– Я сказала – не хочу! – повысила она голос, но Хохлу всегда было плевать на то, чего она там не хочет…
До самого утра он убеждал ее, что был не прав, сомневаясь в ее верности. Коваль же, удивляясь сама себе, оставалась совершенно равнодушной к его пылким ласкам и поцелуям, вяло отвечая на них. Хохол почувствовал неладное, отстранился немного, убрал волосы с ее лица:
– Котенок, что-то не так? Тебе плохо со мной?
– Женя, не в тебе дело – мне с собой плохо…
– Хочешь, я унесу тебя в спальню?
– Нет… поцелуй меня. – Она притянула его к себе и прикоснулась губами к его губам. – Женька, не мучайся, я сказала тебе правду – Ромашин не тронул меня даже пальцем, я клянусь тебе Егоровой могилой.
– Я знаю, котенок, – укладывая Марину на себя, сказал Хохол. – Только за Малыша ты готова была отдать свое тело кому угодно, даже Строгачу, даже мне…
– Перестань, – попросила она. – Это было только однажды, и Егор не особо был мне за это благодарен.
– А за меня ты могла бы? – вдруг тихо спросил Женька, и Коваль так же тихо ответила:
– А я и предложила Ромашину сегодня… но он, Женька, оказался порядочным мужиком – отказался и выгнал.
– Котенок, прости меня… – В глазах Хохла что-то блеснуло.
– А ты думал, что я тебя там оставлю? Ты ведь мой, Женька, я без тебя не могу.
Он так сильно сжал ее в своих ручищах, что стало тяжело дышать, перевернул на спину и зарылся лицом ей в грудь:
– Котенок, я теперь твой должник на всю жизнь…
– Чушь не пори! – велела она, шлепнув его по спине. – Тогда что тебе должна я?
– Котенок, ты изумительная… Я так люблю тебя…
– Включи телевизор, пусть бормочет, – попросила Марина, сидя спустя какое-то время на кухне с чашкой кофе и сигаретой.
Женька включил какой-то местный канал и принялся за свою овсянку, Коваль задумчиво курила и улыбалась своим мыслям, вспоминая безумную ночь и потрясающее утро.
– …и срочное сообщение – сегодня ночью в дачном поселке, в своем доме был застрелен начальник ГУВД подполковник Александр Васильевич Ромашин, – сказала вдруг диктор, и Марину точно парализовало. – Правоохранительные органы пока воздерживаются от комментариев, но уголовное дело по факту убийства взято на контроль мэром.
Коваль почувствовала, как все плывет перед глазами, как стало вдруг трудно дышать. Хохол смотрел на нее как-то странно, что-то было в его глазах такое, что напрягло Марину и не дало хлопнуться в обморок.
– Ты чего?
– Даром, говоришь, свобода моя тебе досталась? – проговорил Женька глуховато и пристально посмотрел на нее.
– Что?! Да ты что же, думаешь, что это я его? – с ужасом произнесла Коваль, отказываясь верить в это.
– А скажешь – нет?
– Женя… это… это… ты спятил, что ли? – еле выдохнула она. – Я просто не могла… Женька, это не я, клянусь чем хочешь…
– Тогда – кто? Ты ездила к нему одна?
– Конечно… не было там никого больше. Женя, это не я…
– Да что ты заладила – «не я, не я»! – перебил Хохол. – Прокурору будешь очки втирать! Что теперь делать? Ведь намотают на всю катушку – это ж не шутка – главного городского мента завалить!
– Ты что, человеческого языка не понимаешь?! – заорала Коваль, вскакивая и опрокидывая на себя кофе, но даже не замечая, что горячая жидкость течет по ногам. – Я еще раз говорю – я этого не делала! Не де-ла-ла! Понимаешь?! Я уехала от него сразу, как только он позвонил и велел выпустить тебя!
– Тогда почему в джипе на сиденье валяется твой ствол?
– Блин, да потому что по пустой дороге ночью страшно ехать!
– Да? Есть что-то, чего ты боишься?
– Женя, хватит, мне не до шуток! – попросила она, бессильно опускаясь на стул. – Что теперь будет, если кто-то видел мою машину у него во дворе?
– Так, собирай вещи, валим отсюда к бабке! – решительно приказал Женька, рывком поднимая ее на ноги. – Не стой, надо быстрее шевелиться, пока никто не прочухал, что он ночью велел меня выпустить. Да и «Линкольн» на меня зарегистрирован, если что. Быстрее, котенок, иначе можем не успеть!
Все остальное было как во сне, Коваль не поняла, как сумела собрать вещи, документы, как Хохол отдавал какие-то распоряжения Даше и охранникам, как затолкал ее в «Навигатор» и вылетел за ворота, стремительно удаляясь от поселка на трассу. Марина впала в какое-то оцепенение, все время молчала, не реагируя на реплики Хохла, не обращая внимания на сигналы недовольных водителей, которых Женька безбожно подрезал, заставляя уступать дорогу.
Произошедшее означало только одно: ее кто-то выследил, и она почти наверняка могла сказать, чьих рук дело гибель Ромашина. Но как доказать, что она ни при чем? Как?! Понятно, что если это Бес отомстил несговорчивому менту, то и ей ничего хорошего не светит – он теперь из-под земли выкопает и грохнет как пить дать. А может сделать еще проще – сдать ментам, и вся недолга. И поехала гражданка Коваль, она же лидер крупной ОПГ Наковальня, в места не столь отдаленные. А ему, Бесу, останется только подмять под себя ее людей.
Можно, в принципе, уехать в Англию, быстренько оформив через Дмитрия все документы Женьке, но Коваль настолько хорошо помнила, как жила там с Егором, что просто не смогла бы появиться там с любовником…
«Черт! Как выбраться-то? Ох, твою мать, как же умею я осложнить свою и без того непростую жизнь! Да еще и родственник Гриша помог…»
Женька затормозил перед воротами бабкиного дома, взметнув вверх облако дорожной пыли:
– Котенок, вылезай, приехали.
Но Марину не слушались ни ноги, ни руки, она вся обвисла на сиденье, едва не вывалившись на дорогу, когда Хохол открыл дверку.
– Да что с тобой?
Он внес ее в дом, где было прохладно и сумрачно из-за закрытых ставен, уложил на постель, сбегал на кухню, принес мокрое полотенце и накрыл им влажный и горячий лоб Марины.
– Котенок, не пугай меня – тебе плохо?
– Женя… мне так страшно, как уже давно не было… – призналась она, прижав к груди его руку. – Женька, спаси меня, пожалуйста…
– Прекрати, котенок, ничего не случится, я не отдам тебя никому, – оборвал Хохол. – Я все сделаю, чтобы никто не заподозрил тебя ни в чем, ведь ты действительно не делала этого, я же знаю тебя.
Он уговаривал ее так, словно Коваль была когда-то уверена в том, что убила Ромашина… Вошедшая тихонько баба Настя, подперев щеку кулаком, смотрела на них и вытирала катившиеся почему-то из глаз слезы. Марина не знала, о чем или о ком бабка плакала, но было чувство, что о ней, о ее такой странной и опасной жизни, о ее счастье, разрушенном одним случайным выстрелом, о своем непутевом внуке, который мечтал иметь нормальную семью, а нашел Коваль на свою голову… И чем теперь все обернется – еще большой вопрос…
