– Может, хоть здесь вы поменьше смолить будете?
– Салон для некурящих – за дверью, – отозвалась Коваль, беря сигарету. – Макс, могу я пять минут расслабиться, а то сейчас этот гад Борисов приедет, и начнется нервотрепка!
Первым приехал не Борисов, а директор охранного агентства Стас Логинов, влетел в кабинет, с размаху шлепнув перед хозяйкой папку с контрактом. Она поморщилась – приближался приступ мигрени, и каждый резкий звук отдавался в голове, как удар молотком, а Марине еще нужно было продержаться часа два-три.
– Все, Марина Викторовна, хватит с меня! – заявил невысокий, пузатый Стас, плюхаясь в кресло напротив. – Или этот козел угомонится добровольно, или я сам его угомоню! У Ивана нос со сливу размером, глаз заплыл, – это он о телохранителе, которому вчера врезал пьяный книжник. – Надо делать с этим что-то!
– Стас, не сади на суету! – велела Коваль спокойно. – Конкретно говори – что предлагаешь?
– Послать его подальше, и дело с концом! Никто из ребят все равно к нему не пойдет, это даже обсуждать глупо, Марина Викторовна.
– Хорошо. Ты передал Борисову, что я хотела видеть его?
– Передал, а они гневаться изволили, мол, могла бы и сама зад оторвать и приехать, извините за дословный перевод! – скривился Стас.
– Да мне плевать, что он там себе нафантазировал, урод запойный.
– Марина Викторовна, – вмешался Макс. – Пока время есть, может, укол сделаем? У вас лицо побледнело, скоро начнется…
– И что, – перебила она со злостью, резко повернувшись в сторону телохранителя. – Твой укол вернет мне здоровый румянец во всю щеку? Нет? А ну, валите все отсюда, задолбали заботой! Борисов приедет, сразу ко мне его!
Мужики, привычные к ее перепадам настроения, вышли, а Марина вытянула ноги на угол стола и взяла новую сигарету, но выкурить до конца не успела – вломился, как к себе домой, уже с утра поддавший Печатник и заблажил с порога во всю луженую глотку:
– Ты что себе позволяешь, Коваль?! Я не пацан, чтобы нестись сломя голову по твоему свистку!
– Не ори! – отрезала она, так и не сняв ноги со стола. – Это не я, а ты многовато себе позволяешь. Кто дал право молотить моих людей, которые охраняют твою задницу?
– За деньги, что я тебе отстегиваю, могу делать все, что пожелаю! – рявкнул он, падая на стул.
– Ошибаешься. Трогать моих ребят не будет никто, в том числе и ты. С сегодняшнего дня ты не клиент моего агентства. Дверь сзади тебя, – сказала Марина, отворачиваясь и давая понять, что разговор окончен. Но до Печатника отказы всегда доходили плоховато, он подскочил к ней и схватил за плечи:
– Ты что, шлюха, рехнулась, на хрен?! Ты с кем разговариваешь?
Марина подтянула ногу к груди и впечатала подошву замшевого сапога прямо в красную морду оборзевшего коммерса. Он с грохотом упал на пол, снеся по дороге стул и тумбу с кофеваркой. На шум в кабинет ворвались Розан, Стас и Макс, а Коваль продолжала сидеть, сложив ноги на угол стола.
– Уберите тело, мальчики, это уже не наш клиент!
Оценив красное пятно на морде Печатника, Розан хмыкнул – уж кто-кто, а он-то знал, как хозяйка могла приложить, если ее достать. Макс со Стасом потащили Печатника к выходу, а Розан подошел к Коваль:
– Что опять?
– Ничего, – пожала плечами Марина.
– Ну да! Расскажи другому кому! Парень в обморок грохнулся от неземной твоей красоты?
– Типа того, – согласилась она.
– Чем ты его так?
– Ногой.
– Ну, ты даешь, Коваль! – развалившись на стуле, заржал Розан. – Опять за свое? Эй, Маринка, ты чего? – но она уже не слышала его, упав на пол в глубоком обмороке.
Едкий запах нашатыря ударил в нос, она чихнула и открыла глаза, Макс отвел руку с ватой от ее лица:
– Очнулись?
– Что это было? – с трудом произнесла Марина, хватаясь рукой за голову.
– То же, что и обычно, когда вы поесть забываете и нервничаете под чашку кофе и сигарету, – обморок. Может, в больницу все-таки?
– Вопросов дурацких не задавай, ладно? Домой поехали, – попросила Коваль, и Макс подхватил хозяйку на руки и понес к машине. В последнее время она все чаще добиралась до джипа именно так – на руках у телохранителя.
Уложив Марину на кровать в спальне, Макс стянул с нее сапоги, осторожно снял свитер и джинсы, укрыл пледом.
– Чаю хотите?
– Да, сделай, если нетрудно, – она закрыла глаза – в темноте было намного легче переносить раздирающую головную боль.
Макс сбегал вниз, сам заварил зеленый чай и принес вместе с чашкой риса с креветками.
– Есть не хочу! – попробовала отказаться Марина, но телохранитель был настроен решительно:
– Хотите! С утра только кофе и сигареты, так и совсем слечь недолго.
Он подхватил хаси и стал сам кормить ее, и увлеклись они процессом настолько, что и не заметили, как вошел Егор. Он замер на пороге спальни и внимательно наблюдал за ними.
– Я смотрю, детка, твой телохранитель скоро совсем меня заменит, по всем статьям просто, – произнес он наконец. – Молодчина, Макс!
Макс, положив на поднос палочки, вскочил:
– Простите, Егор Сергеевич, но Марине Викторовне стало плохо в офисе, я привез ее домой. Она опять с утра ничего не ела, пришлось заставить…
– Ну, конечно! – насмешливо сказал Егор. – Все знают, как любит моя Марина Викторовна, чтобы ее заставляли, и ты – не исключение! Что встал? Свободен!
Макс вышел, а Егор сел возле жены на кровать и взял за руку:
– Что с тобой случилось, девочка?
– А с тобой? – спросила она, глядя ему в глаза.
– Ты о чем?
– О Максе. Что за ерунду ты нес только что? Парень привез меня домой, знал, что я не ела с утра, решил накормить обедом, что в этом криминального, по-твоему?
– Привозить тебя домой – его работа, не так ли? Мне неприятно то, что я увидел, – ответил Егор, убирая поднос с Марининых колен. – Я не хочу больше подобных сцен, ты поняла? – В голосе мужа звякнуло железо.
– Егор, это несерьезно. Ты ревнуешь меня к Максу? К телохранителю?!
– Что, он перестал от этого быть мужчиной? Ты лежишь перед ним в одном белье, которое мало что закрывает, а я не должен ревновать тебя?
– Малышев, ты спятил!
Коваль сделала глоток чая и закрыла глаза. Дикое дело – Малыш ревновал ее к Максу! Только этого не хватало в придачу к головной боли!
– Егор, это смешно.
– Мне – нет, – заверил муж.
– Ну, бред просто, ты никогда не ревновал меня!
– Дурак был, – вздохнул Егор. – Вот увидел сейчас со стороны: ты слабая, беспомощная, и он рядом – молодой, уверенный… аж сердце сжалось.
