Две вещи, две мысли определяли поведение Брук: надежда вернуть себе прежний статус профессионала-теннисиста и еще тот грозный факт, что ей нельзя иметь детей. А это означало, что она ничего не могла предложить такому человеку, как Эшли. Лелеять какие-либо надежды, связанные с ее влиянием на него, было со стороны брата большой ошибкой. Возможно, следовало сразу же сообщить ему и Энн приговор врачей, но она не могла даже думать об этом, тем более говорить.
Наконец собравшись, Брук спустилась вниз и присоединилась к Джонатану и Энн, которые пили кофе на кухне. Она тоже взяла в руки кружку с горячим кофе, и тут зазвенел дверной звонок. Взглянув на часы, она убедилась, что ровно восемь. Эшли, как всегда, был пунктуален.
– Сидите, девочки, – сказал Джонатан, вставая. – Я открою.
Когда он вышел, Энн наклонилась к Брук и шепотом спросила:
– Нервничаешь?
– Так сильно, что даже заболел живот, – призналась Брук. Лицо ее побледнело.
Энн нахмурилась:
– Послушай, я хотела просто пошутить, когда задала этот вопрос. Если ты передумала и не хочешь ехать, никто тебя не заставит.
Потеребив золотую цепочку на шее, Брук сказала:
– Я не совсем уверена, что хочу ехать. Но я поеду. – Она помолчала. – Жребий был брошен давно.
Энн вопросительно взглянула на золовку, но времени для разговоров не осталось – опередив Джонатана, в кухню входил Эшли.
Посмотрев на него, Брук почувствовала, что голова у нее пошла кругом. Влияние на нее этого человека было необъяснимым. Запах дорогого одеколона и присутствие гостя изменили атмосферу в кухне. Глаза Брук и Эшли встретились. Брук узнала взгляд собственника, которым ее окинули с ног до головы.
Она угодила в ловушку!
Брук огляделась в поисках выхода. Но в дверях стоял Эшли, небрежно прислонившись к косяку. Лицо его застыло словно маска.
Поняв, что что-то случилось, Брук повернулась к брату. В лице Джонатана не было ни кровинки. Что произошло между ним и Эшли? Она не знала что, но было ясно, что случилось нечто неприятное.
Казалось, Энн не заметила напряжения, которое воцарилось в кухне. Указав на пустой стул рядом с собой, хозяйка, улыбнувшись, обратилась к Эшли:
– Неужели вы так спешите, что не присядете на минутку и не выпьете с нами чашечку кофе?
Прежде чем гость успел ответить, Джонатан одернул жену:
– Дорогая, конечно, он спешит! Я знаю, что у Эшли много дел на острове Кауаи. – Чувствовалось, что он страшно возбужден.
Эшли еще сильнее сжал губы, однако подошел и уселся рядом с Энн.
– Нет, – сказал он, неторопливо устраиваясь на стуле. – У нас достаточно времени.
Лицо Джонатана залила краска. Он пошаркал ногами и тоже сел за стол.
Брук сгорала от стыда, брат вел себя очень странно. Энн была в ужасе. Обеим было ясно: Джонатану не по себе в присутствии босса. Почему? Чтобы нарушить неловкое молчание, Энн быстро встала, схватила кофейник, стала вновь разливать кофе. И пролила.
Джонатан не удержался от резкости:
– Черт побери, ты что, даже не можешь подать кофе?
Губы у Энн задрожали. Повернувшись, она отошла к мойке и стала возиться с посудой.
– Тебе не кажется, что ты был груб с женой? – внезапно нарушил тишину ледяной голос Эшли.
Джонатан, виновато потерев затылок, вздохнул и, встав, подошел к Энн, которая уже едва сдерживала слезы.
– Прости, я… виноват…
Брук не выдержала.
– Еще бы! – гневно воскликнула она, окинув брата неприязненным взглядом. – Что на тебя нашло? Как ты можешь так разговаривать с Энн? Я…
Но Эшли перебил ее:
– Довольно, Брук! Не вмешивайся. Позволь мне все уладить.
Брук была вне себя. Что этот чужак себе вообразил, и почему он разговаривает с ней как с младенцем? Джонатан ее брат!
Прежде чем она собралась все это высказать, робкий голос Энн остановил ее:
– Пожалуйста… не надо ссориться. – Энн умоляющими глазами смотрела на мужа.
Брук не могла успокоиться. Во всем виноват Эшли. До этого он сказал брату что-то такое, от чего тот теперь взорвался. Возможно, если они с Эшли поскорее уйдут, то супругам будет легче помириться. Кажется, дело уже идет к этому. Энн немного успокоилась, с облегчением подумала Брук, глядя на невестку.
– Если ты уже перестала мечтать, то, может, мы отправимся в путь? – прервал ее мысли требовательный голос Эшли.
Пока она размышляла обо всем, Грэм, похоже, успел помирить Джонатана и Энн, потому что брат уже пожимал Эшли руку, а Энн целовала его в щеку.
Если бы не собственная рассеянность, Брук нашла бы способ поставить Эшли Грэма на место. Он просто распоясался! Брук хмуро взглянула на него, а тот словно прочитал ее мысли, и его лицо тут же помрачнело.
Повернувшись, Брук быстро обняла Энн за плечи и, не обращая внимания на брата, схватила свою сумочку и поспешила к двери.
Лицо Эшли еще больше потемнело от гнева, но он промолчал, последовал за Брук и даже успел открыть перед нею дверь. Убедившись, что она удобно устроилась в машине, уложил ее вещи в багажник.
Автомобиль тронулся. Брук и Эшли молчали. Она думала о брате. Что происходит между ним и Эшли? Этот вопрос не давал ей покоя. Если задать его Эшли, захочет ли он ответить?
Каждый раз, когда он бросал на нее взгляд, Брук чувствовала это. Сама же она сидела неподвижно, смотрела перед собой и полностью игнорировала спутника.
– Будешь дуться всю дорогу, дорогая? – осведомился он со смешком.
Брук гневно сверкнула на него глазами:
– Ты… ты… еще спрашиваешь? Это по твоей вине все произошло. Ты это начал. Я…
– Начал что? – мирно поинтересовался Эшли. Его голубые глаза смеялись.
– Ты… сам знаешь что, – быстро и сердито сказала Брук.
Мужчина недоуменно поднял брови.
– Нет, не знаю, – сказал он невинным голосом. – Может, ты мне скажешь, в чем дело.
Брук смело встретила его взгляд:
– В присутствии Джонатана и Энн ты вел себя со мной как с ребенком!
Эшли опять засмеялся:
– И это тебя расстроило?
– Нет! – воскликнула Брук. – Ты сам знаешь, что не только это! Я хочу знать, что ты сказал Джонатану? Почему он стал так груб?
Затаив дыхание, она ждала ответа.
Прищурившись Эшли взглянул на Брук.
– А что заставило тебя думать, будто я что-то сказал ему? – тихо спросил он.
Брук хотелось завизжать от негодования, но она лишь впилась ногтями в свою ладонь и свирепо прошептала:
