– Где я нашел тебя, такую?
– Это я нашла тебя. Нашла и испугалась, что не удержу, не справлюсь.
Он накормил ее так, что даже смотреть на роллы Коваль уже не могла. Пить, правда, больше не стала, Егор предложил текилу, но и от нее Марина отказалась.
– Боишься, что на трезвую голову у меня не выйдет? – пошутила она. – С тобой мне не нужен дополнительный кайф. Хочу на пол.
Егор опустил ее на шкуру, сняв халат – черные волосы и белье на белоснежной медвежьей шкуре всегда ему нравились.
– Девочка, – прошептал он, стоя на коленях, – ты так хороша… если бы ты видела себя сейчас…
– Иди ко мне, – позвала Марина, протянув к нему руки. – Я уже забыла, какой ты… – и он подчинился, вытягиваясь рядом и подчиняясь ее рукам, гладящим его грудь, шею, спускающимся все ниже. Егор перевернулся, положив Марину сверху.
– Даже если я не чувствую тебя, то вижу, что ты со мной, – шепнула она ему на ухо. – Жаль только, что встать на колени я не смогу…
– Не думай об этом, родная моя, мне все равно – я хочу тебя любую.
И он любил ее почти всю ночь, хотя ничего она не чувствовала, но зато видела его лицо, блаженно закрытые глаза, закушенную губу, слышала, как он стонет, как дышит прерывисто. И этого Марине было с лихвой.
– Ты лучший, не надо никого больше, – шептала она, целуя его в губы. – Господи, как я могла изменять тебе, зачем?
– Не надо ругать себя, детка, уж так ты устроена – тебе все время подавай разнообразия, я понимаю. Главное, в голове не изменять, – ласково произнес муж, погладив ее по волосам. – А хочешь, я скажу, за что высек тебя перед тем, как случилась эта ерунда со Строгачом и Азаматом? – спросил он неожиданно, поднимаясь на локте и глядя Марине в глаза.
– Очень интересно, а мне казалось, что я знаю, за что…
– Ты знаешь только первую часть. Я ведь знал, что ты спала с Хохлом, еще с тех пор, как ты вернулась, знал. Вернее, сначала я подозревал, что был кто-то, не могла ты не воспользоваться свободой. Макс отпадал – не в твоем вкусе, а кто-то со стороны вряд ли осмелился бы, да и ты не стала бы с первым встречным, я же знаю. – Егор потянулся к столику и взял сигарету. Коваль молчала, потрясенная наблюдательностью мужа и тем, как он ловко вычислил того, кто посмел прикоснуться к его женщине. – А за день до случившегося позвонил Серега и сказал, что мы с ним теперь можем забодать кого угодно своими рогами, – он усмехнулся. – Ты уделала его, детка, – это ведь твоя подруга осчастливила и украсила его голову парой рогов, она и твой Максим. Я-то про свои и сам все знаю, меня это не напрягает, уж такие мы с тобой неправильные люди, другим не понять. А Строгачу это известие как серпом по одному месту.
– Так этот козел еще и тебе меня заложил? – У Марины внутри все кипело от злости на подлость «законника», надо же – сдал мужу, как стеклотару в ларек! – Значит, не зря мы его грохнули, за дело, можно сказать!
– Можно и так сказать, детка. Я все ждал, когда же ты сама признаешься, ведь до этого так и было, тебя мучила совесть, и ты признавалась, а тут… Я заволновался, неужели моя девочка влюбилась и не хочет подставлять своего любовника. И когда ты отказалась сказать мне, кто звонил тогда и зачем, я не выдержал и дал волю ревности, я был уверен, что это Хохол звонил тебе и что ты поедешь к нему.
– Офигеть! Неужели ты решил, что я такая сучка, что начну бегать от тебя к телохранителю?! То, что случилось в Египте, там и осталось и никогда не повторилось бы здесь, дома!
– Помолчи пока, – попросил Егор, прикрыв ей рот ладонью. – Сейчас я говорю, а ты молчишь. Так вот, меня еще расстроило, что это именно Хохол был, я ведь не раз в сауне с ним парился, видел, что он делает с девками. Как же ты могла? Сейчас хоть скажи, тебе хорошо с ним было?
– Чтобы ты снова мне поддал? – засмеялась Марина, запустив пальцы в его короткие седые волосы.
– Я же сказал, что не трону тебя больше.
– Ты извращенец. Ну, тогда слушай. Он вроде тебя, только злее, жестче, секс с ним на грани фола – еще секунда, и не встанешь уже. Но поверь мне, родной, ты лучше, я говорю это совершенно серьезно. Доволен? – она взглянула на мужа из-под длинной челки, упавшей на глаза.
Еще бы он не был доволен! Такие разговоры всегда заводили его, и сегодняшний не стал исключением.
– Детка, ну, поцелуй же меня, ты ведь знаешь, о чем я… – разумеется, отказать она не смогла…
Они так и уснули на шкуре, совершенно не заботясь о том, что утром придет Даша, что Хохол ночует в доме и утром отправляется бегать, проходя мимо каминной. Они просто не могли думать об этом, да и не хотели, наверное.
Коваль открыла глаза, щурясь от пробивавшегося через тонкие шторы света. Егор, лежа рядом, посмотрел на ее счастливое, чуть припухшее после сна лицо, сказал:
– Видишь, малыш, ничего не изменилось – ты все та же Коваль, которую я знаю и люблю. Все такая же безбашенная штучка.
И ей так сладко было слышать это, так приятно… Он в который раз заставил ее вернуться, поверить в то, что она нужна ему, что он в лепешку готов разбиться, лишь бы она была рядом.
Зато счастливое лицо хозяйки не понравилось Хохлу.
– Женька, – впервые назвав его по имени, попросила она, – не смотри на меня так. У меня с утра такое хорошее настроение, что никому я не позволю его испортить.
– Скажи тогда, если не трудно, у тебя с ним все в порядке? – вывернул с трудом Хохол, пряча глаза.
– Да.
Он молча закончил терзать ее ноги, на короткий миг прикоснулся губами к колену, чего Марина, естественно, не почувствовала, а потом сообщил, вставая и направляясь к двери:
– Я ухожу от тебя, Коваль.
– Чего?! Как это – ухожу? Куда? – не поверила она.
– Куда глаза глядят. Ты была права – я не могу видеть в тебе объект охраны, я все время представляю тебя с Малышом, представляю, что он делает с тобой, как ты отдаешься ему, и злюсь на тебя, ревную. Я не имею никакого права на это, и все равно не могу не думать о тебе, и это мне мешает. Отпусти меня.
– Ты предатель, – тихо и зло сказала Коваль, прищурив глаза. – Я и не думала, что ты сможешь бросить меня, когда я нуждаюсь в тебе даже больше, чем в Егоре. Можешь идти, ты совершенно свободен, – и она отвернулась, чтобы скрыть от него злые слезы, выкатившиеся из глаз.
Хохол топтался у дверей, не зная, как вести себя, что говорить. Потом он вернулся и взял ее за руку, но Марина вырвала ее, рявкнув:
– Я же сказала – можешь идти, я не держу тебя!
– Прости меня, – тихо попросил он, снова поймав руку и крепко сжав ее. – Я не думал, что говорил.
– В другой раз будешь умнее, – отрезала Марина.
– Не гони меня, я клянусь, что никогда не заикнусь больше об уходе. Куда мне идти, сама подумай? Прости, – он целовал ее руку, прижимал к своему лицу.
