– Пойдем, Егорка, в спальню, мама будет сумку собирать в больницу. – Марина подхватила сына на руки и, пройдя к себе, усадила его на кровать и сунула в руки книжку. – Ты пока картинки посмотри, хорошо?
Егорка увлекся красочной книжечкой, шлепая ладошкой по плотным страничкам и что-то бормоча на своем непонятном языке. Коваль же вытащила из гардеробной сумку и стала неспешно укладывать в нее необходимые вещи. Недельку-то ей точно придется провести в стационаре, а то и больше, но она постарается свести этот срок к минимуму – лучше в Москве долечится.
Через час вернулся Хохол, застал Марину с Егоркой на кровати в спальне – она валялась, растянувшись во весь рост, а сын то и дело подползал, отвлекаясь от книжки, и целовал то в щеку, то в шею. Коваль ловила его, тоже целовала в румяную мордашку, и оба счастливо смеялись. По лицу Хохла пробежала тень, он почему-то помрачнел и сел на край кровати, опустив голову.
– Ты чего? – удивилась Марина, убирая волосы за спину и перехватывая поперек живота Егорку, старавшегося достать их обратно. – Егор, перестань, мне больно. Жень, в чем дело?
Он только помотал головой и промолчал. Марина подобралась к нему, обняла, положив на плечо голову:
– Ну, Жень… что случилось? Что с тобой, мой мальчик?
Хохол вздрогнул от этого определения, неловко развернулся и поцеловал ее в щеку, перекинул к себе на колени. Она спокойно дала ему сделать это, спокойно улеглась, приняв удобную позу и прикрыв глаза. Хохол бродил губами по лицу, рука его уже пробралась под халат, и только сейчас он вспомнил, что рядом сидит, открыв рот, Егорка, и наблюдает за ними внимательными глазенками.
– Даша! – рявкнул Женька, уложив Марину на кровать, а Егора подхватив на руки и вынося на лестницу. – Ребенка возьми!
– Женя, мне некогда! – раздалось снизу. – Я обед только-только начала готовить.
– Черт!.. – пробормотал Хохол, а Коваль фыркнула – Женькины планы рушились на глазах. – Ну-ка, идем… – Она услышала, как он кричит уже внизу: – Сева! Погуляй с мальцом часок, погода хорошая. Марина в больницу собирается.
Пристроил, значит…
Марина, улыбаясь, смотрела на вбегающего обратно в спальню Хохла, а он, заперев дверь на ключ, подмигнул и потянул через голову серую майку:
– Ты не хочешь вспомнить, как хорошо бывает нам с тобой?
– Хочу…
– И ты меня поцелуешь?
– А ты этого хочешь?
– Я тебя хочу, понимаешь? Тебя – всю, всю… – Он лег рядом, положив руку на ее живот, коснулся губами груди в вырезе халата. – Котенок, как же я опять останусь без тебя?
– Я ненадолго. Посмотри, какая я страшная, разве можно в таком виде на улицу?
– Сука Бес, – процедил Женька, осторожно касаясь пальцами ее носа.
– Да при чем тут он-то? Он, Женька, попал еще почище моего – прикинь, с одной стороны, жена брата и его сын, а с другой – долг перед Кадетом. И нет выхода никакого, кроме как самому погибнуть.
Хохол посмотрел на нее с недоумением – обычно подобное всепрощение не входило в список Марининых добродетелей.
– И все равно я ему отомщу, даже не пытайся меня отговорить. Никто не будет безнаказанно молотить мою женщину.
Уж в чем, в чем, а в этом-то она не сомневалась – если Женя задумал сделать что-то, то не остановится, пока не сделает.
– Может, мы не будем обсуждать это сейчас? – прошептала Марина, ложась на него сверху и чмокнув в нос. – Мне скоро нужно будет ехать…
О, Хохол прекрасно знал, как именно нужно использовать ограниченный временной промежуток!..
– Ой, мама, как больно! – прогнусавила Коваль, касаясь пальцем повязки на носу.
Уже три дня она находилась в лор-отделении городской больницы под чужой фамилией и в белокуром парике, ей сделали пластику носа, и она понемногу приходила в себя после перенесенной операции. Заодно Марина уговорила доктора подправить ее губы, и теперь они тоже доставляли неудобство – есть и пить можно было только жидкое и только через трубочку. Слава богу, Хохол догадался и возил из «Стеклянного шара» лапшу-удон, которую особо-то и жевать не нужно, мисо-суп и суп-пюре из креветок. Женька проводил у нее почти все свободное время, сидел возле кровати, держал за руку и смотрел влюбленными глазами. Слова «моя девочка», «моя красавица», «любимый котенок» то и дело срывались с его губ, он старался окружить Марину заботой и вниманием, не оставлять ни на секунду. Она расслабилась и позволила ему ухаживать за ней, не перечила, покорно подчиняясь его словам и просьбам.
Вот и сегодня, стоило только пожаловаться на боль, Женька вскочил и побежал за медсестрой. Та примчалась мгновенно, осмотрела повязку и предложила:
– Может, вам, Мария Васильевна, укольчик? – Марина все еще не сразу реагировала на свое второе имя, но персонал, кажется, относил это на счет действия наркоза.
– А? Укольчик? Ну можно, наверное, – вяло согласилась она, а Женька тут же перебил:
– Не можно – нужно. Тебе совсем нельзя терпеть боль, помнишь, что доктор про голову говорил?
– Ой не грузи! Пусть делают укол, мне бы к Ветке сходить…
Эта идея возникла не сегодня, но реализовать ее Коваль не могла, занятая своими проблемами. И вот выпал случай, но Женька был против:
– Куда с таким лицом? И вдруг там кто-то есть у нее? Не лезь ты опять на рожон!
– Женя…
– Все! Не вынуждай меня применять силу! – пригрозил он, и Марина, поднеся к губам его руку, прошептала:
– А может, именно этого я и жду?
– О, вот только не гони сейчас! – засмеялся он, поглаживая ее ноги под простыней. – Так и смотришь, где и на чем меня развести! Нет, все, пора домой, иначе я тебя здесь прямо…
– А я не возражаю! – захохотала она, не выпуская его руку из своей. – Я соскучилась, родной, правда.
– И это уже хорошо… – Он отодвинул ее волосы, открывая шею и проводя по ней языком. – Ты моя девочка…
– Все-все-все! Тормози – сорвешься! – Марина уперлась ему в грудь рукой и постаралась перевести разговор: – Ты привез бы мне суши, а? Устала от супов, сил нет, хочу вкусного чего-нибудь…
– Конечно, родная, привезу. Может, еще чего-нибудь?
– Придумаю – позвоню.
Коваль понимала, что поход к Ветке откладывается, – как только Женька выходил, в палате моментально оказывался Гена, который проводил ночь на стуле у двери до следующего приезда Хохла. Женька настаивал, чтобы охранник находился рядом с ней неотлучно, просто для контроля. Уж кого именно должен был контролировать Генка, оставалось только догадываться… Вот и сегодня он устроился на стуле с журналом, ослабив немного узел галстука.
– Ген, ты бы хоть в больницу в костюме не ездил, ведь неудобно.
– Я уже привык, – улыбнулся охранник. – Да и стесняюсь я при вас без строгого костюма…
