– Да я ведь не про Гену! – улыбнулась Ветка, облизнувшись, как кошка. – Я про Женечку твоего.
– Женечка никогда в принципе не был на сто процентов телохранителем. Кем угодно, в том числе и любовником, ты права, но не телохранителем в полном смысле. И оставь его в покое, будь так добра.
Ветка вдруг перегнулась через стол и зашептала:
– А ведь я понимаю, почему ты с ним, Маринка… Я и сама с ним была – знаю…
– Дура ты, – вздохнула Коваль, лениво стряхивая пепел в пепельницу. – Есть вещи куда более ценные, чем отменный секс, дорогая моя.
Ветка с улыбкой покачала головой. Уж кто-кто, а она-то прекрасно знала свою подругу, знала, что в ее жизни занятия любовью стоят далеко не на последнем месте.
– Слушай, а ведь я забыла кое-что! – вдруг сказала Марина, прижав в пепельнице окурок. – Женька-то… В чем у меня жених на собственную свадьбу пойдет? В окровавленных джинсах?
– Не проблема. Сейчас заедем в одно место, там Гришка себе костюмы покупает.
– Дорогая, ты забываешь – у моего Хохла размер не совсем стандартный.
– А мы на Ники костюм примерим, – хохотнула Виола, вкладывая в кожаную папочку со счетом несколько купюр. – Он ненамного меньше и ростом, и в плечах.
Это попахивало садизмом, так, во всяком случае, показалось Марине, но подруга осталась непреклонной и потащила ее к машине. Телохранители двинулись следом, у выхода Сеня обогнал и открыл дверь, выпуская женщин на улицу.
В магазине мужской одежды Марина долго и придирчиво выбирала костюм, заставив Никиту перемерить штук пять, прежде чем сделала свой выбор. Расплатившись, она повернулась к выходившему из примерочной телохранителю и улыбнулась:
– Спасибо за помощь, Ники.
– Не за что. Мне было нетрудно.
Украдкой, думая, что Марина не видит, Никита оглядел ее фигуру, обтянутую черной водолазкой и джинсами, и сглотнул слюну. Коваль покачала головой, но ничего не сказала. Признаться, ей уже надоели эти томные взгляды и скорбные вздохи молодого телохранителя, и она мечтала избавиться от него как можно скорее, пока терпению не пришел конец.
– Давай примеркой займемся, – предложила Марина, оказавшись наконец в спальне наедине с Хохлом и указав на большой темно-синий пакет, в котором находился костюм. – Переодевайся, я посмотрю.
– А ты?
– А нельзя невесту в платье видеть до самой свадьбы. – Она показала Хохлу язык, и тот рассмеялся:
– Вот ты вечно! Меня разведешь, а сама в кусты.
– Давай-давай, шевелись, – подстегнула Марина, и Женька принялся стягивать майку и расстегивать джинсы.
Она вдруг задумалась о чем-то и не заметила, как Хохол переоделся в новый костюм и рубашку и теперь стоит перед ней и внимательно наблюдает за выражением ее лица.
– Ну, не нравится?
– А?.. Почему – все хорошо, – встряхнулась Марина. – Повернись… Слушай, Женька… а ведь тебе это идет гораздо больше, чем твои вечные джинсы.
– Только не говори, что теперь я постоянно буду, как мажор, в цивильном ходить! – засмеялся Хохол, расстегивая пиджак. – Я себя хреново чувствую в таком прикиде, ты ведь знаешь.
– И зря, – вздохнула она. – Ты совсем другим становишься.
– И что – ты меня такого больше любишь? – улыбнулся он, аккуратно вешая вещи на спинку стула, и Марина прошептала, облизнувшись:
– Ни фига! Я люблю тебя таким, какой ты есть, Женька… и мне не надо ничего другого…
Неожиданно он замер и отстранился, взял ее правую руку в свою лапищу. Лицо его помрачнело, глаза прищурились. Пальцами Хохол крутил обручальное кольцо Малыша, которое Марина по-прежнему носила, не снимая.
– Ты снимешь его завтра? – срывающимся от волнения голосом спросил он. Марина отрицательно покачала головой. – Издеваешься? Я ведь не прошу выбросить, прошу просто снять – неужели это так сложно?
– Ты прекрасно знаешь – это кольцо я не сниму никогда.
Хохол отбросил ее руку и встал с кровати, метнулся к балкону, распахнул дверь настежь, словно ему не хватало воздуха. Ухватившись руками за косяки, Женька тяжело дышал, стараясь унять поднявшиеся в нем штормовой волной раздражение и злость. Марина села к спинке кровати, поджала по привычке ноги и обхватила себя руками за плечи. Она прекрасно понимала, что поступает глупо и неправильно, причиняя боль Хохлу, но сделать решительный жест и снять кольцо погибшего мужа просто не могла.
– Женя… ну, пора привыкнуть уже и не реагировать на мои чудачества…
– Чудачества?! – взревел он, разворачиваясь к ней. – Это тебе – чудачества, а мне? Как, по-твоему, мне?! Это кольцо меня всякий раз обжигает, всякий раз, когда я случайно вижу или касаюсь его! Потому что это как клеймо – как чужое клеймо на тебе, как напоминание о том, что я не единственный в твоей жизни!
– Успокойся – теперь единственный. И прекрати истерику – выглядишь просто отвратительно, – брезгливо произнесла Марина. – Но кольцо я не сниму, даже не проси. Если хочешь – отруби мне палец.
Она вытянула вперед правую руку и насмешливо посмотрела на застывшего у балконной двери Хохла:
– Не хочешь? Или не можешь, как всегда? Тогда больше не заговаривай на эту тему.
Хохол побурел, шумно выдохнул и сделался как будто даже меньше ростом. Марине вдруг стало очень жаль его, так жаль, что даже в груди что-то сжалось и заныло. Она встала с кровати, приблизилась к Женьке и обняла его, прижалась всем телом и спрятала лицо на груди.
– Женя… прости, ладно? Я не думаю, что говорю, ты ведь знаешь… Я люблю тебя, хочу стать твоей женой – ну, что ты еще от меня ждешь? Что я отрекусь от всего, что было у меня в прошлом? Этого никогда не будет, ты ведь понимаешь. Но я обещаю тебе, что пока я с тобой, у меня не будет никого – только ты, мой муж.
– И для тебя это, разумеется, подвиг! – усмехнулся Хохол, обхватив Марину руками. – Подвиг – пообещать, что не станешь не заводить связей на стороне… За что, почему я терплю все это, не знаешь?
– Не знаю… – Она подняла голову и заглянула в его прищуренные глаза. – Жень… поцелуй меня, а?
Он наклонился и коснулся губами ее щеки, носа, добрался до губ, начал целовать их, чуть прикусывая.
– Не надо… – промычала Марина. – Завтра опухнут, буду совсем как бомжиха – лицо синее, губы опухшие…
– Я тебя любую люблю, – пробормотал он, не прекращая своего занятия, но пускать в ход зубы перестал все-таки. – Маринка… неужели завтра я получу то, чего хотел всю жизнь с тех пор, как увидел тебя впервые?
– Получишь, – вздохнула она, поглаживая его по затылку. – Но имей в виду – вместе с этим ты на законных основаниях получишь еще и все мои заморочки, дорогой мой.
– Мне не привыкать, – фыркнул Хохол. – Все это я имею уже много лет, и ничего. Пойду посмотрю, лег Егор или нет.
