Книга Разведка и Кремль. Воспоминания опасного свидетеля, страница 99. Автор книги Павел Судоплатов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Разведка и Кремль. Воспоминания опасного свидетеля»

Cтраница 99

Семенов и Колесников обосновались в Хайфе и создали две агентурные сети, но участия в диверсиях против англичан не принимали. Колесников сумел организовать доставку из Румынии в Палестину стрелкового оружия и противотанковых гранат, захваченных у немцев. Семенов, со своей стороны, попытался возобновить контакт с нашим агентом в организации «Штерн». Это была антибританская террористическая группа, куда Серебрянскому в 1937 году удалось заслать своего человека. Гарбуз оставался в Румынии, отбирая там кандидатов для будущего переселения в Израиль.

Мне с самого начала было ясно, что, помогая, казалось бы, евреям, на самом деле мы ставили своей задачей создание собственной агентурной сети внутри сионистской политической и военной структуры. Евреи стремились к независимости и были тесно связаны с Америкой. Но у нас не было уверенности, что мы сумеем влиять на них, как в Восточной Европе. Однако мы считали крайне важным обозначить до известной степени там свое присутствие. Как рассказывал мне Хейфец, еще в 1943 году Литвинов в своем послании Молотову из Вашингтона подчеркивал, что Палестина и создание еврейского государства сделаются одним из главных вопросов послевоенной мировой политики.

Во второй половине 1946 года Сталин занял позицию активного противодействия деятельности международных еврейских организаций и британо-американской политике по палестинскому вопросу – он был раздражен требованиями советских евреев по улучшению условий их проживания, когда они вернулись из эвакуации. Он стал подогревать антисемитскую кампанию в СССР: начались чистки в партийном аппарате, дипломатической службе, военном руководстве и разведке. Кульминацией кампании стал «заговор врачей» и обвинения врачей-евреев в сионизме. Антисемитская кампания стала повторением чисток 30-х годов, еще одним сталинским маневром для перетасовки всего партийного и советского аппарата с тем, чтобы заменить старое руководство – Молотова, Микояна, Берию и других новыми людьми, которые не угрожали бы его положению единственного правителя страны.

В октябре 1946 года впервые был поднят жупел еврейского буржуазного национализма в качестве угрозы коммунистической идеологии. Только что назначенный министром госбезопасности Абакумов в письме вождю обвинил руководителей Еврейского антифашистского комитета в националистической пропаганде, в том, что, по его мнению, они ставят еврейские интересы выше интересов советской страны. Подобное обвинение прозвучало серьезным предостережением. Хейфец, который блестяще проявил себя в получении информации по атомной бомбе и сумел установить контакты на высоком уровне в американской еврейской общине, впал в немилость. Он продолжал работать в Еврейском антифашистском комитете секретарем по зарубежным связям, однако был вынужден прервать свои контакты с американской еврейской общественностью.

В письме Абакумов обвинял комитет в том, что он в конце войны взял на себя функцию представлять интересы еврейского населения при возвращении собственности вернувшимся в родные края людям. Тысячи евреев во время войны бежали из Киева, Минска, Риги, Ленинграда и Москвы, спасаясь от наступающих немецких войск. Нацисты приходили под лозунгами освобождения украинцев и прибалтов от «еврейского господства». Это находило благодатную почву среди националистов, захватывавших дома, квартиры и прочую собственность евреев. Когда в 1945 году оставшиеся в живых евреи стали возвращаться домой, они увидели, что их имущество находится в чужих руках.

Помню, как Хрущев, тогда секретарь коммунистической партии Украины, звонил Усману Юсупову, секретарю коммунистической партии Узбекистана, и жаловался ему, что эвакуированные во время войны в Ташкент и Самарканд евреи «слетаются на Украину как вороны». В этом разговоре, состоявшемся в 1947 году, он заявил, что у него просто нет места, чтобы принять всех, так как город разрушен, и необходимо остановить этот поток, иначе в Киеве начнутся погромы. Я в тот момент находился в кабинете Юсупова, и он пересказал мне этот разговор, поскольку я пришел к нему с просьбой о расселении трех тысяч курдов, бежавших из Ирана в Азербайджан во главе с Барзани. Было крайне опасно оставлять их на Кавказе, и руководство решило переселить курдов в Узбекистан. В то время трудно было найти жилье для возвращавшейся в Киев еврейской интеллигенции. Проблему их размещения нельзя было решить путем создания нескольких колхозов, как это сделали для курдских беженцев.

Председатель Еврейского антифашистского комитета Михоэлс всячески старался защищать интересы евреев в имущественных и жилищных вопросах. Абакумов же стремился доказать, что попытка комитета защитить интересы евреев-беженцев была проявлением еврейского буржуазного национализма. Его письмо отражало обеспокоенность местных партийных руководителей, которым приходилось заниматься этими проблемами. Поведение Михоэлса, выступавшего от имени возвращавшихся домой евреев, не просто встревожило Сталина – оно усилило его подозрительность. И действительно, только представьте себе: в советской системе, со строгой иерархией, неожиданно появляется человек, пользующийся международным авторитетом и безупречной репутацией, и начинает действовать по своей собственной инициативе.

Ситуация еще белее ухудшилась в 1947 году. Я помню устное указание Обручникова, заместителя министра госбезопасности по кадрам, не принимать евреев на офицерские должности в органы госбезопасности. Я не мог себе представить, что такой откровенно антисемитский приказ исходил непосредственно от Сталина, и считал, что все это дело рук Абакумова. Мне стало ясно, что грандиозный план использования советской еврейской интеллигенции для укрепления международного сотрудничества со всемирным еврейством был отвергнут. Эйтингон, все время жаловавшийся на притеснения его родственников в университете и в медицинских учреждениях, был убежден, что антисемитизм являлся существенным элементом государственной политики. Оглядываясь назад, я признаю, что он понимал ситуацию куда лучше, чем я.

Берия и Богдан Кобулов часто рассказывали мне, что Сталин любил шутки и анекдоты антимусульманского, и в частности антиазербайджанского толка, особенно когда их рассказывали в присутствии Багирова, первого секретаря компартии Азербайджана, который просто не выносил издевательских интонаций Кобулова, произносившего русские слова с азербайджанским акцентом. Это заставляет меня думать, что юмор, направленный против той или иной национальной группы, был по душе Сталину, и он в сущности являлся антисемитом не больше, чем антимусульманином.

Сталин и его ближайшие помощники проявляли интерес к еврейскому вопросу, чтобы извлечь политические дивиденды в борьбе за власть и для консолидации своих сил. Так начались антисемитские «игры» в высших партийных эшелонах. После того как Сталин начал кампанию против космополитов в 1946–1947 годах, руководящий состав среднего уровня и рядовые партийные чиновники стали воспринимать антисемитизм как официальную линию партии. Термин «безродный космополит» сделался синонимом слова «еврей»: он означал, что советские граждане еврейской национальности разделяли мировоззрение евреев Запада и в силу этого не могли быть полностью преданными советскому государству.

Кампания против космополитов совпала с изменением баланса политических сил вокруг Сталина. Был понижен в должности Маленков, а Берия отстранен от курирования любых дел, связанных с госбезопасностью. Начали циркулировать слухи, что Молотов и он окружили себя евреями.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация