- Я люблю тебя, Алёнушка, - мягко произнёс Осокин, и я чуть не взвыла, мысленно выругавшись трёхэтажным матом от того, что тело не слушалось.
Однако дальше события развивались стремительно, и совсем не так, как планировал некромант.
Офис агентства, после ухода Алёны.
Рэм не сразу понял, что Алёны нет в офисе. Сначала позвонили из головного отделения в Москве, и он двадцать минут потратил на разговоры и уточнение некоторых моментов по отчётам и бухгалтерии. Потом выглянул, увидел, что девушки нет на привычном месте на подоконнике, но сумка лежит, и подумал, что она возможно в туалете. И снова вернулся к текущим делам. Ну а когда, в очередной раз выглянув, опять не нашёл Алёну на месте, обеспокоился разве что чуть-чуть. Ну куда она могла пропасть аж с двумя амулетами? Рэм заглянул к Василисе и Раде и поинтересовался у них:
- Алёнку не видели?
Те взглянули на него с некоторым удивлением, Рада чуть нахмурилась.
- Нет, а что? Её нет? переспросила она.
- Сумка на месте, может, выскочила куда на пару минут, - Рэм вернулся в гостиную, а за ним вышли и Василиса с гадалкой.
И буквально через мгновение ведьма издала негромкий возглас и что-то подняла с пола. Рэм обернулся и уставился на родовой браслет-оберег, который выглядел очень странно: кожаные ремешки словно обуглились, а камень потускнел. На лице Василисы отразилась уже нешуточная тревога, она побледнела и уставилась на Рэма глазами с расширенными зрачками, в которых плескалась настоящая тревога пополам со страхом. Но сказать она ничего не успела, заговорила Рада.
- Иди. За ней. Сейчас же, - ровным, глухим голосом произнесла гадалка, её взгляд сделался отсутствующим.
Рэм даже спрашивать ничего не стал, сразу рванул в коридор, сдёрнул с вешалки куртку и бегом сбежал с лестницы. Не было ни какого-то плана, ни даже мыслей остановиться и подумать. Всё заслонил страх за Алёнку и безумное, всепоглощающее желание поймать Осокина и набить ему морду. До кровавых пузырей, до свёрнутого носа и безобразных фингалов. И неважно, что он опасный псих, проводящий запрещённые ритуалы, он посмел угрожать безопасности его Рыси, его девочки, посмел выкрасть непостижимым образом буквально из-под его носа. И вот за это некромант точно ответит. Оказавшись за рулём машины, Рэм сжал пластик, стиснул до хруста зубы и заставил себя сделать несколько глубоких вдохов, загоняя панику и застилавшую глаза ярость подальше. Сейчас ему нужна холодная голова, потому что если амулет Алёна сняла, ну или колдовство Осокина нейтрализовало его кстати, надо будет потом у Василисы узнать, что же может уничтожить родовой ведьминский амулет, - то кулон остался на ней. И этот кулон, даже уже не исполняя защитные функции, всё равно будет работать как маячок.
Помогло. Невидимая нить потянула вперёд, и Рэм завёл мотор, усмирив бесновавшегося внутри зверя, готового выпустить когти и бежать прямо так, по улицам, спасать свою Рысю. Нечего шокировать добропорядочных жителей, оборотни так запросто в звериной ипостаси по городу обычно не бегают. Да и на машине быстрее доберётся, мало ли, куда путеводная ниточка уведёт. Звонить Андрею, чтобы попросить его знакомых поторопиться с поиском Осокина Рэм тоже не стал терять драгоценные минуты на бесполезные разговоры он не намеревался. Кулон и так приведёт его к Алёне, а с ней Рожнов очень на это надеялся, - и к зарвавшемуся некроманту.
