Саладин не отпустил Ливви, продолжая удерживать в объятиях. Его ладони сжимали округлые ягодицы, продлевая контакт. Он чувствовал ее теплое дыхание на шее, касание острых сосков и думал, что готов лежать так всю ночь.
Наконец Ливви заговорила.
– Думала, мы не должны делать это.
– Это?
– Заниматься любовью во дворце. Ты сам сказал.
– Разве?
– Не отпирайся.
– С тех пор у меня было время подумать, и я решил, что поступил недальновидно. – Он перебирал пальцами ее локоны. – Мне вдруг пришло в голову, что у меня огромный опыт, а у тебя его практически нет. Пока ты здесь, я готов научить тебя кое-чему. Мы никому не причиним вреда, если не будем афишировать наши уроки, а я, как никто, умею действовать тайно, дорогая.
Ливви подняла голову и очень серьезно посмотрела на него.
– Хочешь сказать, что я твоя ученица?
– В какой-то степени да. Но для меня ты значишь гораздо больше.
– Правда?
– Представь себе. Ты искушение, против которого я бессилен.
Саладин увидел, как надежда погасла в ее глазах. Он взял ее руку и опустил между ног.
– Смотри, Ливви, как ты заводишь меня.
Она посмотрела вниз.
– Ох. – Ее голос дрогнул.
– Вот тебе и «ох». Теперь погладь меня, – велел он. – Проведи кончиками пальцев вверх и вниз по всей длине. Вот так. Да. Только легче. Ох, да-да.
Саладин кончил неожиданно, расплескивая семя по ее ладоням, а потом ласкал ее влажную плоть, пока Ливви не начала ерзать под ним. Он снова поцелуем заглушил стон оргазма.
Только когда ее веки отяжелели, а сонное дыхание стало ровным, Саладин выскользнул из кровати Ливви, оделся и вышел из комнаты.
Глава 12
«Берегись исполнения желаний».
Ливви смотрела в потолок, отсчитывая минуту за минутой. Скоро Саладин поднимется с постели, исчезнет как призрак, словно его и не было здесь. Она уговаривала себя смириться с тем, что имеет: они занимаются любовью из ночи в ночь, и надо наслаждаться сексуальными удовольствиями, пока это возможно.
Однако чего-то недоставало, но Ливви затруднялась, чего именно.
Днем Саладин относился к ней с нейтральным дружелюбием. Они встречались за обеденным столом, беседовали. Когда позволял деловой график, Саладин приходил на конюшню и наблюдал, как она занимается с Барханом. Трудно поверить, что надменный шейх был тем же мужчиной, чье прикосновение в постели пробуждало ее к жизни. Когда волна возбуждения спадала, Ливви замечала его странную отрешенность, как будто что-то терзало его, но он хранил тайну от нее и остального мира.
Неопределенность лишала Ливви покоя, словно какая-то часть Саладина была недоступна ей. Их отношения не имели будущего, но ей не хотелось уехать из Джазратана, не разгадав Саладина. Неужели она просила слишком много?
Почему она вела себя как дрессированный щенок, соглашаясь на все, что он предлагал ей? Разве сексуальные отношения предполагают открытия только эротического характера?
Ливви перекатилась на бок и провела пальцем по угловатой, упрямой челюсти.
– Саладин?
– М-м-м, – отозвался он после паузы.
– Можно спросить кое о чем?
Под скомканной простыней Саладин вытянул ноги, чтобы касаться ее бедра. У нее удивительно нежная мягкая кожа, подумал он, зевая. Как обычно, он пришел к Ливви, когда стемнело, движимый неутолимым сексуальным голодом, который никак не шел на убыль. Саладин знал, что, навещая Ливви по ночам, подвергает риску свою и ее репутацию, но ничего не мог с собой поделать. До него начало доходить, что те же свойства характера, позволявшие ей магически исцелять лошадей, делали ее восхитительной любовницей. Ливви отличалась удивительной интуицией и любознательностью. Она была одновременно нежной и сильной. Затянувшаяся девственность не сделала Ливви осторожной и недоверчивой. Оливия Миллер не уступала ему в энтузиазме, осваивая все способы чувственного секса.
Саладин безуспешно сдерживал возбуждение, когда ее тонкие пальчики заскользили по его груди.
– Можешь спрашивать о чем угодно, дорогая. Другое дело, захочу ли я ответить.
Ничуть не смутившись, Ливви продолжала гладить его щеку с отросшей за день щетиной.
– Почему ты не женился?
Вопрос застал его врасплох. Саладин вздрогнул, как от пощечины, и отодвинулся от нее. Неужели он поспешил поверить ей? Слишком хотел увидеть в ней идеальную любовницу в то время, как она ждала случая вторгнуться в запретную область.
– Никогда не мог понять, – выдохнул он, – почему лежащая рядом со мной женщина хочет говорить о другой женщине.
Ливви заметно насторожилась.
– Хочешь сменить тему?
– А как ты думаешь?
Ливви зажгла лампу у изголовья и посмотрела на него.
– Думаю, не ошиблась.
– Вот и хорошо, что поняла намек. Не спрашивай.
– Ты не единственный, кто не любит намеков. – Ливви убрала за ухо длинную рыжую прядь, но не отвела взгляд. – Спрашиваю не потому, что рассчитываю занять постоянное место в твоей жизни. Я знаю, какая роль мне отведена. Между нами только секс…
– Только секс?! – не удержался Саладин, накрывая ладонью ее грудь.
Ливви оттолкнула его руку.
– Мне не дает покоя любопытство, – упорно продолжала она. – Твой статус холостяка никак не укладывается в образ правителя, любящего страну, но думающего скорее о продолжении рода своего жеребца, чем о собственном наследнике. Не могу понять.
– Тебе и не надо понимать.
– Но я хочу.
Саладин на минуту замолчал. Он расценивал ее вопрос как вмешательство – ненужное и нежелательное. Ливви не имела права спрашивать. Однако что-то необъяснимое подталкивало его к ответу. Возможно, тот же инстинкт, заставлявший озлобленных, травмированных лошадей подчиняться ей. Ее особый дар распространялся и на людей. Саладин колебался, чувствуя странную беззащитность под ее взглядом – спокойным и настойчивым. Может, забыв о вспыльчивости, он испытывает рядом с ней покой и радость потому, что Ливви излучает целительную ауру умиротворения. Саладин приказал себе не отвечать ей. Внутренний мир монарха не только вопрос его личных переживаний, но и вопрос власти. Оставаясь одиноким и недоступным, он возвышается над людьми.
Но бремя вины и мрачной тайны лежало на его плечах камнем, слишком тяжелым, чтобы вынести одному. Впервые в жизни Саладин решился поделиться с другим человеком.
– Потому, что я уже был женат, – сказал он.
Ливви испытала шок – для Саладина это было очевидно. Несмотря на ее браваду и утверждения, что их связывает только секс, все было гораздо сложнее. Женщин так запрограммировала природа: они стремились установить с мужчиной эмоциональную близость. Саладин видел, как Ливви старается изобразить непринужденный интерес, но ее глаза потемнели.
