– У меня нет секретов…
– Я же сказала – заткнись! – рявкнула она, чувствуя, как к лицу приливает кровь и становится жарко. – Почему ты никогда не понимаешь с первого раза?!
Женька отвернулся, но так и не понял, в чем причина гнева, что именно так вывело Марину из себя.
Коваль с трудом сумела взять себя в руки, повернулась и взглянула в заднее стекло – следом за «Хаммером» маячил «Крузер» Комбара и серебристый «Опель» его пацанов. Значит, не решились оставить хозяйку без охраны, увидели, что она отослала вторую машину. Это было ценно, потому что неизвестно, в каком ключе развернется беседа с Вороном.
Марина никак не могла понять этого человека. Ворон был немногим старше ее, образования никакого не имел, однако демонстрировал это крайне редко. Бывают люди, образованные жизнью, а не высшими учебными заведениями, у них почти интуитивное ощущение опасности, рефлекторное умение промолчать в нужное время, а в нужное – сказать веское слово. С Вороном всегда считались, а у Марины было подозрение, что лично ее Мишка недолюбливает. Он не демонстрировал этого явно, однако и приязни особой не выражал. И теперь ей придется просить у него поддержки, потому что в одиночку не справиться.
Ворон назначил местом встречи набережную, недалеко от Марининого развлекательного центра. Там было очень удобное и красивое место – небольшая площадка, выступающая над берегом, огороженная и превращенная в беседку. В ней, правда, частенько собирались компании, но Марина не сомневалась, что Мишкина охрана легко решит эту проблему.
День был сухой и солнечный, опавшая листва застилала газоны и тихо шуршала, тревожимая легким ветром с реки. Но Коваль, казалось, не замечала этого – она шла к беседке с таким видом, словно собиралась разнести ее. Гена и Хохол едва успевали следом, а Комбар со своими отстал шагов на двадцать.
Ворон уже сидел за небольшим круглым столиком, укрепленным в центре беседки, перед ним стояла бутылка «Наполеона» и коробка конфет. Охрана замерла по углам, осматривая почти пустую набережную. Увидев приближающуюся Коваль, Ворон поднялся навстречу, галантно поцеловал ей руку и помог сесть на скамью.
– Чему обязан? – суховато осведомился он, усаживаясь напротив и откупоривая бутылку. Из-за его спины тотчас возник телохранитель с маленькими «походными» стаканчиками в чехле, услужливо подставил два из них под самое горлышко. Коваль усмехнулась:
– Смотрю, ты подготовился?
– Почему нет? В кои-то веки ты просишь о встрече – за это можно и выпить. – Он подал ей стаканчик, чуть коснулся его своим. – Ну что, Наковальня, проблемы?
Она ответила не сразу, покрутила в пальцах никелированный стакан, потом залпом выпила коньяк и зажмурилась, тряхнув головой.
– Черт, отвыкла совсем, – пожаловалась она, когда жидкость перестала, наконец, обжигать внутренности. – Миша, я к тебе по делу.
– Да уж я понял, что не коньячку попить заскочила, – улыбнулся он, протягивая ей коробку с конфетами, но Марина отказалась. – А что так? Обычно бабы сладкое любят.
– Так то бабы! – фыркнула она, и Ворон захохотал:
– Прости, дорогая, совсем забыл! Так что у тебя стряслось?
– Не у меня, Миша, – у нас, – поправила Коваль, вмиг найдя нужную манеру поведения.
Ворон, как настоящий авторитет, не признавал новомодную тенденцию последних лет к коронованию за деньги. И если сейчас все правильно разыграть, то, даже не зная нового претендента на корону, Ворон уже будет против и, следовательно, станет на Маринину сторону при любом раскладе. А это именно то, что ей сейчас и надо. Только бы не переиграть, не сфальшивить…
– Ты слышал, что в городе объявился молодой, но ранний горец? – начала она вкрадчивым тоном, пристально глядя в лицо собеседника. – Вроде как на место Мамеда покойного нацелился. Так мало того – он хочет через Беса получить «добро» на коронование…
– Чтобы Бес подписался за него? – угрюмо переспросил Ворон, и Марина кивнула. – И что, заслуги есть?
– Я тебя умоляю! Какие заслуги – его никто здесь не знает. Мои пацаны говорят, он совсем недавно приехал, вроде какой-то дальний родственник Мамеда, не то двоюродный племянник, не то внучатый – их вечно не разберешь. Зато денег у него вагон, – многозначительно сделав акцент на слове «денег», Марина снова изучающе взглянула на Ворона. – Понимаешь, к чему я клоню?
– Я что – баклан сопливый? Ясно, понимаю. И что Бес?
– А ты как думаешь? За деньги Гриша Бес продаст маму и папу – вспомни только, как он меня шантажировал, меня! А ведь я жена его брата! И если ты сейчас допустишь, чтобы этого горца короновали, все – с этого момента твой голос вообще никто никогда во внимание не примет. Понимаешь? Меня-то никто не спросит, это не по понятиям, но ты! Бес не станет прислушиваться к твоему мнению, если ты позволишь этому горному козлу встать выше нас с тобой.
Повисло молчание, Коваль закурила, ожидая, пока Ворон переварит информацию, а он угрюмо смотрел прямо перед собой. От его решения сейчас во многом зависела Маринина безопасность, и она хорошо это понимала, а потому терпеливо ждала, не смея нарушить тишину, воцарившуюся в беседке.
Ворон молчал очень долго, Коваль успела выкурить пару сигарет и пропустить еще стаканчик. Наконец Ворон оторвал взгляд от стола и предложил:
– Пройдемся немного?
Пришлось согласиться.
Они медленно шли по набережной, впереди, метрах в двух, маячили Гена и Кунгур, телохранитель Ворона, сзади – Хохол и Веня Грек, и Марина про себя посмеялась совпадению кличек по национальному признаку.
– Слушай, Наковальня, я никак в толк не возьму – у тебя-то какой интерес? – начал Ворон, сосредоточенно глядя под ноги на выложенную брусчаткой дорожку.
Вот он, вопрос, подходить к которому Коваль очень не хотела и даже боялась. Она прекрасно понимала, что Женька не прав, да что там – не прав, откровенно напорол, но не признаваться же в этом!
– Понимаешь, – медленно проговорила она, подбирая слова. – Дело в том, что… как бы это объяснить-то…
– Ой, не туфти, Наковальня! – поморщился Ворон. – Думаешь, я не знаю, что полгода назад твой Жека сбеспредельничал немного и увел из-под «крыши» уцелевших мамедовских несколько автосервисов? Тех, что по Кузнецовскому шоссе расположены? Знаю. И базар этот весь ты затеяла сейчас как раз для того, чтобы прикрыть задницу любовнику своему, так ведь?
– Так, – вздохнула Марина, признавая поражение. – Но сам посуди, Миша, мамедовская бригада едва-едва пятнадцать человек насчитывает…
– Ага, после того, как твои ее проредили, – подсказал ехидно Ворон. – Помню-помню…
– Перестань, я там вообще ни при чем была, знаешь ведь! Это Егор…
– Да, устроил он тогда побоище, – задумчиво протянул Мишка. – Ладно, проехали. Значит, бесхозные сервисы Жека подгреб? А теперь появился претендент на хозяйство, и стала у вас под ногами земля гореть?