По пути, правда, позвонил Женька с приятным известием, что поймал художника, но это сейчас Рэма волновало меньше всего, тем более, раз Лис сообразил позвонить Серёге и вызвать его на подмогу сразу. Значит, одной проблемой меньше. Тем более, ниточка привела его к узкой улочке, отходившей от Лиговского недалеко от метро, и уводившей куда-то в промзону. Поскольку уже стемнело, и район здесь выглядел безлюдно, Рэм припарковал машину, убедился, что случайных свидетелей бесплатного стриптиза не имеется, и избавившись от одежды, выпустил наконец на волю зверя, жаждавшего поквитаться с обидчиком. Серебристая с чёрным рисунком шерсть окуталась неярким голубым сиянием абсолютного щита против любой магии, и крупный барс большими, бесшумными прыжками скрылся между зданиями, безошибочно идя по следу любимой. Сейчас его чуткий нос уже улавливал обрывки тонкого запаха морозной фиалки, что только подтверждало девушка где-то здесь, на этой территории, и с каждым прыжком барс приближался к ней.
И к некроманту, Рэм был уверен.
Заброшенный корпус.
Осокин не успел поджечь непонятное нечто: деревянная дверь ангара разлетелась в щепки с жутким грохотом, и моему затуманенному от слёз взору предстал здоровый серебристый барс, окутанный голубоватым сиянием. От огромного облегчения, нахлынувшего неудержимым цунами, я чуть повторно не ушла в обморок, рыдания комом застряли в горле, и я судорожно закашлялась, пытаясь справиться с волнением. Между тем, Осокин, выронив от неожиданности зажигалку, уставился на незваного гостя, замерев в полуприседе. Лица его я не видела, к моему великому сожалению, зато заметила, как в холодных голубых глазах барса полыхнула чистая, незамутнённая ярость. Пришло понимание: некроманту не жить. На этот раз он точно не уйдёт и не спрячется. Рэм просто не даст ему уйти живым из этого ангара. И никто его не осудит, в общем-то, на Осокине висит организация убийства моей семьи и попытка провести запрещённый тёмный ритуал, вполне достаточно для приведения смертного приговора в действие.
- Ты-ы-ы! провыл искажённым от ненависти голосом Осокин. Ты прикасался к ней
Договорить он не успел. Барс, всё так же сияя голубым светом, глухо рыкнул и прыгнул вперёд, легко преодолев расстояние между ними. Я успела только заметить, что в руках Осокина оказался узкий, острый клинок, но даже крикнуть не смогла, горло сжал спазм. Расширенными от ужаса глазами я беспомощно смотрела, как человек и зверь сплелись в один бело-чёрный клубок, и кто из них рычал громче, понять было невозможно. Треск материи, и я молча возблагодарила бога, что в ангаре темно, и немногочисленные свечи не позволяют видеть кровь, которая наверняка лилась в избытке Рэм ещё пребывал в образе зверя. Я не видела, сумел ли Осокин ранить барса, перед глазами всё расплывалось из-за навернувшихся слёз, и в какой-то момент зверь исчез, а на его месте появился человек. Попыталась проморгаться, чтобы увидеть, ранен Рэм или нет, но бросила это бесполезное занятие, в густом полумраке всё равно не разглядеть толком, даже моё ночное зрение не помогало, всё застилали слёзы. Ещё несколько минут противники молча катались по полу, пытаясь достать друг друга, я видела то одно, то другое лицо, ожесточённое, искажённое яростью и злостью тут они в чём-то даже были похожи. А потом Рэм коротко размахнулся, вывернувшись из жёсткого захвата Осокина, и с явным удовольствием смачно врезал тому в челюсть.
Со сдавленным всхлипом некромант рухнул на пол, а мой барс, мигом оседлав убийцу моих родителей, начал наносить удары с очень сосредоточенным лицом, не давая Осокину опомниться, прийти в себя и как-то заслониться. Я зажмурилась, зрелище тёмных капель, веером разлетавшихся из-под кулаков Рэма, вызвало прилив тошноты, в нос ударил резкий, острый запах крови, и меня замутило ещё больше. Я задышала ртом, инстинктивно дёрнув головой, и о, чудо! тело совсем немного пошевелилось, начиная потихоньку отходить от странного колдовского поцелуя Осокина. Видимо, Рэм что-то услышал, потому что противные хлюпающие звуки ударов прекратились, на несколько мгновений воцарилась тишина, а потом меня обняли сильные, родные руки, и запах крови перебил знакомый запах зимних ландышей.
