– Этого мне вполне достаточно, – сказал он, чуть запнувшись. – Только предупреждаю: я не собираюсь сдаваться и надеюсь убедить тебя выйти за меня.
Она снова обняла его. На этот раз он мгновенно отозвался на ее ласку, и она едва не задохнулась от счастья. Гораздо позже она подумала, что если бы он в ту минуту попросил ее выйти за него, она бы сразу согласилась.
Глава 8
– Почему ты не соглашаешься на помолвку?
Вина встревоженно смотрела на Шуэту, сидящую напротив за столом.
Нихил уехал на день из города, и Шуэта предложила прийти после работы и посидеть с Виной. Теперь, после десятиминутного допроса на предмет каждого возможного аспекта отношений с Нихилом, Шуэта пожалела, что не осталась в офисе.
– Я не уверена в том, что он действительно любит меня, – призналась девушка.
Когда они проснулись наутро после примирения, он повернулся к ней и сказал:
– Знаешь, ты единственный знакомый мне человек, который много раз здорово на меня злился, но никогда не обозвал незаконнорожденным.
Очевидно, он считал это неопровержимым доказательством ее доброты и порядочности, что еще раз подтверждало ее мнение относительно того, почему он хочет на ней жениться. Он, возможно, сам этого не сознавал, но чувствовал, что с ней может считать себя в полной безопасности: она знала о нем все и принимала таким, какой он есть. В Дели Нихил говорил ей, что единственная девушка, с которой он долго встречался, порвала с ним, узнав о том, что он незаконнорожденный. Сам он шутил на эту тему, но Шуэта не могла не чувствовать, что предательство сильно его ранило. И факты говорили сами за себя: с тех пор его личная жизнь представляла собой череду коротких, бессмысленных связей.
– Не знаю, почему ты так считаешь, – возразила Вина. – Он просто помешан на тебе. Постоянно поет тебе дифирамбы.
Шуэта вздохнула. Вот потому она и не хотела приходить: не хотелось ни с кем обсуждать Нихила, особенно с его мачехой. Она сама не понимала, почему отказывается выйти за него, хотя каждая клеточка мозга требовала сказать «да». Последние несколько дней она гадала, не сделала ли ошибки: по всем признакам Нихил глубоко любит ее.
– Все это так сложно, – вздохнула она наконец.
Вина немного помолчала, прежде чем застенчиво спросить:
– Нихил говорит о своих родителях?
– Не слишком часто, – призналась Шуэта, которой все больше становилось не по себе. – У меня сложилось впечатление, что он с ними не в слишком хороших отношениях.
– Он очень серьезно поссорился с отцом во время своего последнего приезда. Но знаю, что отец простит сына, если он сделает первый шаг: позвонит или навестит нас в Керале.
– Судя по тому, что я поняла, Нихил считает, что это его отец нуждается в прощении, – резко ответила Шуэта.
Вина еще больше расстроилась:
– Нихил не понимает, что во всем виновата я. Нужно было бы поговорить с ним, но это так трудно…
– Я вовсе не думаю, что тут ваша вина, – возразила Шуэта. – Давайте поговорим о чем-нибудь другом, тетушка Вина. Вряд ли Нихил будет очень счастлив, если узнает, что мы обсуждаем его родителей.
Вина сменила тему, но после ужина снова к ней вернулась:
– Шуэта, понимаю, ты не хочешь в это вмешиваться, но, может быть, все же ты поговоришь с Нихилом, хотя бы раз, это очень поможет. Он тебя послушает. Меня он обрывает каждый раз, когда я об этом заговариваю.
Про себя Шуэта подумала, что Нихил оборвет и ее, и куда более грубо. Но убедить в этом Вину было не в ее силах, и Шуэта, сама не зная, как это получилось, согласилась попытаться потолковать с ним.
«По крайней мере, один человек выглядит счастливым», – мрачно думала она, уходя. Вина просто сияла. Очевидно, она считала, что Шуэта все мгновенно уладит.
Нихил вернулся в Мумбаи на следующий день, и позвонил, едва приземлившись.
– Не сумеешь уйти из офиса немного пораньше? Я подумал, что мы можем пойти выпить после работы, а потом поедем на ужин ко мне: я собирался заказать еду в ресторане, чтобы тетушка немного отдохнула от готовки.
На этот раз Шуэта не горела желанием увидеть его и едва не струсила, прежде чем здравый смысл взял верх. Учитывая, что она была настолько глупа, что пообещала Вине поговорить с Нихилом, можно, в конце концов, покончить с этим прямо сейчас.
– Я могу уйти в шесть, – пообещала она. Дипа была на совещании и лучше удрать, прежде чем она вернется.
– Класс! Я подъеду к твоему офису.
Он помолчал и тихо признался:
– Я скучал по тебе.
– М-м-м… я тоже, – смущенно ответила Шуэта.
Работа в офисах с открытой планировкой имела кучу недостатков. В частности тот, что все вокруг нее могли слышать, что она говорит. Она закончила разговор так быстро, как могла, и вернулась к работе. Первую половину дня она немного ленилась, и теперь придется работать как лошадь, чтобы закончить к шести.
Нихил повел ее в бар, расположенный на крыше шикарного нового отеля. Отсюда открывался удивительно красивый вид на панораму Мумбаи с одной стороны и на море – с другой. Ветер развевал волосы Шуэты, и она немного поморщилась, садясь рядом с Нихилом на элегантный черный диван.
В хлопковом сари цвета лайма с такого же цвета балетками она, подобно экзотическому цветку, выделялась на фоне остальных посетителей, одетых в европейскую одежду. На Нихиле были дорогой пиджак, джинсы, белая рубашка и туфли, судя по виду, дизайнерские.
Он взглянул на нее, и его взгляд мгновенно смягчился. Щеки Шуэты порозовели, волосы растрепались от ветра. Она никогда еще не была такой красивой.
– Выглядишь идеально, – сказал он. – Ты мне больше нравишься в обычной одежде, чем в модном платье и с косметикой.
Шуэта вспомнила, как она провела десять лихорадочных минут в офисном туалете, пытаясь накраситься, поняла, что у нее ничего не получилось, и рассмеялась.
– Все потому, что ты привык тусоваться с актрисами и моделями. Какое облегчение – быть неряхой и чучелом!
– Ты не чучело.
Нихил повернулся и нежно коснулся ее лица.
– Я всегда считал тебя красавицей, даже в школе, с этими уродливыми очками в черной пластиковой оправе.
Шуэта склонила голову набок.
– В это трудно поверить, – возразила она. – Ты не ошибаешься? Твердишь, что всегда любил меня и это судьба нас свела…
– Я в этом уверен, – прошептал он, целуя ее в губы.
Шуэта поспешно увернулась: у нее были консервативные взгляды, и она всегда смущалась, если приходилось целоваться на людях.
– Не стоит. Здесь полно народа.
Он слегка отодвинулся и благожелательно улыбнулся.
