– Прости, – сказала она. – Я не могла не подслушать членов твоей команды, когда мы были в Керале.
– Позволь, я догадаюсь: они сказали, что Анджалика работает со мной, потому что я с ней сплю?
Она не ответила.
– Анджалика – первая знаменитость, которая согласилась выступить в одном из моих шоу, – раздраженно пояснил он. – Она была совсем без денег, я заплатил ей втрое больше ее обычного гонорара, но ничего не обсуждал с командой.
– Полагаю, это сложный бизнес – заметила Шу эта, еще более смутившись от такого объяснения.
– Хм… я всегда мог найти хорошую работу с девяти до пяти, – ответил он, – как хотели мои родители. Как говорит отец, мне некого винить, кроме себя.
Нихил, возможно, зарабатывал больше, чем все его одноклассники, вместе взятые. Но отец был все-таки разочарован, что он не стал инженером или врачом. Отчасти поэтому Нихил так долго не разговаривал с отцом.
– Думаю, ты вполне преуспел, – возразила она. – Даже если твой отец не желает этого признавать, должно быть, он очень тобой гордится.
– Сомневаюсь, – беспечно бросил Нихил. – Послушай, мне нужно идти. Команда страховщиков в полном составе шныряет по Парфенону, и нужно сделать все возможное, чтобы они себя не покалечили.
Шуэта распрощалась с ним, но была уверена, что он не захотел разговаривать из-за того, что она сказала о его отце. В школе она несколько раз встречала мистера Нейра, и он показался ей славным человеком. Ничего похожего на безжалостного злодея, которого изображал Нихил. И мама Нихила была очень милой, хотя, пожалуй, чересчур спокойной и застенчивой.
Нихил оказался прав. Следующая неделя пролетела в каком-то тумане. В четверг, однако, у Шуэты стало першить в горле, и к пятнице, когда она покидала офис, уже неважно себя чувствовала.
– Поезжайте домой и ешьте больше горячего супа, – посоветовал финансовый директор на заключительном совещании. – Это делийская зима: вы, мумбайцы, не привыкли к холоду.
Бредя к станции метро, Шуэта подумала, что на улице не так уж и холодно. Зима еще не начиналась, и погода по-прежнему была очень приятной. В обеденный перерыв она посетила доктора компании и получила рецепт, но к тому времени, как она добралась до гостевого дома, ей стало по-настоящему плохо.
– У вас жар, – сказала уборщица, приложив к ее лбу загрубевшую, но удивительно нежную ладонь. – Уверены, что сможете лететь завтра?
– Я решу утром, – прохрипела Шуэта.
Однако утром ей стало еще хуже, и она поняла, что не сможет ехать в аэропорт. Однажды она решилась на короткий полет во время простуды, – головная боль и шум в ушах при взлете были мучительны.
– Мэм, сегодня мы вас оставим, но с вечера воскресенья номер будет занят новым жильцом, – заявил портье, когда она сказала, что ей придется продлить свое пребывание. – Простите, но вам придется просить компанию снять номер в отеле. Дипа не выразила ни малейшего сочувствия, когда Шуэта позвонила ей, чтобы объяснить ситуацию.
– Ради бога, это всего лишь простуда, верно? Неужели нельзя вернуться в Мумбаи?
Она раздраженно вздохнула, когда Шуэта сказала, что не может лететь в таком состоянии.
– Ладно, я скажу секретарю, чтобы сняла тебе номер в отеле. Этот аудит проклят: сначала Фейзал, потом ты. Вы просто валитесь, как костяшки домино!
Отель оказался куда более роскошным, чем гостевой дом, но там было центральное кондиционирование, и, провозившись с ручками и кнопками с полчаса, Шуэта не смогла согреть комнату. Наконец она сдалась и забралась в постель. Она уже решила не брать телефон, когда тот зазвонил, но привычка оказалась сильнее ее решения, она встала с постели, пересекла комнату и вынула мобильник из сумки.
– Привет, Нихил, – едва прохрипела она, так сильно болело горло. Она даже опасалась, что он не сможет разобрать слов.
– Что случилось?
– Простуда. Звучит хуже, чем есть на самом деле.
– О’кей, – облегченно ответил Нихил. – Завтра будешь в Мумбаи?
– Я отменила полет, – пояснила Шуэта, – и перебралась в отель, потому что мою комнату в гостевом доме уже сдали. Прилечу в середине следующей недели, когда почувствую себя человеком.
– Ты совсем никого не знаешь в Дели? – спросил он так участливо, что Шуэта сразу почувствовала себя гораздо лучше. – Может, прислать тебе на помощь кого-то из делийского офиса? Мне это нетрудно.
– Нет, – тут же отказалась Шуэта. Он, возможно, попросит девушку, которая покупала ей подарки, а Шуэта не хотела видеть чужих людей. – Я выкарабкаюсь. Если уж будет совсем плохо, позвоню кому-нибудь из служащих отеля. Когда я заболеваю в Мумбаи, тоже сама о себе забочусь.
Собственно говоря, она почти не болела, а все же, когда такое случалось, за ней ухаживала Прайя.
– Мне не нравится, что ты там одна, – заметил Нихил.
– В таком случае, приезжай в Дели, побудь со мной! – дерзко предложила Шуэта.
Но Нихил проигнорировал просьбу.
– Ты уверена, что тебе некому позвонить? Как насчет твоего отца и тети?
– Я не сказала им, что больна. Тетя – чемпион мира по волнениям и тревогам. А па не намного лучше. Не смей сообщать им!
– Не буду, – пообещал Нихил. – Я просто подумал, неплохо, чтобы в таких случаях родные были рядом.
– Да, это хорошо, когда я здорова, но стоит заболеть, как все превращается в настоящее несчастье. Нихил, прости, я не могу разговаривать.
Голова идет кругом от всех лекарств, что я выпила, а горло болит, если говорю слишком много. Я напишу тебе номер телефона отеля. Мы сможем поговорить завтра.
Отключив телефон, Нихил нахмурился. Судя по голосу, Шуэта совсем больна, а мысль о том, что она одна в чужом городе, была совсем неприятна.
Наутро Шуэта еще спала, когда тишину разрезал резкий звонок телефона. Она попыталась не обращать внимания. Но звонивший обладал терпением ротвейлера, и, досадливо застонав, она сдалась и подняла трубку.
– Мисс Матер? – спросила женщина на другом конце линии омерзительно жизнерадостным голосом. – Мистер Нейр ждет вас, вы сможете спуститься?
Она прервалась, приглушенно беседуя с кем-то, и продолжила уже в телефон:
– О, мистер Нейр говорит, что вы больны и будет лучше, если он поднимется к вам. Можно?
Полусонная Шуэта сначала была сбита с толку незнакомым «мистер Нейр». Единственным, кого она знала под такой фамилией, был ее сосед в Мумбаи, ворчливый адвокат лет шестидесяти пяти, и она никак не могла понять, почему он оказался в ее отеле и спрашивает ее. Но потом, очнувшись, поняла, что девушка имела в виду Нихила.
– Я спущусь, – сказала она, но тут же вспомнила, как ужасно выглядит.
– Собственно говоря, нет, может вы попросите его подняться? Или погодите, не сейчас. Попросите его подняться минут через десять – пятнадцать. Я только встала.
