь не наступать на всю подошву, прошла в кухню – я поняла, что за сигаретами, – и оттуда вдруг донесся ее вскрик.
– Что? – равнодушно спросила я, но ответа не последовало, и мне пришлось идти к ней.
Мэри, сравнявшись лицом с оттенком своей шубки, прижалась спиной к холодильнику и испуганно смотрела в окно. У меня мелькнула шальная мыслишка, что там, за окном, Алекс, но я вовремя вспомнила, что этаж высоковат, а Алекс при всех своих умениях крыльев не имел все-таки. Но тогда – что? Ведь не голых веток дерева так испугалась Мэри.
– Что случилось?
– Марго… все закончилось – они меня нашли, – прошептала Мэри, оседая на пол. – Нашли…
– Кто? Ты можешь сказать нормально?!
– Там, внизу, машина – серая старая «бэшка». А в ней люди Кости – Арам и Тимур. Арам вышел как раз в тот момент, когда я за сигаретами на подоконник полезла… а потом и Тимур вышел, дом рассматривал, – Мэри всхлипнула. – Как глупо…
И тут раздался звонок, ударивший нам обеим по натянутым до предела нервам с такой силой, что мы закричали хором.
– Не открывай! – Мэри схватила меня за полу халата и потянула вниз, заставив сесть. – Марго… если ты откроешь…
– Мэри, они не могут знать номер квартиры – кто им скажет? Ни имени моего полного, ни фамилии тоже не знают! Ну, могли выследить, конечно… Но ведь не факт! Вдруг это мама?
– Позвони ей! – велела она, и я послушно вынула из кармана мобильник.
Мама оказалась не в духе, но была дома. Звонок повторился.
– Они не уйдут, Мэри. Может, милицию?
– Ага! – с сарказмом отозвалась она.
– Ясно… но что делать?
Мобильник в руке заверещал, и я его уронила от неожиданности. Мэри перехватила, глянула на дисплей и отшвырнула несчастную трубку:
– Еще один!
Алекс. В его голосе, когда я ответила, скользило недовольство:
– Почему не открываешь? Уснули обе? Звоню второй раз!
– Да-да, сейчас. – Я вскочила и побежала в коридор, на ходу успев крикнуть: – Мэри, все нормально, это Алекс приехал.
Не знаю, как ей, а мне вот стало намного легче. Он вошел, буквально сметя меня с дороги:
– Совсем с ума сошла, Марго? Я думал, что случилось что-нибудь.
– Случилось. Под балконом стоит серая «BMW», старая такая – видел?
– Да, стоит – и что?
– В ней люди мужа Мэри.
– Кто? – удивленно протянул он и даже остановился на минуту, словно не расслышал.
– Мэри сказала… она узнала обоих.
– Что – вот так из окна? – усмехнулся он. – Где ясновидящая?
– Алекс, не надо, я тебя умоляю… она перепугана – дальше некуда, – взмолилась я, но Алекс отмахнулся:
– Перестань ты, как курица, кудахтать! Никто твою Мэри драгоценную не тронет, хотя очень мне хочется по голове ей дать.
– Алекс!
– Да что ты завелась, Марго? Я сказал – не трону. Где она?
– В кухне…
Но идти не пришлось – Мэри вышла сама, и вид у нее был как у поверженной королевы – виновато-страдальческий.
– Ну что? Ты ж самурай у нас. Сэппуку тут совершать будешь – или на площадку выйдем, чтобы Марго ковры не пачкать? – насмешливо поинтересовался Алекс, глядя на нее сверху вниз, и Мэри вспыхнула:
– Очень смешно!
– Не смешно. Ты вот что скажи – как теперь тебя отсюда вывести? Постояла красиво, усугубила ситуацию? Теперь по крыше пойдем, как в боевиках показывают?
