– Это все, о чем говорится в «Пост»? – поинтересовался Карлайон.
– Да, все, если не считать обычных сетований на недееспособность полиции и констеблей. Однако и этого довольно, клянусь богом!
– Никки, ты не мог бы сходить к Чарли и узнать, не доставлены ли уже лондонские газеты? В «Таймс» или «Эдвертайзере» могут содержаться какие-нибудь дополнительные подробности.
Никки тотчас же вышел из комнаты. Джон, отшвырнув «Морнинг Пост», мрачно заявил:
– Нед, дело приобретает ужасный оборот! Неудивительно, что Шевиот так огорчен. Не может быть никаких сомнений в том, что он замешан в этой авантюре вместе с де Кастром. Более того, именно он стоял за его спиной. И если не сумеет найти то, в чем столь отчаянно нуждается, наверняка сойдет с ума от страха, прекрасно понимая, какая участь уготована ему самому!
– Ты думаешь, что де Кастра убили французские агенты?
– Не знаю, но такой вариант представляется мне наиболее вероятной разгадкой головоломки, которая, готов поклясться, никогда не будет решена! Если де Кастр пообещал своим хозяевам любой ценой добыть меморандум или его копию… Не исключено, он уже получил за него деньги, или же они заподозрили, что он всего лишь пытается надуть их, выдумав невероятную историю, а сам вознамерился одним выстрелом убить двух зайцев. Я никогда не считал его главным в этом деле, и мое мнение на сей счет не изменилось. Иначе мы располагали бы какими-либо компрометирующими сведениями о нем, а я так и не смог установить, что он достоин бо́льших подозрений, чем любой француз в этой стране.
– Да, – сказал Никки, который как раз вернулся в комнату. – Но ведь его могли убить и наши люди, верно? Я имею в виду одного из наших шпионов.
– Полагаю, это вполне возможно, – неохотно признал Джон. – Правда, это было бы чертовски предосудительно, и я предпочел бы думать… хотя люди, которых приходится использовать в подобных делах, начисто лишены сомнений, равно как и угрызений совести. Ну, что пишет «Таймс», Нед?
– Не больше того, о чем ты уже прочитал в «Пост», – ответил Карлайон, протягивая брату газету.
– А в «Эдвертайзере» вообще нет никаких упоминаний, – сообщил им Никки, бегло просматривая заголовки. – Однако что за ерунду они публикуют! Какая-то привитая рассада крыжовника! Хотел бы я знать, кому это может быть интересно! «…В пятницу мясник выставил свою жену на продажу на ярмарке Смитфилда…» Боже милостивый! «…Прелюбопытнейший инцидент в Ротерхите: молодой кит поднялся вверх по реке…». Жаль, что я не живу в Ротерхите, честное слово! «…Лорд-мэр дал грандиозный обед в своей официальной резиденции…» Ага, вот, наконец, то, что нам нужно, но, увы, – всего лишь пара слов! «…Установлено, что тело несчастного молодого человека, обнаруженное давеча утром в Линкольнз-Инн-Филдс, принадлежит благородному французскому эмигранту, хорошо известному в высшем обществе». Да уж! Какой позор! Нед, я ни за что на свете не отказался бы от подобного приключения! Я немедленно возвращаюсь в Хайнунз, потому что, можешь быть уверен, Шевиот только и ждет случая, чтобы выкрасть этот документ у нас из-под самого носа!
– Да-а-а, – медленно протянул Карлайон, – очень может быть.
Джон, прищурившись, пристально взглянул на старшего брата.
– О чем ты думаешь? – спросил он у него.
Карлайон не ответил, но спустя мгновение вдруг сказал:
– Я еду в Лондон. Никки, пожалуйста, распорядись, чтобы немедленно заложили легкую карету.
– Едешь в Лондон? – повторил Джон. – Но зачем?
