– И мы пошли на озеро у границы нашего поместья? Как я могу это забыть! Помнится, ты не послушалась меня и упала в воду, потеряв равновесие. Вот это было зрелище! Когда ты вынырнула, мокрые волосы налипли на твое лицо, ты ничего не видела и барахталась так отчаянно, как будто боялась утонуть. – Он не мог сдержать улыбку при этом воспоминании. – А воды-то было по колено.
– Да, я вряд ли могу гордиться этим моментом. Но я благодарна тебе за то, что ты не стал потешаться надо мной, а повел себя как настоящий джентльмен – вывел меня на берег и заставил сушиться.
Люсьен почувствовал, как у него сжимается сердце. С тех пор все переменилось, и в первую очередь изменился он сам. Тогда он подхватил легкую Кэтрин в мокром муслиновом платье на руки и впервые осознал, что она превращается из девочки в женщину. В нем проснулась страсть. В ту пору Кэтрин было шестнадцать лет, а ему двадцать три года.
В тот день он сильно пожалел о том, что взял с собой сестру. Присутствие Патриции смущало его, и он не мог поцеловать Кэтрин. Но впоследствии, поразмыслив над ситуацией, Люсьен был рад, что сестра помешала ему начать ухаживания за Кэтрин. Романтические отношения могли уничтожить их дружбу. Да и вообще, любовь к Кэтрин не сулила ничего хорошего. Она была достойна лучшей участи, чем брак со вторым сыном графа, который должен был связать свое будущее с военной службой. С тех пор Люсьен отдалился от Кэтрин. Он держал свои чувства в узде и испытал облегчение, когда его призвали в армию и отправили на фронт сражаться с Наполеоном. Теперь, по крайней мере, он находился на безопасном расстоянии от предмета своей страсти.
– Я заеду к тебе завтра, – сказал Люсьен, – если не возражаешь. Мы можем покататься верхом или поудить рыбу – на твой выбор.
– Почему бы не сделать и то и другое? – предложила Кэтрин, когда они повернули назад и направились к Кингсборо-Холлу. – Я попрошу повара приготовить еду для пикника. Мы прекрасно проведем время, если, конечно, не будет слишком холодно.
Был конец апреля, последние несколько дней стояла теплая погода. Во второй половине дня обычно светило яркое солнце на безоблачном небе.
Люсьен склонился к уху Кэтрин и прошептал:
– Оденься, как подобает случаю, Кейт, а я захвачу с собой одеяло.
Казалось бы, в его словах не было ничего особенного, но Кэтрин вдруг ощутила легкую дрожь. Ее взволновала не только брошенная Люсьеном фраза, но и то, что он так близко придвинулся к ней. Она превратилась в комок нервов еще в тот момент, когда попросила Люсьена повременить с ухаживаниями за леди Джулией, а теперь ее напряжение достигло апогея. Меньше всего на свете ей хотелось бы, чтобы Люсьен заподозрил ее в желании завязать с ним романтические отношения.
Кэтрин сама не понимала, почему так бурно отреагировала на леди Джулию, почему у нее взыграло чувство собственничества, когда Люсьен заговорил о браке.
Она украдкой взглянула на Роксбери, который молча шагал рядом. От его руки, на которую она опиралась, исходило ощущение силы. Люсьен казался необычным мужчиной, которого ей было бы трудно описать. Покойный муж Чарльз, пожалуй, превосходил Роксбери красотой и стройностью фигуры. С другой стороны, Кэтрин никогда ни к кому не тянуло так сильно, как сейчас к Люсьену…
Она вдруг представила его обнаженным, и ее бросило в жар. Усилием воли Кэтрин отогнала от себя грешные мысли. Подобная чушь никогда прежде не приходила ей в голову. Что с ней происходит? Кэтрин не узнавала себя.
– Я вижу, ты глубоко задумалась.
Услышав голос Люсьена, нарушивший тишину сада, Кэтрин вздрогнула от неожиданности.
– Может быть, ты хочешь поделиться своими мыслями со мной? – продолжал он.
«Ни за что на свете!» – с ужасом подумала Кэтрин.
– Я вдруг вспомнила о своей дочурке, – солгала она, надеясь, что он поверит ей. Оранжевые отсветы горящего факела играли на ее лице. Кэтрин видела, что Люсьен нахмурился. – Мне нужно вернуться домой, я беспокоюсь о ней.
– Давай останемся хотя бы до запуска фейерверков. Я обещаю, что после этого зрелища мы сразу же уедем.
Кэтрин кивнула, выражая согласие. Она тоже с нетерпением ждала, когда в ночном небе вспыхнут разноцветные огни. Ей не хотелось пропустить это представление.
– Я увижу завтра Софию? – вдруг спросил Люсьен.
Вопрос удивил Кэтрин. Люсьен был первым человеком, который проявил интерес к ее дочери. Даже подруги дали ей понять, что маленьким детям не место в приличном обществе. Они пили чай, оставляя детей под опекой нянь.
– Увидишь, если захочешь. Думаю, она будет рада познакомиться с тобой.
– Правда?
– Конечно, ей всего лишь шесть месяцев, и она еще плохо разбирается в людях.
Люсьен рассмеялся:
– Признаюсь, мне очень не хватало твоего чувства юмора все эти годы.
– Да? Значит, люди, живущие по другую сторону пролива, не умеют шутить?
– Ну, я бы этого не сказал. На самом деле большинство из них очень общительны, хотя я допускаю, что они не пытались шутить со мной потому, что я чужестранец. Честно говоря, мне было не с кем поделиться своими впечатлениями, посмеяться от души, пооткровенничать.
– Почему бы тебе не сделать это сейчас? Я обожаю слушать рассказы о дальних странах.
Кэтрин не лукавила, ей действительно хотелось, чтобы он поделился с ней своими впечатлениями. Если Люсьену в странствиях не хватало ее чувства юмора, то самой Кэтрин все эти годы не хватало дружеского общения, тепла взаимопонимания. Всего этого не могли ей дать ни подруги, ни тем более муж.
Она вдруг вспомнила свою первую брачную ночь, и у нее перхватило дыхание.
– С тобой все в порядке? – услышала она обеспокоенный голос Люсьена.
– Да, все хорошо. – Слова давались ей с трудом.
– Ты внезапно ушла в себя, – промолвил Люсьен.
Они подошли к лестнице, ведущей на террасу.
– Надеюсь, я ничем не огорчил тебя.
– Конечно, нет. – Кэтрин заставила себя улыбнуться. – Я просто устала, вот и все. Быть хорошей мамой так трудно.
– Но у тебя есть няня, которая всегда готова прийти на помощь. Хотя, конечно, я понимаю, что тебе нужен хороший отдых.
В его голосе сквозило беспокойство.
– Я разучилась отдыхать. Я просыпаюсь от малейшего звука и нахожусь в постоянной тревоге, я часто вскакиваю с постели и иду посмотреть, что там с моим ребенком.
– Разве София спит не с тобой? – с удивлением спросил Люсьен.
– Нет, она спит в соседней комнате.
Кэтрин испытывала досаду. Ей не нравилось, что Люсьен вторгается в ее семейную жизнь. Он не имел на это никакого права.
– Не думай, что я осуждаю тебя, Кейт. Наоборот, твоя преданность дочери достойна восхищения. В мире полно людей, которые ничуть не заботятся о своих детях, оставляя их на попечение нянь и гувернанток. Я рад, что ты не из их числа.
