– Опять жеребила этот, – недовольно буркнул Женька, и она насмешливо на него посмотрела:
– Что, комплексы?
– У меня?! С какой темы?
– А Карлос – мальчик сексуальный, – мечтательно протянула Коваль, прикрыв глаза для полноты картины и усиления эффекта. Хохол оправдал ее ожидания:
– Не знал, что ты петухов любишь!
– А ты проверял?
– А ты? – отпарировал он, за что тут же был наказан чистой правдой:
– Я – проверяла, и не раз.
– Понравилось?
– А сам-то как думаешь? – улыбнулась она, с удовольствием наблюдая за тем, как бесится от этого разговора Хохол.
– Я думаю, что мне это по фигу, – он отвернулся, чуть закусив губу, и Марина не отказала себе в маленькой радости еще потравить его:
– Ты ревнуешь, дорогой? Не стоит – дело неблагодарное и бесполезное, я ведь всегда делала то, что хотела.
– Ты чего сейчас добиваешься, я не пойму – чтобы я тебя загасил здесь? Так просто скажи, и нечего меня разводить, – зло проговорил он, откидывая на стол хаси. – Что ты все ходишь вокруг да около?
– У-у, – протянула она, отпивая сакэ. – Как плохо-то все!
– Прекрати! Поесть нормально не даешь!
– Да ради бога, я не мешаю, ешь. – Марина пожала плечами и решила все же прекратить свои покусывания.
Закончили обед молча, Хохол злился, Коваль обдумывала планы на завтра. Нужно было встретиться с руководством команды, посмотреть отчеты, да и на игроков взглянуть. И еще к Карлосу успеть. Все это она изложила своему телохранителю по дороге домой, и он только пальцем у виска покрутил:
– Тебя что, на ксероксе размножили? Как ты успеешь во столько мест сразу?
– Не волнуйся – успею.
До поздней ночи она просидела на балконе в кресле, укутавшись в плед, курила и смотрела на темное небо. Это успокаивало, а если добавить к этому почти кладбищенскую тишину, стоявшую в поселке…
– Замерзла? – спросил Хохол, когда Марина вышла на кухню, где он сидел перед телевизором с банкой пива.
– Что отмечаем? – кивнула она на жестянку в его руке.
– Кидняк твой.
– И кого же это я так приложила?
– Зачем порожняк гонишь? – поморщился Женька. – Не понимаешь или прикидываешься опять? Меня, кого ж еще.
– Ой, Женька, прекрати, – поморщилась Коваль. – Что у тебя за неистребимая страсть к мелодрамам? Пиши сценарии – озолотишься, ей-богу.
– Мне ничего не надо, только чтобы ты со мной была. А ты снова начала хвостом вертеть, я же вижу. – Хохол притянул ее к себе, усадил на колени, обняв за талию. – Скажи честно – ты ведь замутила с кем-то?
– Женя, я ни с кем не замутила, тебе везде черти мерещатся. – Она погладила его по лицу, и он потерся щекой о пахнущую гелем руку. – Ну, что ты? Совсем измучился, мальчик мой?
– Ты меня давно так не звала. Поцелуй меня… —
Марина прекрасно знала, чем это закончится, поэтому покачала головой:
– Не мучай меня, ладно? Я ведь сказала, что ничего не будет.
– А вчера?
– А вчера ты сам пришел.
– Ты не сопротивлялась.
– А я никогда не сопротивляюсь – это не раз спасало мне жизнь, между прочим. Я пошла спать. – Встав с его колен, она, прихрамывая, направилась к себе и вслед услышала:
– Захочешь – знаешь, где искать.
– Не надейся.
Потом, правда, жалела, что отказалась – они с Хохлом отлично ладили в постели, но ведь Коваль дала себе слово, что не будет больше с ним спать…
Через пару дней она стояла на слабо освещенной сцене «Латины» в короткой юбке и майке в обтяжку, в танцевальных туфлях и длинных гетрах и пыталась повторить за партнером вариацию.
– …Ну что такое! Неужели это так сложно – ча – ча – раз – два – три! – злился Карлос, пытаясь заставить Марину попадать в такт, но она думала совсем о другом, и это мешало сосредоточиться на танце. Кроме того, правая нога болела и очень мешала, но танцы были своего рода гимнастикой, помогавшей заставить ее двигаться.
Виновато взглянув на своего партнера, Коваль потрясла головой, отгоняя мысли:
– Карлос, я что-то отупела совсем, давай снова.
– Давай, – вздохнул он. – И – начали! Нью-Йорк – Нью-Йорк – шоссе – алемана! Коваль, ты меня пугаешь – раньше ты влегкую это делала, а сейчас – как первый раз паркет увидела! Что с тобой? Нога болит?
Ну, не могла же она ему сказать, что в самом углу зала сидит и пьет кофе подполковник Ромашин, неведомо как обошедший ее охрану! Его взгляд нервировал и выбивал из колеи, Марина путала шаги и даже стороны, нервничала и злилась. Ромашин же не сводил с нее восхищенного взгляда, улыбался и всем видом демонстрировал влюбленность.
– Давай снова, – велел Карлос. – И поменьше на правую ногу наступай, я и так стараюсь тебе ее разгрузить, а ты заваливаешься все время.
– Не могу – она ведь рабочая. Я устала, Карлос…
– Ладно, хватит на сегодня. Когда в следующий раз приедешь?
– Дня через три.
– Идем, провожу в душ.
Он помог ей спуститься со сцены и повел в гримерку, и тут Марину вдруг посетила шальная мысль…
– Карлос, здесь есть запасной выход?
– Есть, но тебе-то зачем? – удивился он.
– Надо.
Приняв наскоро душ и затолкав в сумку тренировочные вещи, она, стараясь не стучать тростью по гладкому полу клуба, вышла в зал с той стороны, где сидел Ромашин, негромко произнесла ему на ухо:
– Вставай и иди за мной, быстро…
В подсобном помещении Коваль схватила его за руку и потащила за собой почти бегом, насколько это позволяла ее нога.
– Куда мы? – удивился он, глядя, как на стоянке она открывает ключами свой «Хаммер», благо второй комплект всегда болтался в сумке.
– Ты же хотел меня видеть? Зачем вопросы задаешь? Садись.
– Может, я за руль?
– Я свой джип доверяю только водителю. Быстрее, Саша, сейчас охрана хватится, и все сорвется.
Она вылетела с парковки на приличной скорости, Ромашин с удивлением наблюдал за происходящим, но вопросов больше не задавал. Они выехали из города, Марина еще поддала газу, выжимая из джипа все, что можно.
– Ты не очень быстро едешь?
– Я только так и езжу, если ты этого не знал.
– Скоро пост ГИБДД…
– Ха-ха! Давай поспорим, что меня даже не заметят, – предложила она, притопив педаль газа. Делать это приходилось левой ногой, потому что правая очень болела после занятий, но Марина уже давно приспособилась к своему состоянию и водила машину без проблем.
