Чувство неловкости на миг охватило Доротею. Наверное, ей не следовало позволять этого поцелуя. Хотя он и был разрешен благодушным викарием. А может быть, гадала Доротеяя, герцог был недоволен не столько их поцелуем, сколько самой свадьбой?
К счастью, у нее не было времени долго размышлять о причинах плохого настроения герцога. Когда новобрачные достигли конца прохода, их окружила толпа поздравляющих. Джентльмены пожимали Атвуду руку и дружески хлопали по спине, после чего с нетерпением ждали своей очереди обнять новобрачную.
Доротея заметила, что некоторые молоденькие девушки, поздравляя ее, прикладывали к глазам кружевные платочки. Она невольно задумалась: искренне ли они тронуты церемонией венчания или выражают сожаление, что маркиз Атвуд стал теперь женатым человеком?
Доротея обняла свою сестру Эмму, и по щеке ее скатилась слеза. Она ничего не могла с собой поделать. Это был слишком волнующий день.
– Никогда бы не подумала, что ты превратишься в лейку, – поддразнила ее Эмма, хотя и ее глаза подозрительно поблескивали.
– Боюсь, я гораздо больше похожу на тетю Милдред, чем мы могли предположить. – Доротея рассмеялась.
Было так замечательно делить столь радостные минуты с младшей сестрой. Это почти, хотя и не полностью, возмещало отсутствие Гвен. Казалось удивительным, что она так сильно скучала по старшей сестре. Ведь Доротея всегда гордилась своей самостоятельностью. Взрослея, сестры часто расходились во взглядах, как это обычно бывает, но искренняя взаимная любовь и глубокая преданность друг другу всегда оставались неизменными. В этот знаменательный день, когда в жизни Доротеи все так радикально изменилось, незыблемость связывающих их чувств служила ей огромным утешением.
Она непременно заберет Эмму в Лондон, когда той исполнится семнадцать, и устроит ей такой роскошный дебют, какого свет еще не видел. С каким наслаждением будет она наблюдать, как ее артистичная и талантливая красавица сестра блистает в высших кругах светского общества. Теперь, когда она стала женой маркиза Атвуда, было бы глупо не воспользоваться этим с наибольшей выгодой.
Тетушка Милдред обняла ее. Старушка обливалась слезами, хлюпала носом и едва могла говорить. Дядя Флетчер коротко и неловко обнял племянницу, и по его глазам Доротея догадалась, что он все еще чувствует свою вину за мелкие заимствования из ее состояния, а затем и полную растрату ее приданого несколько лет назад. Если бы не щедрость Гвен и Джессона, Доротее пришлось бы вступить в этот брак совершенно без средств. Впрочем, маркиз Атвуд не проявил ни малейшего интереса к ее скромному приданому.
Но в этот торжественный день не стоило вспоминать ошибки и беды прошлого. Доротея не таила обиды на своего дядю, который, судя по всему, искренне раскаивался в содеянном.
На свадебном завтраке, устроенном в доме лорда и леди Дарлингтон, было много смеха и веселья. Охлажденное шампанское лилось рекой, угощение было изысканным и обильным. Многочисленные гости были довольны пиршеством. Тосты за новобрачных становились все более нелепыми, по мере того как празднование продолжалось. Радостную атмосферу поддерживала соответствующая музыка.
Девочки Дарлингтонов тоже присутствовали на церемонии со своей гувернанткой. В церкви они сидели тихо на последней скамье, но на праздничном завтраке находились в центре внимания. Доротее было очень приятно слышать их счастливые возбужденные голоса.
Даже герцог Гейнсборо, казалось, остался доволен. Он сидел в окружении пожилых джентльменов, ел и пил с явным удовольствием. На лице его то и дело вспыхивала улыбка.
Доротея была этому рада. Сегодня ей хотелось, чтобы все вокруг были счастливы. С лучезарной улыбкой она сновала среди гостей, упиваясь всеобщим вниманием. Отойдя от мужа, она побеседовала с несколькими матронами, одна из них указала ей на небольшой разрыв кружева на шлейфе. Несколько искусных стежков горничной леди Мередит, когда они уединились в спальне, быстро исправили этот недостаток.
По пути назад, в праздничный зал, едва завернув за угол длинной галереи, Доротея лицом к лицу столкнулась с майором Роллингсоном. С тех пор как она обручилась с Атвудом, они с майором виделись очень редко.
Роллингсон был, как всегда, любезен, но Доротея заметила на его лице предательские следы недосыпания. На долю секунды у нее мелькнула мысль, что именно она является тому причиной. Но майор улыбнулся с искренней теплотой – и она ощутила огромное облегчение.
– Желаю вам счастья в браке, – тихо сказал Роллингсон, прерывая затянувшееся молчание.
– Благодарю вас, майор.
Доротея улыбнулась немного смущенно, задумавшись над тем, как бы могло повернуться дело, если бы Картер не прервал их в саду в ночь бала у Дарлингтонов. Выражение глаз майора говорило о том, что он подумал о том же, но, разумеется, ни словом не упомянул о своих мыслях, – в конце концов, это был день ее свадьбы.
– Вы собираетесь отправиться в длительное свадебное путешествие, леди Атвуд? – спросил майор.
– Не сейчас. Мы проведем неделю или две в Рейвнзвуде, потом вернемся в Лондон, чтобы застать конец сезона.
– Могу я навестить вас, когда вернетесь?
– Буду очень этому рада. Чувствую, мне понадобится поддержка моих друзей, когда я приму на себя новые обязанности.
– Можете на меня рассчитывать.
Улыбка Доротеи стала еще шире. Она потянулась, чтобы из благодарности пожать майору руку, но ее остановил женский голос.
– Ах вот ты где! – Это была Эмма. – Маркиз Атвуд попросил меня помочь отыскать тебя. Подошло время вам уезжать.
Майор быстро оглядел галерею. Когда подошла Эмма, он коротко поклонился Доротее и поспешно удалился, как будто стремясь избежать встречи с ее младшей сестрой. Это выглядело смешно, потому что они не были даже знакомы.
– Ну вот, я только что привела в порядок свадебное платье, а теперь нужно переодеваться в дорожный костюм, – вздохнув, сказала Доротея Эмме. – Если бы я знала, что уже такой поздний час, не стала бы тратить время на починку кружева.
– Я побуду с тобой, пока ты будешь переодеваться, – предложила Эмма. – Это позволит нам несколько минут поговорить наедине.
Сестры поспешили в спальню Доротеи, где их уже ждала служанка.
– Мне не придется возвращаться в Йоркшир после твоей свадьбы, – сообщила Эмма, пока служанка помогала Доротее снять восхитительный наряд. – Тетя Милдред и дядя Флетчер разрешили мне остаться с Гвен и Джессоном. Я собираюсь быть у них, когда Гвен родит ребенка.
Ребенка? Доротея нахмурилась. Очевидно, Гвен по-прежнему скрывала свои подозрения, что носит двойню.
– Я уверена, что Гвен будет рада. Ты будешь с ней и сможешь ее утешить, когда подойдет время рожать, – согласилась Доротея.
– На самом деле, это Джессон пригласил меня остаться, – сказала Эмма. Она положила голубую шляпку сестры в ее дорожный сундук, а взамен вручила служанке элегантную белую. – Он думает, что Гвен станет легче, если я буду с ней последние недели беременности.
