Как же я устала быть одна. Мне так одиноко без тебя.
Снова открыв глаза, она видит, что он несет ее по коридору в спальню. На кровати их дожидается Гэби. Тео опускает Валентину. Гэби медленно подползает к ней, стаскивает с нее трусики и подносит их к своему лицу. Глаза ее сияют, и Валентина понимает, что она вдыхает запах любовника. Гэби берется за руку Валентины и крепко сжимает ее с благодарностью.
Вот уже Тео в постели с ними обеими, и Валентина совсем не против. Он утешает Гэби, монотонно гладит ее пальцами, та закрывает глаза, уходит в себя и перестает их замечать. Доведя ее до оргазма, он переключает внимание на Валентину. Она садится на него сверху, и они занимаются любовью так, как не делали этого никогда прежде, понимая, насколько ценна их хрупкая связь. Валентина разлетается на тысячу осколков и видит в каждом из них сердце своего любовника, его страсть, мудрость, великодушие, желания и – да! – видит его преданность.
Свет окутывает чарами крышу Дуомо
[14]. Уже почти полдень. Солнце пробирается сквозь тучи, оживая после нескольких дождливых дней. Здесь, наверху, вероятно, холодно, но для Валентины это не важно. Она наслаждается открывшимся зрелищем. Вокруг блестят бледные острые шпили собора, которые выглядят совсем как башни сказочного замка. Ей известно, что многие миланцы недолюбливают Дуомо, но ей всегда нравилось подниматься на крышу собора. Чувствовать себя птицей и взирать на суетливый город как будто с небес. Впрочем, сегодня у нее нет времени на полет фантазии. Она здесь по делу – проводит на крыше собора фотосессию для журнала «Элль».
С Марко она познакомилась недавно. Их дружба расцвела во время съемок для «Вога», когда они обнаружили, что питают одинаковую страсть ко всему винтажному, в особенности к моде шестидесятых. Но сегодня обстановка другая, сказочная. Марко говорит Валентине, что его тема – «Ты пойдешь на бал, дорогая». Обе модели – девушки гигантского роста, но до того бледные и худые, что Валентина всерьез побаивается, как бы их порывом ветра не сдуло с крыши. Обе очень молоды. Одна родом из Латвии, вторая – из Украины.
Как только последний кадр снят, Валентина краем глаза замечает его. Ошибки быть не может, это он. Марко требует ее внимания, подправляя макияж одной из девочек, несчастная трясется от холода в тонком шелковом платье цвета слоновой кости, но Валентина на секунду отвлекается от друга и поворачивается. Да, вот он, инспектор Гарелли, делает вид, будто страшно заинтересовался одной из горгулий
[15]. Зря старается, думает Валентина, поворачиваясь к Марко, ее не проведешь.
Позже в тот же день она снова видит его, когда с Антонеллой покупает нижнее белье в «Ла Ринашенте». У кассы Валентина, расплачиваясь за колготки и маленький черный корсет с ленточками, замечает его. Он идет через магазин и опять старательно глядит в другую сторону.
Она быстро целует Антонеллу, говорит ей, что забыла про еще одну встречу, и бежит за ним по эскалатору. В эту игру можно играть и вдвоем, думает она, раздраженная тем, что Гарелли посчитал, будто она его не заметит. Вылетев из магазина, она видит, что он свернул налево, в сторону Дуомо, и следует за ним. Она и сама не знает, зачем это делает. Она идет как будто на автопилоте, подгоняемая любопытством.
Следует за ним до Галереи, пожалуй, впервые в жизни не отвлекаясь на здание, великолепно оформленное в стиле ар нуво, и успевает заметить его, когда он входит в отель «Аватт Парк». Она глядит на часы. Половина четвертого. Пора возвращаться домой и готовиться к вечеру. Сегодня ее ждет еще одна фотосессия в клубе Леонардо. Но любопытство берет верх. Валентина только заглянет одним глазком в отель, чтобы удостовериться, что это действительно инспектор Гарелли, и сразу домой. Вдруг она обозналась?
Она входит в холл и осматривается, но его нигде не видно, он как сквозь землю провалился.
– Могу я помочь вам, синьорина Росселли?
Она чуть до потолка не подпрыгивает от неожиданности и, развернувшись, оказывается лицом к лицу с Гарелли. Он стоит прямо перед ней, буравя ее ястребиным взглядом.
– У меня к вам несколько вопросов, – гневно бросает она. – Во-первых, зачем вы преследуете меня весь день?
Она замечает удивление, промелькнувшее в его глазах.
– Уверен, вы ошибаетесь, – спокойным голосом отвечает он. – Но, раз уж наши дороги так удачно пересеклись, может быть, выпьете со мной аперитива? – Он показывает на дверь бара.
Почему нет, думает Валентина. Вдруг он поможет выяснить, что происходит с Тео. После удивительной встречи в субботу вечером в клубе Леонардо от него ни слуху ни духу.
Они занимают столик в центре бара. Валентина заказывает «Кровавую Мэри», а Гарелли – скромный бокал белого вина.
– Скажите, вы не встречались с синьором Стином после того, как я с вами разговаривал в пятницу?
– Нет. А вы? – огрызается она.
– О, простите, – вскидывается Гарелли. – Вы расстались? Я затронул больную тему?
– Нет, мы не расстались, Гарелли. – Теперь он раздражает ее больше. – Мы с ним не ходим каждый день за ручки.
– Понимаю, – говорит он и многозначительно покашливает. Как давно он следит за ней? Валентина представляет его в Бархатной Преисподней, и от этой мысли ей становится смешно. Может быть, она заставила бы себя отхлестать этого Гарелли. Так ему и надо!
– Что вы от меня хотите? – напрямик спрашивает она. – Тео натворил что-то? С ним что-нибудь случилось?
– Нет-нет, – кротко отвечает Гарелли. – Я просто был бы ему очень благодарен, если бы он помог мне разобраться с одним вопросом насчет похищения шести картин.
Валентину обдает холодом, но ей удается не подать виду.
– Каких картин? – ровным голосом произносит она, не глядя ему в глаза.
– Разных, синьорина Росселли. Я не вижу между ними связи, кроме того, что все они из Европы и ни одна не была написана позже 1930 года или где-то около того. Некоторые ценнее остальных. Например, работа голландского мастера семнадцатого века Габриеля Метсю. Возможно, вы слышали о таком? – Он делает глоток вина. – Первая картина была похищена здесь, в Милане. Но остальные – за границей: одна в Нью-Йорке, две в Англии, одна во Франции. Последняя похищена предположительно из частной коллекции на самом севере Швеции, чуть ли не из дома самого Санта-Клауса.
Он брал теплые ботинки и пуховик!
– Что значит, предположительно?
– Это довольно странная история, – поясняет Гарелли. – О похищении картин сообщалось в полицию, но меньше чем через сутки все жертвы передумывали и забирали заявления. Несколько раз я пытался выяснить, почему это происходит. Например, я съездил в Лондон после одного случая. Владелец картины отказался показать мне ее in situ
[16], хотя до того заявлял, что ошибся и картину никто не похищал. Подумайте сами, синьорина Росселли, как можно так ошибиться?
