Вот что скажу я тебе, друг мой: слабый сильнее сильного,
если не отказывается он от своей слабости, сильный слабее слабого, если
пытается сильным быть через силу.
Многое сотворил человек, на многое он способен, но чего не
может он сделать — так это не мешаться Другому в жизнь. Позволить другому
Другим быть — вот чего не можете вы, оттого и страдаете!
Видеть в другом Другого, а не искажение себя самого — вот
рецепт Заратустры!
Если хотите вы быть с другим, значит, вы самим себе
недостаточно интересны. Что ж Другого хотите переделать вы так, чтобы был он
подобен вам? Вы же умрете со скуки!
Не хотеть быть с другим, но быть с Другим — вот рецепт
Заратустры!
Что ж истины свои навязываете вы Другому? Что ж утверждаете
для Него свое мнение? Не оттого ли, что истинами своими сами вы недовольны?
Зачем, иначе, хотите всучить вы мнение свое Другому, если не оттого, что вам с
ним тягостно? Что ж вы носитесь с ним, как кура с яйцом своим? Выкиньте,
выкиньте вы его, коли так недовольны вы им!
Не истину искать, но быть самим Собой для Другого — вот
рецепт Заратустры!
Отчего не любите вы других, если не потому, что не нравятся
они вам такими, какие есть они? Так удовлетворитесь собой, что ж ищете публику
вы для удовлетворения своего?
Не пытаться брать того, чего нет у Другого, но давать Ему
то, что есть у тебя, — вот рецепт Заратустры!
Отчего ж себя считаете вы более сведущим в Другом? Не оттого
ли, что себя сведущим считаете вы в себе? Но почему несчастны вы так, сведущие
сами в себе? Может быть, не очень-то и нужен Другому совет ваш, совет, что дает
ему несчастный?
Не проповедовать того, что не принесло счастья тебе
Самому, — вот рецепт Заратустры!
Отчего пытаетесь дать вы, когда не просят вас? Разве можно
налить воду в сосуд, что перевёрнут дном кверху?
Не давать, пока не попросят вас и не будут готовы, —
вот рецепт Заратустры!
Но отчего же так пытаетесь вы всучить себя вместо того,
чтобы дать то, о чем просят вас? Не свои ли цели преследуете вы, пользуясь
другого доверием?
Не навязывать и не навязываться — вот рецепт Заратустры!
Как же смешна мне возвышенность ваша: и тех, кто думает, что
собрал плоды с неба, и тех, кто считает себя избранным собирать их! Нет ничего
на небе, кроме неба, все оно готово принять, да вот тяжелы вы больно под грузом
истин ваших!
Все, чем похваляетесь вы, — только результат
обстоятельств, от вас не зависящих, что ж себя-то вы превозносите, жертвы
самодовольства?!
У Других другие обстоятельства, помните же об этом — вот
рецепт Заратустры!
Стали бы поступать вы дурно лишь с тем, чтобы поступить
дурно? Нет? Что ж считаете вы, что другие иначе делают?
Лучше пожать плечами, чем осуждать, лучше смеяться, чем
злиться, — вот рецепт Заратустры!
Видел я пса с глазами ангела, но не видел я человека с
такими глазами. Но когда дал я мяса кусок псу этому, по-другому стал он
смотреть на меня: он ждал следующего куска!
Зависимость — вот худшее, что известно мне. Но кто же вы,
возвышенные, если не те, кто более всех испытывает зависимость?
Нет, здесь, с медведями белыми, — лучшее место для вас,
возвышенные, ибо тут станет вам ясно, чего стоит возвышенность ваша!
Позволишь ли ты быть мне Другим, друг мой, и будешь ли ты
другом Другому, сам оставаясь Другим и не терзаясь этим?
Твой Заратустра.
О стране культуры
Верховья Амазонки
Привет тебе, друг мой, шлет город этот, где дома — деревья,
а улицы — реки!
Слишком далеко залетел я в настоящее прошлое, слишком, так
что и не хочется возвращаться! Другой здесь темп, другой ритм, другая жизнь.
Кто сказал, что здесь одиноко?
Здесь, где нет разделенности, где нет пустоты и обыденности,
при том, что все неизменно, — как может быть одиноко здесь? В этой
неизменности и есть жизнь подлинная!
Понять, что ничего не меняется, — вот главное! А что
может-то измениться? Перемены происходят только в умах ваших.
Тем более смешон тот, кто придает значение переменам, тем
более странным кажется тот, кто пытается ухватить за хвост эту птицу
несуществующую!
Хотите перемен — переменитесь, не хотите — не меняйтесь.
Зачем суета? Больно озабочены вы переменами, уж не от того ли, что не хотите
меняться? Но зачем вы тогда кричите?
«Не успею!» — вот крик культуры вашей. Но куда?!
Торопиться жить — умереть торопиться! И так вы торопитесь,
что, кажется мне, уже вы успели!
«Создавать!» — кричите вы, культурные. А знаете ли вы —
зачем? Если для того только, чтобы создать, то можно и не создавать вовсе! Если
же для того, чтобы радоваться и радовать, то зачем кричать криком ужаса?
«Добиваться!» — вот крик культурного человека. «Но чего
желаете вы добиться?» — так спрашиваю его я.
Видел я среди вас добившихся, но не видел счастливых. Или
несчастья своего добиваетесь вы?
«Верить!» — вот что кричите вы, апостолы культуры. «Во что
вы хотите верить?» — спрашиваю я вас.
Верить лишь с тем, чтобы верить, — значит парус
ставить, плыть не желая. Сами себе вы придумали ценности, чтобы верить в них.
Если же с трудом таким дается вам вера ваша, так, может
быть, стоит переменить вам ценности ваши! Зачем вам большой парус, если все
равно вы плыть не желаете?
Может быть, хватит бегства уже? Может, остановиться,
прозреть, оглядеться? Может, стоит ощутить жизнь, а не гнаться за ощущениями?
Беда ваша в неполноте вашей, но как же быть вам
исполненными, если вам всегда мало? И мало не потому вам, что мало, а потому,
что вам мало.
Ну так вы ли себе хозяин или же нет? А если нет, то кто же
тогда управляет вами? Почему же не скажете вы себе: «Довольно!», если
запыхались.
Культура не в том, чтобы ограничивать, а в том, чтобы
открывать. Не на запретах культура стоит, но на желаниях, но одеты желания ваши
в оковы запретов, оттого-то и кажутся вам желания ваши зверями хищными, коим
место лишь в клетке жесткой. В клетку заточили вы желания ваши, там оголодали
они и обозлились, и теперь зовете вы это культурой вашей!
Культура не в том, чтобы создавать несуществующее, а в том,
чтобы шире смотреть и больше видеть! Напраслину наводит культура ваша на жизнь
подлинную, не способствует, но искажает, а вслед за тем винит ее в искажениях
этих. Это зовете вы своей культурой!
Культура не в том, чтобы воспевать, а в том, чтобы петь! Тот
декламирует идеалы свободы, кто о власти думает, а потому страхом пропитан!
Дурно пахнет культура ваша, ибо на страхе стоит и свободу страха проповедует!
