Побеседовав несколько минут о рынке недвижимости, Харрисон перевел разговор на интересующую его тему. Леонид спросил, какое место должна занять компания «Сибериус» в составе «Грант индастриз».
– Ты говорил, что «Сибериус» станет филиалом и сохранит свой бренд.
Харрисон взглянул на Леонида:
– Я не могу обещать, что совет директоров на это согласится. Тебе, как и мне, хорошо известно, что в этом вопросе все решают цифры. Но я постараюсь повлиять на членов совета.
В зале стало так тихо, что Фрэнки услышала, как крутится потолочный вентилятор. Выражение лица Харрисона было непроницаемым. Леонид оценивающе посмотрел на него, прекратив барабанить пальцами по столу. Сердце Фрэнки остановилось. Он что, собирается уйти?
Спустя несколько томительных секунд губы Леонида дрогнули.
– Спасибо за честность.
Харрисон кивнул. Фрэнки выдохнула.
– Продолжай. Я слушаю.
Харрисон продолжил излагать план, который почти ничего не обещал. Когда он умолк, Леонид еще раз пролистал распечатки и отодвинул их:
– Не слишком обнадеживает.
Харрисон не отвел взгляд.
– По-моему, сорок миллионов все искупают.
Леонид встал и отодвинул свой стул:
– Дай мне несколько минут. Мне нужен свежий воздух.
Виктор Каминский поднял бровь, когда его босс вышел. Кожа на скулах Харрисона натянулась так туго, что Фрэнки испугалась, не лопнет ли она. Молодая женщина чувствовала, что босс напряжен до предела. Она извинилась и сказала, что ей надо в дамскую комнату.
Вместо этого Фрэнки отправилась в патио. Неудивительно, что Леониду захотелось вдохнуть свежего воздуха. Пока Харрисон говорил, в зале словно стало меньше кислорода.
В патио сидели люди, которые решили поесть снаружи, наслаждаясь летним вечером. Ветер приносил из сада аромат лилий. В клубе по соседству играл джаз.
Фрэнки не заметила, как рядом с ней появился Леонид с дымящейся сигаретой.
– Только не говорите мне, что это вредно для здоровья, – опередил он ее. – Эта одна из моих немногих вредных привычек.
– Хорошо, не буду, – улыбнулась она.
– Мне очень нравится ваша честность, – сказал Леонид. – Даже если вы ничего не говорите, ответ можно прочитать в ваших глазах.
– Это мое проклятие. Из-за этого я не раз влипала в неприятности.
– Охотно верю. Так мне соглашаться?
Дыхание у нее перехватило.
– На что?
– На сделку. Так ли благороден Грант, каким кажется?
Мир словно сжался вокруг нее, а людские разговоры и звуки музыки слились в ушах в непрерывный гул. Нет, она не хочет принимать в этом участие. Никогда. И кажется, Леонид это почувствовал.
Фрэнки сделала глубокий вдох, чувствуя на себе пристальный взгляд Леонида, и сказала единственное, что позволила ей совесть:
– Он хороший человек. Если бы это было не так, я на него не работала бы.
Леонид не сводил с нее оценивающего взгляда. У Фрэнки появилось ощущение, что он хочет проникнуть в ее душу. Наконец он кивнул, на его лице мелькнуло выражение, которое она не смогла понять.
– Хорошо. Ну что, идем?
Харрисон поднял глаза и увидел, как в зал вместе вошли Франческа и Леонид.
Леонид был сосредоточен, явно что-то вычисляя про себя. Сев за стол, он показал знаком, чтобы всем налили водки. Сердце Харрисона гулко билось в груди. Семь лет выжидания и планирования обязаны завершиться его триумфом.
Он сидел, не шевелясь, пока Каминский говорил с Франческой о каких-то пустяках, пока они ждали, когда подадут водку. Официант принес рюмки. Леонид поднял свою.
– Что ж, скрепим нашу сделку, – объявил он, глядя на Харрисона.
Харрисон расслабился. Сердцебиение потихоньку успокаивалось. Получилось! Последний кусок пазла встал на место. Он поднял рюмку и посмотрел прямо в глаза Леониду:
– За сделку.
Водка обожгла горло и согрела. Харрисон ждал, что его захлестнет головокружительное чувство победы – ведь он так долго к этому шел, – однако ощутил странную пустоту. Она затягивала его, вызывая чуть ли не страх.
Он взглянул на Франческу. Ее длинные ресницы были опущены. Она отпила глоток водки и отодвинула рюмку. Харрисон понял: за пределами ВИП-зала что-то произошло. Когда она подняла свои серые глаза, он увидел в них какой-то непонятный блеск.
Леонид сказал, что ждет документы на подпись завтра у своего юриста. Если юрист даст добро, в чем Харрисон не сомневался, потому что его собственные юристы постарались на славу, он все подпишет.
Харрисон продолжал ждать наплыва эйфории. Они попрощались, вышли из бара и направились к машинам. Франческа остановилась, разговаривая о чем-то с Виктором. Харрисон сел в машину. Эйфории по-прежнему не было. Почему ему не хочется кричать от радости? Почему он не испытывает сладкого, опьяняющего триумфа? Антон Маркович у него в руках. Разве не этого он хотел?
Франческа… Ее явно что-то гложет.
Наконец Каминский отошел.
– Ты с ним распрощалась? – спросил Харрисон.
Фрэнки устало ответила:
– Я сказала ему, что встречаюсь с другим мужчиной. Мне показалось, что лучше солгать.
Не его ли она имела в виду? Харрисон постарался отогнать неуместную мысль.
Фрэнки отвела взгляд. Он откинулся на спинку сиденья.
– Что Леонид сказал тебе в патио?
– Он спросил, можно ли подписать с тобой контракт. Есть ли у тебя честь.
– И что ты ответила?
– Сказала, что ты хороший человек. Если бы это было не так, я на тебя не работала бы.
Харрисон понял, с каким трудом ей дались эти слова. Ведь она знала, как он собирается поступить с компанией.
Он положил ладонь на ее кулак:
– Спасибо.
– Это правда. Ты хороший человек.
Ладонь Харрисона продолжала лежать на кулачке Фрэнки. Он подавил желание поднести ее руку к губам. Он хотел эту женщину. Хотел так сильно, что с трудом оставался на месте. Но это нельзя допустить.
Харрисон убрал руку. Его кожа горела от этого прикосновения, которое словно пробудило его к жизни.
Он стиснул зубы и перечислил себе все те причины, по которым ему нельзя уступить соблазну.
Шофер спросил:
– Куда сначала?
Харрисон назвал адрес Франчески.
Она покачала головой:
– К тебе ближе. Мне нужны документы для детройтского проекта, над которыми я хочу поработать завтра. А потом Деррик отвезет меня домой.
