– Снова-здорово! Как достали коммерсы эти, мама дорогая! Как чуть выше городской канализации поднялись, так все – круче их только яйца в салате! Сколько он платит нам?
– Десятку.
– И за десятку «зелени» он повелся?! Ресторан в центре, место сказочное, клиентов вал – и за десятку такие проблемы на задницу?! Ну, он их получит, раз так хочет, – пообещала Коваль, клокоча от праведного гнева – в самом деле, при доходах этого бестолкового коммерса десять тысяч долларов в месяц не деньги, а чистая насмешка. Нет, пора домой!
Она понеслась в бассейн, возле которого валялась в шезлонге Веточка, подставив солнышку и взорам тусующихся рядом мужиков свою грудь, и с разбегу нырнула, обдав всех фонтаном брызг. Хохла и Макса видно не было, значит, торчат в тренажерном зале, все битки свои железом балуют. Марина плавала вдоль борта бассейна, стараясь хоть чуть-чуть успокоиться, но не удавалось.
– Вылезай, хватит! – позвала Ветка, но подруга отрицательно помотала головой и продолжала заплыв.
На горизонте замаячили телохранители, и Ветка обрадовалась подоспевшей подмоге:
– Хохол, вынь ее из воды, она уже сороковой круг мотает, от холода вся синяя! – приказала она, и Хохол послушно нырнул, подхватил Коваль на руки и вынес из бассейна.
– Пусти меня! – орала она, но здоровенный Хохол без труда преодолел сопротивление, со смехом прижал ее к себе и потащил в номер, засунув под горячий душ.
– Что ж ты делаешь, ведь простынешь! – Он растирал Марину жестким полотенцем, а она от злости даже не чувствовала его прикосновений, все мысли были уже дома, она планировала, как накажет зарвавшегося коммерса и как поговорит с Азаматом. Она ему не просто баба и докажет это.
Хохол не преминул воспользоваться тем, что Коваль, занятая своими мыслями, не очень контролирует происходящее, и уже вовсю наглаживал и нацеловывал ее грудь, но Марина отпихнула его:
– Да уйди ты отсюда, без тебя проблем выше крыши!
– Случилось что-то?
– Да, но тебе об этом знать не надо! – отрезала она, надевая джинсы и майку. – Скажи Максу, что мы с ним уезжаем завтра утром, пусть подсуетится с билетами.
– А я? – не понял Хохол.
– А ты – остаешься! Твоя Виола не едет никуда!
– Мы тоже едем домой, – заявил он. – Я чувствую, что происходит у тебя что-то, я хочу быть как можно ближе к тебе.
– Перегрелся? Дома ты забудешь все, что было здесь, и никогда не вспомнишь об этом, ясно?! – заорала Коваль, резко разворачиваясь и глядя в глаза посмевшего ослушаться ее охранника из-под челки. – Я спросила – тебе ясно?!
– Ясно, – спокойно ответил Хохол, беря ее за руки и притягивая ближе. – Но пока-то мы еще здесь… – обнял, прижимая к себе. – Побудь со мной в последний раз, Коваль… я прошу у тебя только вот эту ночь, больше ничего…
И она сдалась, разрешив ему подняться в номер после ужина. Макс быстро урегулировал все вопросы с билетами, они вчетвером сидели за столом в ресторане, и на Ветку было больно смотреть – ведьма переживала предстоящую разлуку. Коваль же нервничала, не в состоянии даже поддерживать беседу хоть для приличия. Зашел разговор о жестокости, и Макс вдруг попенял хозяйке за то, что та излишне усердствует иногда.
– Как вспомню, Марина Викторовна, как самсоновских киллеров мочили, аж дрожь по телу, я такого не видел никогда! А уж у меня всякое бывало, и то потом мясо есть не мог неделю, наверное. А вы…
– А я не могла смотреть на мясо два раза в жизни, – перебила Коваль, сверкнув глазами со злостью, – когда на моих глазах зажарили Черепа моего и когда потом сама зажарила Лодочника. А все остальное время я не страдаю нарушениями сна и аппетита!
За столом повисла пауза, все молчали, не зная, как реагировать на это агрессивное поведение и жуткие слова. Марина обвела всех троих взглядом и жестко спросила:
– А что, уважаемые, вы забыли, с кем имеете дело? Это я, ребятки, ваша нежная Коваль! На-коваль-ня! И даже то, что кое с кем из вас я сплю, не сделает меня менее мной!
Она встала из-за стола и пошла к себе, бросив Хохлу через плечо:
– Если не передумал, можешь присоединяться!
Что это нашло на нее такое, она даже себе не могла объяснить, но Марину переполняла непонятная злоба на весь мир, на всех, кто рядом. Только один человек мог бы вернуть ей равновесие, только его слова значили бы что-то. Но Малыш был далеко.
Коваль подхватила очки, куртку и рванула на пляж, села там на лежак и закурила, глядя на черную воду, плещущуюся почти у самых ног.
– Вот ты где! – раздался над головой голос Хохла, и Марина от неожиданности подскочила. – Испугалась?
– Ты ненормальный, да? Так ведь и до инсульта недалеко! Что тебе?
– За что ты со мной так? – тихо спросил он, садясь рядом и обнимая ее за плечи. – Разве я обидел тебя? Ты не хочешь видеть меня, жалеешь, что пообещала оставить меня на ночь? Могу уйти.
– Сейчас ты врешь. Ты прекрасно знаешь, что я остановлю тебя, поэтому так и говоришь.
Он поднялся и пошел к отелю.
– Хохол! Вернись сейчас же! – приказала Коваль, но он не вернулся – телохранители тоже люди, и у них тоже есть гордость и чувство собственного достоинства.
Она просидела на пляже больше часа, но пришел не Хохол, а Макс.
– Идемте, Марина Викторовна, уже поздно и холодно.
– Максим, извини за выходку в ресторане.
– Вы поставили меня на место, а то я и впрямь решил, что стою на одной доске с вами. Мозги расплавились на солнце, – абсолютно спокойным и ровным тоном ответил Макс. – Не берите в голову, все правильно.
В ее номере на кровати лежал Хохол, Марина даже опешила слегка от подобной наглости.
– Ты права, Коваль, – невозмутимо заявил он. – Я действительно знал, что ты остановишь меня, и ты оправдала мои надежды. И вот я здесь.
– Не надо, Хохол, все кончилось, – тихо и устало произнесла она, прислонившись спиной к дверному косяку. – Иди к себе.
– Не гони меня, – попросил он, вставая и подходя ближе. – Разреши побыть с тобой в эту ночь. Я хочу тебя запомнить.
– Зачем?
– Я знаю, что ничего подобного в моей жизни уже не будет.
– На бантик завяжешь? – усмехнулась она, садясь в кресло.
– Нет. Но это будут просто бабы, телки, лярвы. А Коваль не будет больше.
– Фантазер! Ладно, оставайся.
– И ты меня поцелуешь? – требовательно спросил Хохол.
Она молча встала, разделась и подошла к нему вплотную, прижавшись обнаженным телом к серой футболке и джинсам.
– Это значит – да?
– Типа того. Мне будет тяжело – я заигралась с тобой, это самая длительная моя связь за все то время, что я замужем за Малышом.
