«Лунный суши-бар» – недавно открывшаяся забегаловка в Норт-Бэй-Виллидж. Она располагается в торговом центре между продуктовым магазином и спортбаром. Расположение у нее дурацкое, и по всем законам жанра она должна быть безвкусно обставлена. Но с декором тут постарались: денег вложили уйму – так что теперь «Лунный суши-бар» походит на элитный ресторанчик, куда кинозвезды заглядывают отведать каджики
[24] с «Кирином»
[25].
В будни и средь бела дня найти хорошее место на стоянке здесь несложно. Поэтому вскоре по приезде я уже сидел за барной стойкой с горшочком кипяточного зеленого чая. В четверть первого, запыхавшись, в ресторанчик ввалился Винс. Он мгновение стоял на пороге, моргая в полумраке зала после солнечной улицы. Забавно было смотреть, как он потерянно озирается по сторонам – даже самую малость жестоко, – отчего, впрочем, и было так забавно. В конце концов я над ним сжалился, ведь он пришел мне помочь, – и помахал ему рукой.
– Я здесь, Винс, – позвал я.
Услышав свое имя, он вздрогнул и яростно замахал руками, чтоб я замолчал. Потом, видимо, понял, что это уж слишком, опустил руки и, пошатываясь, стремительно ко мне подошел.
– Декстер, – прошептал он тем же заговорщицким тоном, каким говорил по телефону. Потом положил руки мне на плечи и, к моему удивлению, крепко обнял. – Господи, как же я рад тебя видеть. – Он чуть отстранился и снова взглянул на меня. – У тебя же все хорошо, правда?
– Пока сложно сказать, – пробормотал я, раздумывая, как бы окончательно высвободиться из его неожиданных объятий. Винс не меньше меня ненавидит все эти формальные прикосновения. Это как раз одна из нескольких причин, по которым он мне так нравился: все эти церемонные светские ужимки были чужды ему, как и мне. Я всегда замечал его притворство, потому что притворялся и сам, только чуточку убедительней. Мы с ним, кажется, ни разу в жизни даже не жали друг другу рук – а о неловких объятиях и говорить не приходится.
К счастью, Винс лишь еще раз сжал меня в объятиях и отпустил.
– Ну, из тюрьмы ты вышел, – заметил он. – Это самое главное. – Он странно изучающе на меня взглянул, будто пытаясь прочитать что-то на моем лице.
– Вышел, – кивнул я. – На время.
Винс моргнул.
– А что… в смысле, они же не могут просто?… Это… – Он замолк и вдруг глянул мне через плечо.
Я обернулся. Суши-повар беззвучно возник у дальнего конца стойки и с молчаливым ожиданием окинул нас взглядом. Я вновь повернулся к Винсу и предложил:
– Давай что-нибудь закажем и сядем за столик. Надо поговорить.
Винс кивнул, подошел к повару и тут, к моему удивлению, резко закрякал на другом языке. К еще большему моему изумлению, повар вдруг выпрямился, улыбнулся и закрякал что-то в ответ. Они оба засмеялись, а потом даже поклонились друг другу! И повар, схватив какой-то странный тесак, принялся яростно рубить рыбу на кусочки. Я покосился на Винса и вдруг в очередной раз осознал, что совсем ничего о нем не знаю.
– Это был японский? – уточнил я.
Винс покосился на меня так, точно это я только что тараторил на чужом языке.
– Чего? – удивился он.
– Ты издавал какие-то звуки, – пояснил я. – Это ты с ним на японском говорил?
Винс пришел в легкое недоумение.
– Ты же знаешь, что «Масука» – это японская фамилия, так? Чего тогда удивляешься?
Я хотел было заметить, что «Морган» – уэльская фамилия, однако на этом языке я не знаю ни слова, но вместо этого сказал:
– Пошли сядем.
– А, точно, – кивнул он с прежним заговорщицким видом, и я повел его за столик в дальнем конце зала. Я уселся лицом к входной двери, Винс сел напротив и тревожно оглядел зал. Если бы кто-нибудь выискивал здесь подозрительных личностей, то параноидальный Винс стал бы первым в списке. Хотя, кто знает, возможно, его опасения были не столь беспочвенными, как мне казалось.
– Винс, – обратился к нему я, – за тобой же никто не следил?
Он резко повернулся ко мне.
– Что? Почему ты спрашиваешь? Ты что, кого-то видел?
– Нет-нет, – быстро заговорил я, стараясь говорить уверенно, но спокойно. – Просто ты какой-то дерганый.
Винс покачал головой.
– Ты не представляешь… – пробормотал он. – Черт, столько всего случилось с тех пор… – Он наклонился ко мне и понизил голос. – Декстер, я никогда ни с чем подобным не сталкивался. Всё так… Андерсон совсем слетел с катушек. Ему крышу снесло, но никто… Такое ощущение, что никто и не против, лишь бы ты оказался в тюряге.
– Чем занят Андерсон?
Винс еще раз огляделся. С его лба сорвалась капля пота и покатилась по его лицу.
– Он подделывает документы, – приглушенным шепотом заговорил Масука. – Фальшивые улики, поддельные подписи и… – Он замахал руками, точно птица, забывшая, как летать. – Господи, Декстер, он творит такое… Все это незаконно, но всем начхать, как будто… – Он вдруг замолк, потому что из кухни появилась молодая японка в черных обтягивающих штанах и белой рубахе и принесла нам стаканы с водой и чайник горячего чая. Потом она удалилась. Винс посмотрел ей вслед, потом сглотнул, поднял стакан и опустошил его наполовину.
– Андерсон меня ненавидит, – сказал я. – Он на все пойдет, лишь бы меня прихлопнуть.
– Но в том-то все и дело! – воскликнул Винс. Потом со стуком опустил стакан на стол, вздрогнул от этого звука, поморщился и опасливо отодвинул стакан в сторону. – В этом замешан не только Андерсон, – зашептал Винс. – А все отделение и даже… – Он покачал головой и вздохнул. – Когда я в первый раз увидел его рапорт, то решил: «Все ясно, у него просто стоит на Декстера – и точка». – Он вдруг запнулся. – Ну, это… образно говоря…
– Да я понял-понял.
Масука с облегчением кивнул.
– Так вот. Это. В общем, я подумал: это ему точно с рук не сойдет. И написал рапорт на него. – Он подался ко мне через весь столь настолько, насколько было возможно. – А в ответ получил оплеуху. Мне было велено не выпрыгивать из собственных штанов и подписать бумаги.
– Но ты же не подписал?…
– Что? Нет! Конечно, нет. В смысле, мое-то имя все равно стоит на отчете, но я его не подписывал. – Винс со слышным шуршанием потер сухие руки. – Но я не позволю ему так поступить – запятнать мое честное имя! – Он нахмурился и прибавил: – И тебя к тому же подставить.
– Н-да, уму непостижимо, – пробормотал я. Пускай мои жизнь и свобода стоят у Винса не на первом месте, вел он себя все же крайне мило.
– Короче, унывать я не стал, – продолжал Масука. – Попытался достучаться хоть до кого-нибудь, но все меня послали. Не суй, мол, нос не в свое дело. – Он невесело хохотнул и развел руками. – А мне-то казалось, что это общее дело, когда такое-то творится. Я даже к капитану пошел – и он туда же. Не лезь, говорит. Не суйся, говорит. Не мути зря воду. – В его глазах мелькнула обида. – А еще он называет меня «Майсуко».
