Израильтянин подошел ко мне вплотную, стал внимательно меня разглядывать, не произнося ни слова. Я нечаянно скосил глаза, заметил: кипрские полицейские то ли случайно, то ли специально отгородили нас от глаз адвоката и Миши. Возможно, мне это показалось, но тотчас в мою руку ткнулась рука офицера. Я машинально разжал ладонь, израильтянин ловко вложил в нее крохотный пакетик в целлофановой обертке. Еще раз глянул хитровато на меня, даже подмигнул мне, извинился, пожелал нам доброго пути. И кипрские полицейские отдали нам честь и удалились. Ни Миша, ни адвокат, к счастью, не заметили странной передачи.
Я — человек сверхчувствительный, с нервными причудами, любитель раздувать из мухи слона. И на этот раз мне почудилось, будто в ближних кустах мелькнуло чье-то лицо, мало того, знакомое лицо. Это уже было полнейшим бредом. «Опять пошли галлюцинации, — грустно подумал я, — либо переел, либо на солнце перегрелся, либо перепил».
Мы снова выехали на главную трассу, ни полицейских, ни встречных машин больше не увидели. Я сжимал в потной ладони странный дар, с нетерпением ждал момента, когда можно будет взглянуть на него. Все было обставлено столь таинственно, что нельзя было не волноваться. Я нисколечко не сомневался: вся эта наивная история с ремонтом дороги, с объездом, с бежавшим из тюрьмы преступником в Хайфе были частью продуманной операции ради того, чтобы передать мне некую информацию, но от кого именно? Кроме Васи-грека я на острове ни единой души не знаю, не считая, конечно, адвоката и Миши. Музыкант давно в Москве, в Израиле я друзей не имею, тем более в полиции, оставалось ждать удобного момента и не проявлять явного беспокойства. Оказывается, я тоже кому-то необходим…
Яхт-клуб господина Василаке буквально ошеломил меня нереальностью происходящего, я даже на мгновение забыл про «посылку», которую успел незаметно переложить в боковой карман пиджака, а сам пиджак перекинуть через руку. Представьте себе голубую бухту в форме огромной подковы, а по ней словно плывущие по воздуху две яхты. А у причала красовался «летучий голландец» изумительной голубизны с белыми снастями, корма была почему-то приподнята, серебряный винт слепил глаза. На палубе виднелись шезлонги под тентами.
Меня провели в так называемую комнату для гостей, стены — в картинах, окна в форме иллюминаторов. Наконец-то оставили одного, наказав с территории не отлучаться до прибытия в клуб хозяина. Разрешили гулять по причалам, пить вино и кофе под полотняными навесами, смотреть телевизор.
Проводив служек, я вошел в роскошный туалет, отделанный белым мрамором. Тщательно осмотрел все щели и закругления, ища «электронных сторожей», к счастью, их не обнаружил. Даже засмеялся: кто осмелился бы подслушивать самого Василаке?
С трудом сдерживая дрожь, осторожно развернул пакетик. В нем лежала самая обыкновенная конфета в красочной упаковке, осторожно развернув обертку, приметил чуть заметное красное углубление в середине, похожее на кнопку. В приложенной записке, на русском языке была инструкция: «В случае смертельной опасности нажмите красную кнопку. После сигнала, «конфету» немедленно съешьте, письмо уничтожьте сразу после прочтения. Друг! И помните, мы всегда рядом»…
ЧЕЛОВЕК ПОСТАРЕЛ В КОЛОДЦЕ
Начальник управления собственной безопасности Семен Семенович непростительно долго стоял перед зеркалом. Эта реликвия почему-то всегда напоминала его самого — внешне еще многообещающее, а внутри…И то правда, зеркало это в доме уже давным давно. Его конфисковали у одного богача в послевоенное время. Однажды к нему пришел работник музея и попросил продать зеркало, как раритет прошлого века. Зеркало он не продал, а вот себя…чувствовал, пора «продавать» старости, уходить на заслуженный отдых. Его дед и отец служили России в тайной полиции, в ЧК, и он стал сыскарем, не продажным, неподкупным, как нынешние некоторые, о нем в управлении легенды сочиняли. Да и мать, его идеал женщины, слыла болезненно справедливой.
Он часто вспоминал рассказ матери. После революции в Петрограде, мать, бывшая в ту пору телефонистской в Смольном, послали с двумя матросами в рейд по квартирам буржуев, бежавших за границу, чтобы составить опись найденных ценностей. И надо было такому случиться, в шикарной квартире на Невском, она увидела в груде золотых украшений крохотное колечко с бирюзовым камешком. моряки предложили ей взять крохотную вещицу на память. Она засомневалась, однако колечко прямо таки манило молодую женщину. И мать надела колечко на палец и пошла домой. За ужином бабушка увидела драгоценность и, узнав откуда взялось кольцо, строго потребовала вернуть чужое имущество. И мать, скрепя сердце, отнесла его на прежнее место и лично вписала в документ.
С тех пор даже сама мысль взять что-то чужое, приводило мать в состояние нервного срыва.
Как недавно все это было, но годы-летуны примчали его к неизлечимой болезни, к старости. А вокруг разворачивались такие страсти, о коих ни отцу, ни деду и не снилось. Раскрывая потрясающие дела, факты увода от налогов миллиарды долларов, Семен Семенович просто ужасался в душе: ладно бы воровали уголовники, так нет, появились, так называемые «оборотни», ворье в милицейских мундирах. Его братья по крови, коллеги, оперативники и сыщики, генералы и адмиралы, многие из высшего командного состава брали взятки, которые теперь скромно называют «откатами», не боялись ни закона, ни божьей кары. И невольно возникала в мозгу одна и та же мысль: «уйти на покой, чтобы меньше знать, да крепче спать, но… упорное прошлое в сознание брало верх. «Если не ты, то кто встанет грудью с ворьем?»
И в этот ветреный день. Семен Семенович, получив сигнал от экстрасенса по прозвищу Пахом, быстро собрался и помчался за город, в секретный городок, где под усиленной охраной жили так называемые нетрадиционные феномены Городок тот располагался на территории засекреченного ядерного центра.
В автомашине Семен Семенович еще два раза перечел «сводку самых запутанных происществий за неделю, а потом стал» припоминать про одного из самых загадочных российских ясновидящих Пахома… Боже мой! Каких только удивительных людей дарит нам российская природа! Это просто уму непостижимо: Пахом спрогнозировал более 40 случаев отказа космической техники, о чем свидетельствует официальная запись заместителя руководителя полетов «В декабре 1996 года Пахомов дал прогноз полета летающей лаборатории ТУ-144, организованной правительствами России и США. Предупреждение возымело действие. Лабораторию поставили на консервацию. Благодаря его предупреждению экипаж знаменитого летчика-истребителя, носящего в мире третий номер, избежал катастрофы при посадке. В сентябре 1997 года Пахомов дал прогноз по работе бортового компьютера космического орбитального комплекса «Мир», предупредил, что компьютер выйдет из строя через пять дней. Так и случилось». И таким же образом были подтверждены все 40 случаев.
…Осторожно опустив в прорезь вычислительного охранного устройства свою голографическую карточку-пропуск, Семен Семенович с любопытством смотрел, как пришла в движение серебристая дверь, поднялась в нишу и исчезла. Он шагнул в лабораторию. Присел рядом с экстрасенсом, с опаской взглянул на его очень неприятные зеленые глаза трубки, было такое ощущение, что в глазные яблоки вставлены лазерные линзы, похожие на окуляры бинокля.
