Они с Джоном заехали в Хайнунз, чтобы забрать с собой Никки, но обнаружили, что юноша уже практически выздоровел и его жизнерадостное настроение омрачали одни только мысли о том, что ему предстоит. Благодарно улыбнувшись Джону, он сказал, что это было чертовски любезно с его стороны – приехать ради такого случая из самого Лондона.
– Разумеется, я не мог не приехать! – строго заявил Джон. – Если то, что болтается у тебя на шее, – это перевязь, то продень в нее руку и не вздумай вынимать оттуда!
– О, рана меня почти не беспокоит! Перевязь мне совершенно не требуется, а ношу я ее только для того, чтобы сделать приятное Бекки! – откликнулся Николас, который не терял времени даром и уже завел приятельские отношения с мисс Бекклз.
– Очень может быть, однако перевязь производит нужное впечатление. Уж я-то знаю этих присяжных из Сассекса!
– Да, но ведь я повредил руку совсем не в драке с Евстасием! – возразил Никки.
– Ты упомянешь об этом, только если тебя спросят, и тогда скажешь, что получил ранение, отражая нападение грабителей, – цинично заявил в ответ его брат. – И то и другое пойдет нам на пользу.
Он обернулся, чтобы тепло пожать руку Элинор и приветствовать поклоном мисс Бекклз. Карлайон отпустил какое-то замечание девушке; она ответила, а потом, так и не дождавшись комментариев по поводу своего серого платья, отороченного черным кружевом и лентами, упрекнула его:
– Однако! Надеюсь, вы заметили, что я ношу хотя бы полутраур!
[35] А я-то думала, вы похвалите меня!
– Мадам, вы очаровательно выглядите, – ответил он.
Девушка, смутившись, сказала:
– О нет, нет! Я вовсе не напрашиваюсь на комплименты по поводу моего внешнего вида, а жду похвал собственному послушанию!
В глазах лорда появилось насмешливое выражение; ответил он, однако, с полной серьезностью:
– Вы забываете, что я имею целых трех сестер. Надеюсь, они научили меня тому, как нужно избегать выражений, которые могут быть сочтены чрезвычайно бестактными.
Элинор, не сдержавшись, рассмеялась и сказала:
– Что ж! Мне будет нелегко смириться с тем, что вы не похвалите меня за смирение! Вчера я принимала лорда Бедлингтона в таком строгом черном убранстве, какое только можно себе вообразить. Насколько мне известно, он побывал и в вашем доме. Он уведомил вас о своем намерении остановиться в Хайнунз на время похорон?
– Да, и я понимаю, что это дало вам повод для недовольства. Поверьте, я не предполагал, что вам придется терпеть такие неудобства, когда просил вас временно поселиться здесь.
– Да! Это нарушает мой уединенный покой и здешний уют! – парировала Элинор. – Когда до сих пор все шло так мило и славно!
Карлайон улыбнулся, но ограничился лишь тем, что сказал:
– Надеюсь, вашему отдыху прошлой ночью ничего не помешало?
– Ровным счетом ничего! Разве что гадкий пес вашего брата так яростно скребся в мою дверь, что мне пришлось встать с постели и впустить его!
– Должно быть, он проникся к вам несомненной симпатией, мадам, – вежливо отозвался Карлайон.
– Он проникся несомненной симпатией к косточке от окорока, которую спрятал у меня под кроватью! – огрызнулась девушка.
Его светлость рассмеялся.
– Да, разумеется, это очень плохо, но не отчаивайтесь! – заметил он. – Я освобождаю вас от него и моего несносного брата.
– О нет, не надо! – тут же воскликнула Элинор. – Прошу вас, не делайте этого, сэр! Он – прекрасный сторожевой пес, и его присутствие внушает мне ощущение абсолютной безопасности! Только представьте себе: он не дал булочнику и на пятьдесят ярдов приблизиться к дому!
– Что происходит? – спросил Никки. – Ты не заставишь меня сейчас вернуться в Холл, Нед! Я намерен во что бы то ни стало разыскать этот драгоценный документ, где бы он ни находился. Кроме того, кузина Элинор будет недовольна, если останется без Баунсера, а ты прекрасно знаешь, что в случае моего отъезда и он здесь не задержится.
К доводам юноши свои мольбы присовокупили Элинор и мисс Бекклз, так что в конце концов было решено, что после дознания Никки вернется в Хайнунз. Юноша наивно рассказал старшему брату о том, что чердак битком забит всяким хламом и он намерен вволю порыться в нем.
– Ты не представляешь себе, что это такое, Нед! Я нашел там даже старый пистолет времен, пожалуй, еще королевы Анны
[36] и пару заржавленных рапир, а сколько там всякой всячины! – восторженно сказал Никки.
– Великолепно! – с иронией заметил Джон. – То самое место, где можно откопать документ государственной важности!
– Что до этого, то ведь никто не знает, где он может находиться, – возразил Никки. – Но ты только подумай, Джон! Помнишь того воздушного змея, который был у Евстасия и которого он не позволял запускать Гарри? Я тоже нашел его там, под кучей мусора, и узнал моментально!
– Не может быть! – воскликнул потрясенный Джон. – Да ему же бог знает сколько лет! Удивительно, что ты вообще помнишь о нем!
– О да! С красными полосами! Я не мог забыть его!
– Да, правильно. И с длинным хвостом, который Гарри оторвал, когда Евстасий нарочно не дал ему запустить его! Честное слово!
Пожалуй, вместо того чтобы отправляться на дознание, братья уже готовы были взойти на чердак, чтобы порыться в старых вещах, но Карлайон вернул их к реальности, и оба с явным сожалением последовали за ним к экипажу. Мисс Бекклз попыталась утешить их тем, что предложила запустить змея сразу после возвращения.
– Клянусь Юпитером, точно! Давай так и сделаем, Джон! – вскричал Никки.
– Ерунда! – отозвался Джон. – Подумаешь, воздушный змей! Да он, наверное, сгнил от старости.
Экипаж укатил, увозя их с собой, а обе дамы вернулись к той задаче, которой занимались до того: снимать книги с полок, перелистывать страницы, стирать с них пыль и возвращать на место. Работа была нелегкой, и пыль, повисшая клубами в воздухе, отчего они чихали и кашляли, похоже, вознамерилась убедить женщин в том, что Евстасий Шевиот отнюдь не был книгочеем. Те же инородные тела, что слетали на пол, когда они встряхивали их, явно были вложены между страниц женскими руками. Среди них обнаружилось несколько засохших цветков, старый список для стирки и рецепт приготовления супа из угрей, который мисс Бекклз сочла вполне подходящим диетическим блюдом для больного. Но вот государственных секретов не было и следа, и, хотя мисс Бекклз получила большое удовлетворение от осознания того простого факта, что на полках более не осталось пыли, паутины или пауков, Элинор не могла отделаться от чувства, что лишь напрасно тратит время.