– Чтобы попытаться выяснить все, что только возможно. Я постараюсь вернуться как можно быстрее. А ты будь здесь, Джон, и не дай Никки натворить глупостей! А ты, Никки, пойми меня правильно. Ты можешь оставаться в Хайнунз и следить за Френсисом Шевиотом столько, сколько твоей душе угодно, но при этом не вздумай стать для него препятствием, которое он захочет убрать со своего пути. И ни в коем случае не суй голову в петлю!
– Проклятье, Нед, я ничуть не боюсь типов, подобных Френсису Шевиоту!
– Френсис Шевиот – очень опасный человек, – коротко бросил Карлайон и вышел из комнаты.
Никки, растерянно уставившись на Джона, спросил:
– С чего он это взял? Из всех трусов с заячьим сердцем…
– Я не знаю, но нечто подобное он уже говорил мне вчера вечером. Разумеется, если Френсис подрядился передать некий документ французам, а теперь ему стало известно, что его партнер, замешанный в измене, погиб, то он и сам, по моему скромному разумению, может быть опасен, как загнанная в угол крыса. Делай так, как велит Нед, Никки, прошу тебя! Вскоре я лично приеду в Хайнунз, но вряд ли следует ожидать, что Френсис вздумает обыскивать особняк средь бела дня, потому что он не может рисковать тем, что его обнаружат. Собственно, я намереваюсь провести ночь в Хайнунз, не ставя никого в известность, разумеется.
– Да он до смерти боится, что Баунсер покусает его! – расхохотался Никки. – А ему ведь известно: на ночь мы выпускаем Баунсера бегать по дому!
– Смотри, как бы твою собаку не отравили! – мрачно предостерег брата Джон.
Глава 15
Элинор и мисс Бекклз провели тихое, спокойное утро, посвятив его домашним заботам. Мисс Бекклз даже простодушно заявила, будто полагает, что уже в самом скором времени Хайнунз станет ничем не хуже других поместий. Она столь явно предвкушала свое долгое пребывание здесь, что Элинор вынуждена была напомнить компаньонке: как только она обретет свободу действий, сразу же продаст дом. На что мисс Бекклз возразила, мол, отнюдь не считает подобный образ действий наилучшим.
– Нам здесь было бы очень хорошо! – с легким вздохом заметила она.
Элинор заверила старушку, что, куда бы она ни переехала, рядом с ней всегда найдется местечко для ее дорогой Бекки, но в Хайнунз девушка оставаться не собиралась. Мисс Бекклз тут же ответила: она не сомневается в том, что его светлость знает, как должна поступить миссис Шевиот. Такая реакция верной гувернантки вызвала у Элинор энергичное желание заклеймить тиранические склонности его светлости, а также полное отсутствие внимания к принципам и душевным порывам приличной женщины. А мисс Бекклз в ответ заметила с легкой завистью: в этом и заключается одно из достоинств настоящего мужчины, после чего вдова выскочила из комнаты, в глубине души сознавая, что ее отступление напоминает позорное бегство.
Было бесполезно ожидать от мисс Бекклз, будто она разделит ее душевные терзания. Собственно говоря, ни один человек из тех, с кем она виделась ежедневно, не замечал неловкости и двусмысленности ее положения. Она не могла не понимать, что позволила бурному потоку событий увлечь себя к будущему, покрытому туманом спекуляций и неуверенности. Она просто не знала, что ждет ее впереди. От состояния Евстасия Шевиота вряд ли останется что-либо, кроме жалких крох; правда, Элинор ни за что не позволила бы себе прозябать в роскоши и богатстве после своего скоропалительного замужества, и, если бы ей досталась значительная собственность, она передала бы ее простым актом дарения. Но, будучи женщиной честной, все же призналась себе, что после такой интерлюдии в ее унылом существовании ей будет очень трудно вернуться к прежней жизни и роду деятельности. Маленький домик, который она могла бы разделить с Бекки, в скромном районе города представлялся ей лучшим из того, на что она могла надеяться, и хотя еще неделю назад он олицетворял собой предел ее мечтаний, теперь вовсе не казался таким уж привлекательным.
