– Так а я о чем? Можно подумать, он не захочет поговорить с тобой!
– Ну и пусть поговорит, а я послушаю. – Коваль совершенно спокойно причесывала волосы. – Ты-то чего распереживался?
– Я устал делить тебя с ним.
– А я предупреждала, и мы с тобой не раз об этом говорили.
– Еще и издеваешься! – посетовал он, привычным жестом поднимая ее на руки. – Любую другую убил бы, а от тебя терплю! Кто бы сказал лет пять назад, что надо мной будет стоять девка, да ладно стоять – спать со мной, заставлять выделывать на шконке такое, что любому правильному пацану западло, а потом еще измываться! На перо поставил бы.
– И в чем проблема? – Марина обняла его за шею и посмотрела в глаза. Он ответил тем же, закрывая ее рот жадным поцелуем, и они принялись целоваться на пороге Веткиной спальни, совершенно забыв, что собирались ехать домой. Наконец к Марине вернулись отлетевшие было в другой мир мозги, она уперлась рукой в грудь Хохла и серьезно проговорила: – Больше не делай этого, Женька.
– Скажи лучше, как жить теперь будем? – спросил он, требовательно глядя в ее глаза.
– Втроем! – пошутила она, разозлив его окончательно. Помрачнев, Хохол замолчал и понес ее в машину. – Жень, ты обиделся? Я же пошутила.
– Не шути со мной больше, – буркнул он. – Мне и так хреново.
– А мне, думаешь, лучше? Я представить не могу, как повести себя сейчас, что говорить, что делать, – пожаловалась Марина, вытаскивая пачку сигарет. – Ой, блин, Хохол! – вспомнила Коваль, роняя сигареты на пол машины. – Я ж вчера к Бурому должна была ехать! Твою мать! Он меня уроет на фиг! Как же я забыла-то?! Юрка, разворачивай оглобли, едем к Бурому. Черт побери, вот это я наделала! Он, поди, ждал меня, а я… Блин, сейчас огребу по полной!
Хохол озабоченно посмотрел на нее и взял за руку:
– Не переживай, скажешь, приболела.
– Что, так сильно, что и позвонить не могла? Не пролезет. Ладно, на месте видно будет, что врать.
Бурый изволили сильно гневаться, орали и ногами топали:
– Обнаглела совсем?! Все в сборе, одна наша красючка Наковальня не явилась! Борзая стала сильно? Проблем не хватает?
– Хватает, как видишь – даже прийти своими ногами не могу! – вздохнула Марина. – Хохол, ты свободен! – Он усадил ее в кресло и вышел, бросив на Бурого злобный взгляд.
Бурый проводил его глазами, потом повернулся к Коваль и спросил нормальным голосом, словно и не орал только что:
– Ты не боишься с ним один на один? Это ж зверь, а не мужик, ему человека замочить, как тебе чихнуть!
– А есть ему смысл мочить меня? Деньги хорошие, работа непыльная – бабу на руках носить, – усмехнулась она, оставив при себе еще кое-какие обязанности Хохла, о которых знали только они двое.
– Да, работа сказочная, – согласился и Бурый, садясь напротив. – Тут такое дело, Коваль, даже не знаю… короче, Печатник предъявил тебе…
– Слушай, Бурый, ну, не хватит ли уже об этом, а? Почти полгода прошло, а он все за свою пятнашку баксов мне предъявляет!
– Нет, другое. Он бакланил здесь про то, что в день, когда завалили друг друга Строгач и Азамат, ты там тоже была.
– А, кроме меня, там был и сам Печатник, и дальше что? – Поджилки у нее затряслись, если честно, но виду Коваль не подала.
– Я-то понимаю, про что базар, а вот остальные…
– Кто – остальные? Ворон, Макар? И все? Нас четверо осталось, что нам делить? Я честно отдала тебе все, что принадлежало Строгачу, больше мне ничего не нужно – со своим бы разобраться. Кстати, а что произошло, что ты решил отдать мне под «крышу» «МБК»? Ведь был уговор, что это вотчина «смотрящего», я и не претендовала? – сказала вдруг Марина, вспомнив, что давно хотела это выяснить.
– Жест доброй воли, – усмехнулся Бурый. – Негоже мужу отстегивать деньги налево.
– А-а! Ну, спасибо тебе тогда. А про Строгача… неужели ты думаешь, что это я его? Ведь ты вспомни, он жил с моей подругой, так стала бы я?
– Я тебе верю. Но Печатник на тебя такой зуб имеет, что будь поосторожнее, – предупредил Бурый. – Как твое здоровье?
– Сам же видишь, – криво усмехнулась Коваль, хлопнув руками по коленям. – Ни хрена не чувствую и ходить не могу, только постоять минуту, да и то со страховкой. Какое теперь здоровье!
– Ты бы поискала доктора какого, мало ли их сейчас, чем черт не шутит – вдруг и поможет кто.
– Ты мне посоветуй еще к телевизору прислониться, если там Кашпировский появится! – пошутила она, поняв, что разговор свернул с опасной колеи и теперь бояться нечего.
– Малыш как там?
– Нормально, – пожала плечами Марина, – что ему сделалось?
– Как он живет с тобой, а?
– Понемножку, как умеет, – ее стал раздражать этот разговор о семейных делах, она начала злиться, но Бурому тоже наскучило, и он отпустил ее восвояси. Марина так и не поняла, зачем он звал ее.
Хохол выглядел озабоченным, в машине сел к Марине и, подняв перегородку, наклонился и заговорил вполголоса:
– Ты знаешь, что Печатник сдал тебя? Мне сейчас пацаны буровские шепнули, мол, приезжал вчера, на Наковальню гнал.
– Знаю. Никто не повелся.
– Надо делать что-то, пока никому не пришло в голову послушать его пьяные бредни повнимательнее.
– Валить? – поморщилась она, глядя на Хохла.
– А нет выхода. Если ты не сделаешь этого сейчас, то он тебя достанет рано или поздно, – вполне логично заключил он, сжав ее руку. – Я сделаю все тихо и аккуратно, никто и не подумает. Решайся, Коваль, иначе потом поздно будет.
– Я подумаю, – пробормотала она, кладя голову к нему на плечо. – Женька, мне не до этого сейчас, вот честно, со своим бы разобраться…
«Хаммер» влетел в открытые ворота коттеджа и замер перед крыльцом. В доме светилось только одно окно – кабинет Егора, значит, он дома и работает. Хохол внес хозяйку в дом, на звук открывшейся двери и голоса спустился муж, замер на нижней ступеньке лестницы:
– Где ты была?
Марина смерила его взглядом и не стала объясняться, но Егор не дал пройти:
– Хохол, поставь ее и можешь идти к себе! – но тот и глазом не моргнул.
– Пропусти, Малыш.
– Я же внятно сказал: поставь и иди, – тихо повторил Егор, и в его голосе явственно послышалась угроза, но тот, кто мог бы напугать Хохла, либо не родился, либо уже свое отжил, поэтому он спокойно отодвинул Егора плечом и пошел в спальню, подмигнув Коваль.
Егор рванул следом, не дав закрыть дверь, вытолкал Хохла, посадившего Марину на кровать, и заперся на ключ. Коваль спокойно наблюдала за происходящим, раздеваясь и сбрасывая вещи на пол, муж в упор смотрел на нее:
– Так где ты была всю ночь и весь день?
