– Где ты их запер? Детей?
– На западном берегу. В рыбарне Валла.
Полина кивнула:
– Завтра позвоним и расскажем, где они. И с моей подругой все в порядке.
– Какая еще подруга?
– Ее зовут Лиза…
В ночном лесу было тихо, безветренно и совсем не страшно. Сосны высились, как колонны в храме, в их кронах перешептывались ангелы.
Буквально через несколько секунд Арон услышал ровное, легкое дыхание дочери.
Но сам он заснуть не мог – никак не мог найти удобное положение. Где-то, то ли в животе, то ли в пояснице, пульсировала тупая боль.
В конце концов он все же задремал, потому что, когда открыл глаза, низкое солнце светило ему прямо в лицо. Сухая хвоя на лужайках между соснами стала огненно-оранжевой, будто раскаленной. Начинался еще один жаркий летний день. Полина, не просыпаясь, повернулась на другой бок.
Он прищурился и начал медленно застегивать рубашку.
Наконец и Полина проснулась. Посмотрела на отца еще слепыми спросонья топазовыми глазами и сказала по-русски:
– С добрым утром.
Протерла глаза, отпила немного воды из бутылки. И повернула ключ.
В Бюкселькруке на горизонте опять появилась сверкающая полоса моря. Они остановились около отеля в гавани – выпить кофе. Официантка, почти не глядя на них, принесла заказ.
Их уже наверняка разыскивают. Вероника, конечно, сообщила в полицию. Но полицейских на острове было слишком мало, чтобы ловить преступников. Поэтому все силы наверняка брошены в Боргхольм. Кальмарский мост, скорее всего, перекрыт.
Внизу, в гавани, Полина увидела телефон-автомат:
– Иди и позвони ей, папа. Расскажи, где искать детей.
Он кивнул, пошел в будку приложил к уху трубку и набрал несколько произвольных цифр. Но не шесть, а пять.
Он не мог понять, откуда эта странная боль. Посмотрел на живот – фланелевая рубашка разорвана. Совсем небольшая дырка, а вокруг – запекшаяся кровь. Свободной рукой приподнял рубашку и посмотрел на живот. На самом верху, в подреберье, – круглая кровоточащая ранка. Потрогал – и ему показалось, что нащупал кусочек свинца.
Значит, первый выстрел Кента Клосса все же попал в цель.
Он сделал вид, что говорит по телефону – очень коротко. Чтобы сообщить Веронике, где дети, много времени не надо. Повесил трубку и пошел к машине.
Достал аптечку и заклеил ранку хирургическим пластырем. Лома он никогда не возил с собой аптечку, но на острове… он прекрасно понимал, что на острове аптечка может пригодиться.
Итак, его подстрелили. Первый раз в жизни. В этом есть что-то комичное, решил он. Обойдется.
Живот болел по-прежнему, но Полине знать не обязательно.
Она допила кофе и вернулась к машине.
– Порядок, – сказал он.
Полина снова завела машину, и они двинулись к конечной цели. Гавань в Наббелунде, откуда ходили регулярные паромы на Готланд, была совсем недалеко.
– А что ты сделал с оружием?
Арон молча мотнул головой в сторону багажника.
Холщовая сумка, еще вчера набитая шашками аммонала, была почти пуста.
– Выброшу в море.
* * *
Большой залив Гранкуллавикен почти со всех сторон окружен сушей. Если бы не узкая горловина на севере, соединяющая залив с морем, его можно было бы считать озером. В залив вдавалось бесчисленное количество густо поросших лесом мысков, тут и там попадались маленькие острова. У самого входа в лагуну стоял большой маяк по прозвищу Эрик – предупреждал лоцманов о меляках. Многие называли залив лагуной – и не без оснований: несмотря на величину, Гранкуллавикен очень неглубок.
Но сейчас, на пороге третьего тысячелетия, функции лоцманов выполнял компьютер. Не глядя на маяки, бакены и створы, компьютер прокладывал единственно верный извилистый путь по лагуне, и паром, пришедший час назад с Готланда, уже был готов принять пассажиров.
Они оставили старый «форд» на парковке и пошли к пирсу.
Сегодня не так тихо, как накануне, хотя ночью то и дело принимался дуть ветер. Начинаются августовские ветра.
Полина уже заказала все билеты на обратный путь. Паром приходит в Висбю, оттуда летают небольшие самолеты в Стокгольм. А там, в аэропорту Арланда, пересадка на регулярный авиарейс Стокгольм – Москва.
Пора домой. Но возвращение не входило в планы Арона. Он мечтал, отомстив, умереть дома, на Эланде. В несуществующем хуторе на самом берегу залива в Стенвике.
На пароме у самого трапа были кафетерий и киоск со всякой ерундой. Оттуда открывались двери в большой пассажирский зал. Они сели в самом углу, чтобы их никто не слышал.
Каждое движение причиняло ему боль. Внимательно посмотрел на юг, будто отсюда можно было увидеть устроенный им хаос, и вздохнул.
– Я делаю черную работу, – сказал он. – Я ассенизатор.
– Уже нет, папа. – Ее топазовые глаза сияли, налились теплым, невинным светом. – Твоя работа окончена.
Арон посмотрел на свои руки.
– Я ассенизатор, – повторил он. – Это единственное, что я умею делать. За это меня в юности хвалили и продвигали, и больше ничего я в жизни не делал. Это большое счастье, что я встретил твою маму и что у нас выросла такая замечательная дочь.
– Хватит уже. – Она дотронулась до его небритой щеки. – Едем домой. Отдохнешь, поешь как человек. Я сделаю пирог с грибами. А если хочешь – пельмени. Эта страна мне изрядно надоела. Пусть живут как хотят. Бог им судья.
Как всегда. Добрая девочка, но деловая и энергичная. Чего стоило получить работу у Клоссов! Последние часы она прожила на сплошном адреналине, но уже сейчас Арон угадал в ее тоне готовность все забыть и всех простить.
Он тоже попытался расслабиться, но безуспешно. Небольшой пирс опустел. Посадка закончилась. Он посмотрел на парковку – его старый синий «форд» стоял в гордом одиночестве. Они оставили его открытым, с ключами в замке. Кто угодно может сесть и уехать – пожалуйста. Никаких возражений.
Арон медленно поднялся.
– Я проголодался, – соврал он. – Мы уже целую вечность ничего не ели. Тебе купить что-нибудь?
– Нет, спасибо. Я бы еще поспала.
Он потрепал ее по щеке, задержав руку на несколько секунд дольше, чем требовалось для стандартного поощрения. Взял сумку, постаравшись, чтобы она не заметила, и вышел из салона.
Матрос уже готовился убрать трап. Он поднял руку – подожди, мол, я раздумал – и сошел на пирс. Тот молча кивнул. Мало ли что, наверное, старикан забыл выключить плиту или что-то в этом роде.
До отплытия оставалась одна минута. Арон спустился по трапу на берег и отошел в сторону, чтобы Полина не увидела его из окна.
