— В больнице? — удивился Смуров. Его бывшая жена всегда отличалась отменным здоровьем, в больнице никогда не лежала. — Что с ней?
— Был сильный приступ с сердцем, ее отвезла туда «Скорая помощь».
— Давно мама там.
— Неделю.
Значит, положение серьезное, мысленно отметил Смуров.
— Что ты хочешь от меня?
В трубке возникло молчание.
— Не знаю, наверное, ничего. — Голос дочери прозвучал так сухо и отстраненно, что Смуров невольно почувствовал идущие от Наташи волны враждебности.
— Ты Валере звонила?
— Да.
— И что он?
— Сказал, что очень занят.
Вот негодяй, пронеслось в голове Смурова. Воспитали стопроцентного эгоиста. Только теперь он вдруг понял, как трудно сейчас его девочке, она же осталась совсем одна. А у нее нет необходимого опыта, даже еду, чтобы принести матери, приготовить не может. Почему-то ее этому не учили, воспитывали, как принцессу.
— Давай навестим маму, — предложил Смуров.
— Когда? — тут же спросила Наташа.
— Завтра. Сегодня уже не успеем.
— Хорошо, папа. Буду тебя ждать в приемном покое.
Как бывший муж, он имеет полное моральное право не посещать Тамару, развод покончил с их отношениями, а, следовательно, и с обязательствами по отношению друг к другу. Но с другой стороны они прожили вместе почти тридцать лет, она мать его детей. Он не может ее бросить в трудную минуту. Хотя вечером он собирался пригласить к себе Катю и заняться более приятными делами, чем посещение больницы. Но придется это дело перенести на другой день.
Смуров грустно вздохнул. Почему-то его очень тянуло к этой женщине, хотя был он не в состоянии рационально объяснить, в чем тут причина. Да она и не важна, главное, это то, что его притягивает к ней. А почему не имеет значения.
Была еще одна проблема, которая беспокоила Смурова. Когда он сам лежал в больнице, то хорошо помнил, как ужасно их там всех кормили. Вряд ли питание у Тамары лучше. Значит, надо как можно больше продуктов принести с собой. И не просто продуктов, а домашней пищи. Тем более Тамара так любит ее, она никогда не питалась полуфабрикатами, не любила посещать даже хорошие рестораны, испытывала к ним стойкую неприязнь, все делала сама. Значит, ему надо что-то для нее приготовить. А для него это не самая простая задача.
Во время своей семейной жизни готовкой он почти не занимался, с этим прекрасно справлялась жена. Но после того, как он стал жить один, ему пришлось овладевать и этим умением. Сначала он ел в кафе и ресторанах, но когда подсчитал, во сколько ему обходится их посещение, пришел в ужас. Так никаких денег не хватит. Он стал кулинарить дома. Это было не только не просто, но еще и скучно, но Смуров решил не отступать, а продолжать свои эксперименты. И не напрасно, хотя классным поваром он не стал, но кое-что из кулинарной науки освоил. И сейчас он решил не пожалеть времени и кое-что приготовить для жены. Она всегда любила куриный суп — он сделает его. Потом соорудит котлеты и ее любимые голубцы.
Чтобы все это приготовить, пришлось уйти пораньше с работы. Зато за три часы он управился. Сложил контейнеры с едой в багажник и поехал в больницу. Но по дороге думал больше не о больной бывшей жене, а о Кате, о том, какое бы удовольствие они могли бы сегодня получить.
Наташа уже его ждала. Он поцеловал ее в щеку, она никак не отреагировала на этот его жест.
— Пойдем, скорей, не то прием посетителей завершится, — произнесла она.
Когда они подошли к палате, в которой лежала Тамара, Смуров вдруг испытал неловкость. Правильно ли он поступает, что навещает ее? Все же они расстались. У него нет полной уверенности, что ей уж так приятно его посещение. Но отступать уже некуда.
Кроме нее, в палате лежало еще пять больных. Было очень тесно и душно. У них нет денег на частную клинику, вот и приходиться находиться в таких условиях, грустно подумал Смуров. Он тоже не может им в этом пособить, с деньгами у него туговато, чересчур много расходов.
Тамара немного похудела и не выглядела столь безнадежно рыхлой, как в последнее время их совместной жизни. Лицо тоже осунулось и казалось более привлекательным. У Смурова мелькнула поразившая его мысль: будь она такой, как сейчас, может дело бы и не дошло до развода.
Они с дочерью сели рядом с кроватью Тамары.
— Здравствуй, Тамара. Как себя чувствуешь? Что говорят врачи?
Ответ прозвучал не сразу, словно бы она раздумывала, стоит ли вступать в разговор с бывшим мужем.
— Врачи говорят, что у меня больное сердце, ишемическая болезнь. Возможно, придется делать операцию аортокоронарного шунтирования.
— Это серьезная операция.
— Так и болезнь серьезная.
— Не понимаю, еще недавно с тобой все было в порядке.
— Еще недавно у меня была семья, — парировала Тамара.
Смуров невольно поглядел на дочь, она сидела молча и смотрела в сторону, словно бы происходящее тут ее не касалось.
— Ты намекаешь, что эти два события связаны?
Тамара слегка пожала плечами, но Смуров не сомневался, что именно так она и считала. Он решил, что спорить на эту тему сейчас не место и не время. В ее болезни его вины нет, а Тамара хочет таким вот образом пробудить в нем чувство вины за е болезнь.
— Принес тебе много еды, — решил Смуров переменить тему.
— Ты же знаешь, — довольно резко произнесла Тамара, — не люблю магазинное.
— А это не магазинное, — возразил Смуров, — сам все приготовил.
— Ты? — изумилась Тамара.
— Я, вот этими руками. Можешь на них посмотреть.
— Ты же не умел готовить.
— Жизнь заставляет учиться.
— Ты правду все готовил сам?
— Это что-то меняет?
— Если еду приготовила какая-то женщина, я ее не возьму.
Да, она все еще ревнует, изумился Смуров. Может, по этой причине и нажила свою болячку. Ничего так не разрушает организм, как негативные эмоции.
— Все приготовил только я, поэтому можешь есть со спокойной душой.
— Спасибо тебе, Дима.
Смуров вдруг увидел, что Тамара теперь растрогалась и едва сдерживает слезы. Воистину у нее от любви до ненависти один шаг.
— Как ты живешь, Дима? — спросила она.
Смуров прекрасно понимал двойной смысл вопроса, реально бывшую жену интересовало только одно: есть ли у него женщина? Чтобы она почувствовала, если бы он поведал сейчас ей, как на самом деле обстоят дела?
— Работы много, — уклончиво ответил он.
— У тебя всегда было много работы, — справедливо заметила Тамара. — А что помимо нее?
