Человек есть сущность, становящаяся смыслом, открывая Мир
самим Собой через Другого! Когда точка становится пространством, тогда нет и не
может быть места отрицанию, а если нет отрицания, то нет и цели, но лишь смысл,
а Жизнь-осмысленна!
И потому нет у эгоиста цели, ибо позитивная цель не есть
цель, а то, что есть - подлинно! Имя цели — "еще нет", а то, что
"уже есть" — не цель, но смысл, из сущности вышедший. Эгоист — само есть-,
и знает он, что другого нет, кроме того, что есть, а потому нет у него цели!
Не в человеке соединяются сущность со смыслом, но в
человеке, исходящем из самого Себя, но другим человек и не может быть! А если
ищет еще человечество цель человеку, то, быть может, недостает ему самого
человека?»
Так говорил Заратустра.
— Зар, но как же?… - оторопел я.
— Ты очень хорошо сказал про «сообщество», —
рассмеялся Заратустра.
О любви к ближнему
Смятение снедает меня, и я борюсь со своим смятением.
Понимание истины ничего не стоит, она сама по себе ценна — вот что понял я из
слов Заратустры, пока… Немного для начала, но уже слишком много для меня. Ведь
должен я сам стать истиной, но как добиться этого, если не через собственное
изменение — кардинальное и всеобъемлющее. Страшно…
Я отчетливо понимаю, что слишком много себе лгу, слишком.
Тем, что понимаю, а не ощущаю, тем и лгу, наверное. Гадко…
Заратустра меня расталкивает, раскачивает, выворачивает меня
из почвы моего бытия, из пространства моего страха. Я сопротивляюсь…
— Зар, а что, если я не смогу?
Заратустра недоуменно посмотрел… на небо… А потом со всей своей
добротой, как он умеет, на меня.
— А я на что? — не Заратустра, но огромное,
усеянное звездами небо ответило мне.
— Но ведь эгоист…
— Не смей себя ломать. Тебе это надо? Эгоист делает
только то, что ему надо. Эгоистом нельзя стать, им можно только быть, ибо он
всегда есть. Делай то, что тебе надо, — секунду он раздумывал и продолжил:
— Не слушай своего «хочу», пока в тебе хочет лишь страх. Тебя еще нет…
Языки костра лизали исходящие на пепел угли, небо
облокотилось на сосны и обнимало меня со всех сторон.
Так говорил Заратустра:
«Страшащиеся, жметесь вы к ближнему, ища спасения себе от
своего страха. Но кто ближе вам собственного «Я» вашего? «Я» — вот ваш
«ближний». Но что ваше «Я», если не страх ваш? Долго еще будете искать вы
спасения от страха у страха вашего и никогда не найдете!
Бежите вы к своему «Я» от самих Себя — это называете вы
добродетелью и "любовью к ближнему". Но вижу я, что это страх один и
ничего больше. Когда же вы будете это видеть?
Разве же могу я посоветовать вам любовь к «ближнему» вашему?
Скорее бы я советовал вам бежать от вашего «ближнего» и любить
"дальнего"!
Не называйте «ближним» Другого! Нет Другого для того, кто
боится самого Себя! Чтобы различать Другого, нужно прежде уметь различать
самого Себя.
"Ты" не родится для «Я», ибо «Я» — не человек и
даже не дитя человека, но слепой плод его в водах околоплодных страха вашего. А
Другой — не плацента и не придаток к «Я» вашему, ибо не может быть «Ты»
придатком, ибо «Ты» — эгоист.
Дальний — это «Ты», и нет ничего дальше для эгоиста. Но
только эгоист и может приблизиться к «Ты», потому что он сам — «Ты», а не «Я»,
и не боится он самого Себя. Вы же боитесь, и самим Себе страшны! Кто же солгал
вам о вас, что, нежные, стали вы злыми?
Распались вы на вещи и призраки, ибо нет в вас «Ты», ибо не
можете быть вы сами Собой. Зачем же пытаетесь соблазнить вы «ближнего» вашего?
На что вам соблазненные вещи и призраки?
По кругу бежите вы и зрители ваши — «Я» ваши. Много у вас
«Я»! Но ни одним из них не являетесь вы! И пока не можете вы быть сами Собой,
нет для вас и Другого, и друга не может у вас быть, ибо наделяете вы его своим
«Я», одним из многих!
В мире мертвецов пребываете вы, но не потому что Другие
мертвы, а потому, что не видите вы жизни их, ибо сами умерли, неспособные быть
сами Собой.
Вещи и призраки — это "Я" ваши, рассыпавшиеся на
Других пеплом своим и сделавшие их другими. От них ждете вы поддержки,
расточительные безумцы? Они могут дать ее вам, но это будет ваша же сила,
вернувшаяся к вам, отразившись. Но знаете ли вы, что лунный свет в сравнении с
солнечным? Эгоист хочет все, не будет он жить на проценты!
Эгоист полон, ибо един. Но вы не имеете самих Себя, а тысячи
«Я» ваших мелькают перед глазами вашими. Заметите ли вы Другого в чехарде этой?
Не Другого обманываете вы, но самих Себя!
Даже у тени будете иметь вы больший успех, чем у своего «Я»
на теле Другого, ставшего от переодевания этого другим. «Я» ваше и есть
«ближний» ваш, к которому вечно возвращаетесь вы, ходящие по кругу! Так что ж
удивляетесь вы одиночеству вашему?
Не о «ближнем» учу я вас, но о Другом. Пусть далек он от
вас, но он есть, тогда как ваши «Я» — только вещи и призраки!
Учу я вас о Другом. Не сможете вы, подобно губке, впитать
Его, но и он не высосет вас до последней капли крови вашей, а оставит вам все.
Большего же не может желать эгоист!
Сердце эгоиста полно. Разве не об этом мечтаете вы в глубине
опустошенных сердец ваших? Опустошенность эта делает любовь вашу празднеством
вампиров!
"Что же делать нам с опустошенностью нашей?" —
спросите вы. Отдайте другу своему все, позвольте ему быть Другим, не
покушайтесь на существо эгоиста, и вы получите все — таков рецепт эгоиста.
Нежность не нападает, чуткость не навязывает, эгоист
доверяет. Разве же вы не знаете этого? Если же боитесь вы доверия своего, то,
значит, нежности своей вы боитесь. Лучше б боялись вы себя и «ближних» ваших,
чем своей нежности!
"Я рядом!" — говорит Другой, ибо он чуток. Но что
ответите вы ему? "Подвинься"?
Мир открывается вам, чтобы быть вы могли сами Собой. Другой
Другим идет к вам, чтобы могли вы быть сами Собой. Все сделано для того, чтобы
были вы сами Собой, только страх ваш мешает вам!
Боитесь вы одиночества, одинокие! Не бойтесь, ведь Другой
рядом! Только позвольте ему быть Другим, и станете вы сами Собой! Порочный круг
одиночества разомкнется, а свет, что идет из вас, не будет более отражаться в
мириадах зеркал «Я» ваших.
И зачем вам «Я» ваши, если не можете вы быть сами Собой?
Кого защищаете вы, если не свой страх? Кого любите, если нет с вами Другого?
Кого обманываете вы, рассыпавшиеся?»
Так говорил Заратустра, когда темное покрывало в бисере
звезд бережно укутало наши плечи, нежные языки пламени согрели тела, а сосны,
устремленные в бесконечность, оградили Мир Двух от суеты мира.
