– Я понял.
– Чувствую, мы подружимся! – улыбнулась она и дотронулась пальцем до его переносицы, где сходились густые черные брови. – Не хмурься, мы еще успеем с тобой погулять, с этим коммерсом я долго чирикать не собираюсь.
– Да уж, о скорости твоего процесса убеждения легенды ходят! – усмехнулся Хохол, усаживая хозяйку в джип.
– Сейчас сам все увидишь.
В элитном коттеджном поселке «Роща» ничего не менялось – те же высокие заборы, охрана у каждого особняка, крутые машины, то и дело проносящиеся по улицам. Простые люди здесь не селились, даже не каждый очень состоятельный коммерс мог купить коттедж – требовалось негласное разрешение всех обитателей, а основную массу составляли те, кого принято было вполголоса называть «крышевыми». Ясное дело, что не находилось дураков жить на глазах своих «крышевых», демонстрируя им реальные доходы. У розановского коттеджа никого еще не было, Серега сам поехал за резвым ресторатором.
– Вот видишь, есть время подышать свежим воздухом! Там, на веранде, стоит кресло, ты его во двор вынеси, я посижу немного, – велела Марина телохранителю, и он сделал то, что от него хотели, усадив ее и накинув на ноги плед, который Розан всегда держал наготове, зная, как хозяйка любит посидеть в его дворе с рюмкой коньяка и сигаретой, прежде чем начать отворачивать головы. Коньяк, правда, пришлось заменить текилой, но это было даже лучше – мексиканский самогон бодрил. Хохол топтался рядом, Юрка неторопливо протирал стекло джипа, Данил и Толик, охранники из дроздовских, затеяли возню, пробуя друг на друге какие-то приемчики, чем вывели из себя Марининого телохранителя. Он подошел к ним и двумя ударами в печень уложил обоих на брусчатую дорожку, сплюнул презрительно и процедил сквозь зубы:
– Бакланы!
– Ты че, Хохол, в натуре? – заскулил Толя, держась за ушибленный бок. – С цепи сорвался? Мы ж тебя не трогаем, свое дело делаем.
– Дело вы делаете! – вызверился Хохол, рывком поднимая его с земли. – Понты корявые! Бить надо неожиданно, без этих ваших стоек и изготовок. Глядишь в глаза, улыбаешься, а сам – финку в печень. Только так, понял, баклан?
– Да понял, понял, отпусти! – взмолился парень, и Хохол разжал пальцы, выпустив воротник Толькиной кожанки.
Коваль наблюдала за этим с интересом, никогда прежде не позволял себе Хохол в ее присутствии так себя вести. «Ну и рожа у него, когда злится, не приведи бог…»
– Что случилось, дорогой? – поинтересовалась Марина, когда он подошел к ней.
– Ничего, Марина Викторовна, – пробурчал Хохол.
– А к чему такой официоз? – холодно сказала она, сощурив глаза.
– Ни к чему. Настроение плохое.
– Так будь добр, смени его на хорошее, а то грохнешь кого-нибудь. Чего ты дергаешься, а?
– Мне в лом смотреть, как ты тащишь на себе воз мужицких дел, а Розан, Стас и прочие только суету наводят.
– И что, дорогой, ты предлагаешь мне бросить все и тихо лежать дома, раз уж я прикована к инвалидному креслу?
– Не говори так, ты не инвалид, – отсек он. – Я просто никогда не думал, что молодая, красивая, любимая женщина может быть жестокой. Много слышал про тебя, но не верил. А, оказывается, все это правда.
– Ты разочарован? Ну, извини – я такая! – развела руками Марина. – И меняться не собираюсь, даже если тебе очень этого хочется. С этим фактом смирился даже мой муж.
– Да куда мне до твоего Малыша!
– Ты опять?
– Все, прости, не буду больше, – он взял ее руку и сильно хлопнул ею себя по щеке.
За воротами засигналила машина, охранник открыл, и во двор ворвался «Чероки» Розана. Он сам выпрыгнул из-за руля и открыл багажник, выбросив на землю злополучного ресторатора с закованными руками. Тот моментально просек ситуацию и пополз к Марине, ткнувшись лбом в ее ноги, укрытые пледом:
– Простите меня, Марина Викторовна!
– Хорошее начало! – усмехнулась она. – Еще что скажешь?
– Я… я… люблю вас! – выпалил обнаглевший коммерс, подняв на Марину глаза, полные страсти.
Грянул такой хохот, что, казалось, у коттеджа с крыши шифер полетит, ржали все – от охраны на воротах до Розана и Хохла. Коваль переждала этот бедлам, прикурила сигарету, а потом спросила, глядя в глаза влюбленного придурка:
– И что ты хочешь от меня?
– Я готов быть кем угодно, только чтобы рядом с вами…
– Ага. Ну, разочарую немного – этого добра у меня и без тебя хватает.
– Они не любят вас так, как я.
– А это еще вопрос! – усмехнулась Марина, коротко глянув на Хохла. – Так я не пойму, к чему весь цирк? К деньгам, которые ты мне опять должен?
– При чем тут деньги? – возмутился он. – Я не шучу – в тот день, когда я впервые вас увидел, я понял, что всю жизнь искал такую женщину. Я готов все положить к вашим ногам за одно только слово…
Опять заржали пацаны, откровенно издеваясь над бедным мужиком – где это видано, чтобы какой-то коммерс разевал варежку на Наковальню!
– Ты серьезно болен, придурок! Лечиться надо, а то не по себе сук рубишь! – проговорил сквозь смех Розан.
– Помолчи! – приказала Марина, и Розан заткнулся. – Так, значит, вот она какая, любовь-то! А я-то думаю, чего это ты мне деньги не отдаешь, а ты просто повод для встречи искал?
– А как еще я мог бы увидеть вас? – резонно поинтересовался коммерс.
– Логично, – согласно кивнула она. – И как тебя зовут?
– Игорь, но друзья называют Гариком.
– Понятно. Так вот, Гарик, к вопросу о деньгах мы возвращаться больше не станем, да? У меня совершенно нет настроения устраивать кровавые сцены, поэтому ты сейчас тихо-мирно садишься в машину и едешь домой, достаешь там… ну, что я тебе объясняю, и сам ведь все помнишь! – сказала Коваль, потягиваясь. – А про любовь… я не думаю, что похожа на женщину, которую способен заинтересовать такой козел, как ты.
Хохол фыркнул в кулак у нее за спиной, а бедный Гарик едва не плакал от этих слов. А что он хотел услышать от нее? Что и она без ума от его персоны? До чего же мужики странный народ, можно подумать, что любая женщина должна быть в восторге оттого, что ей сказали ласковое слово! Осчастливил!
– Вы не правы! – горячо заговорил Гарик и хотел было взять ее за руку, но получил удар в спину и едва не упал – Хохол совершенно не выносил, когда кто-то касался Коваль.
– Руки не распускай! – грозно рыкнул телохранитель.
– Подумайте о том, что я сказал, – настаивал ресторатор и достал ее наконец – она заорала так, что он откачнулся:
– Заткнись и вали отсюда, пока я не передумала!
Розан мигом подхватил его под руку и поволок к машине, а Марина никак не могла успокоиться, все вбирала судорожно воздух, раздувая ноздри, и Хохол, заметив ее состояние, присел на корточки и взял за руки:
