– Думаю, я рискну отправиться с вами на Цезаре.
Улыбка, которой Картер одарил жену, мелькнула лишь в его глазах. Он обхватил ладонями ее талию, с легкостью поднял и усадил на седло, потом устроился позади, крепко обвив ее одной рукой.
– Так лучше? – Он наклонил голову и коснулся губами ее уха. – По крайней мере отдайте мне должное за открытие способа держать вас в объятиях.
Она все еще пыталась придумать язвительный ответ, когда он крепче сжал руки на ее талии. Теперь она ощущала спиной его крепкое тело. Волна удовольствия захлестнула ее. Доротея ощутила такое чувство безопасности, которого не испытывала никогда в жизни. Оно согрело не только ее тело, но и душу.
Все мысли о том, чтобы оставаться строгой и отстраненной, исчезли из ее головы. Она глубоко вздохнула и замерла в его теплых и сильных объятиях. Прижавшись к его мускулистой груди, Доротея обхватила ладонями, затянутыми в перчатки, его предплечье.
– Готовы?
Доротея услышала смешливые нотки в его голосе. Обернувшись, она посмотрела на мужа через плечо.
– Только не слишком быстро, пожалуйста. Мне бы не хотелось свалиться и утянуть вас за собой.
Дразнящие искорки плясали в глубине его глаз.
– Я ни разу не падал с лошади, с тех пор как мне исполнилось семь лет. Но уверяю вас, дорогая жена, если что-нибудь пойдет не так, я приложу все силы к тому, чтобы принять главный удар на себя. Вы приземлитесь поверх меня.
– Вы вряд ли сойдете за мягкую подушку, милорд.
Он поерзал, изменив положение так, что ее бедра тесно прижались к его ногам. Доротея оцепенела, но потом заставила себя расслабиться и позволила ощущениям свободно струиться по телу. Они нахлынули стремительным потоком.
Сила и жар тела Картера в сочетании с мерно повторяющимися движениями коня сильно напоминали ритм занятий любовью. Это воспоминание могло бы встревожить и опечалить ее. Но вместо этого в ней начало медленно пробуждаться желание.
Доротея слышала участившееся дыхание Картера. Грешные плотские мысли рождались у нее в голове. На мгновение всплыл в мозгу смехотворный вопрос: можно ли заниматься любовью верхом на лошади?
– Прошу прощения?..
Его срывающийся голос испугал ее. «Бог мой, неужели я произнесла эти слова вслух?»
– Озеро, – пролепетала Доротея, понимая, что походит на слабоумную. – Необыкновенно красивое озеро.
– Не только красивое, но и полезное. Оно снабжает нас рыбой.
Доротея смущенно оправила юбку своей амазонки. Ноги у нее горели. Она поняла, что если срочно не возьмет себя в руки, то горько об этом пожалеет.
– Вы любите ловить рыбу? – Вряд ли эта тема ее интересовала, но она давала возможность отвлечься от ее физического состояния.
– У меня не хватает для этого терпения. – Он запечатлел нежный поцелуй на ее шее, в самом чувствительном местечке – прямо за ухом. – К сожалению, мне всегда недоставало выдержки, чтобы оценить идею отсроченного вознаграждения.
Картер поднял руку – Доротея запаниковала, гадая, что он собирается сделать. Она лихорадочно пыталась сообразить, как ей следует реагировать. Его поцелуй вызвал сладкую дрожь в ее теле. В конце концов, Картер ее муж и нужно научиться принимать его прикосновения без всяких оговорок.
Решив быть сговорчивее, Доротея откинула голову ему на плечо и ждала затаив дыхание. Но вместо того чтобы одарить ее дерзкой лаской, Картер помахал рукой работникам в поле, с энтузиазмом ответившим на его приветствие. Доротея почувствовала, как лицо ее жарко вспыхнуло от смущения, и ощутила одновременно странное чувство разочарования, хотя это совсем не имело смысла.
Справившись с эмоциями, она постаралась сосредоточиться на окружающем, игнорируя физическую привлекательность своего супруга. Они проехали по обширным лугам, где паслись коровы и овцы, и оказались на зеленой лужайке. Картер был обаятельным и любезным, оказывая ей знаки внимания, и даже поведал историю из своего детства. К тому времени как они возвратились в конюшню двумя часами позже, Доротея уже полностью расслабилась и улыбалась.
Однако к вечеру ее хрупкое чувство удовлетворенности испарилось. За ужином она старалась изо всех сил отдать должное великолепной стряпне кухарки, но аппетит и спокойствие покинули ее. Картер, как она заметила с легкой досадой, ел с большим удовольствием, нахваливая каждое блюдо. По крайней мере она успешно справилась с задачей составления меню, хотя львиная доля этой заслуги принадлежала кухарке, которая его составила. Доротея только одобрила ее выбор.
– Может, перейдем в гостиную?
Доротея положила десертную ложку на край тарелки рядом с почти не тронутым куском пирога и слабо улыбнулась мужу:
– Как пожелаете.
Он склонился к ней ближе, и его дыхание слегка коснулось ее волос.
– Или вы предпочитаете отправиться спать?
– К себе в спальню?
– Думаю, там намного удобнее, чем в конюшне.
Она почувствовала, как ее вымученная улыбка начинает таять.
– Одна?
Удивление мелькнуло в его глазах при этом прямом вызове. Картер явно не ожидал такого вопроса. Но Доротее просто нужно было знать, придет ли он к ней в спальню сегодня ночью.
– Полагаю, вам предпочтительнее побыть одной, поэтому, уважая ваши желания, я подожду, прежде чем появиться в вашей спальне.
Картер обвил руками ее талию, наклонился и нежно поцеловал в губы. Ее рот невольно приоткрылся, но она все же не ответила на поцелуй. Его поцелуи были завораживающими, но вели к последствиям, которых ей хотелось бы избежать. Доротея отстранилась, совсем чуть-чуть, и он покорно отпустил ее губы.
– Добрых снов, Доротея. Увидимся утром. – С загадочной улыбкой он повернулся и вышел из комнаты.
Картер пожалел о своих словах и действиях в ту же минуту, как вышел за дверь. Ему показалось, будто он оставил позади всю радость и свет своей жизни. Но так было лучше. Больше всего на свете Картер хотел, чтобы Доротея получала огромное наслаждение в их супружеской постели. Хотел видеть ее удовлетворенной и довольной. Но понимал, что на это потребуется время.
При одном взгляде на нее сегодня вечером в этом ее полупрозрачном вечернем платье из золотистого шелка у него перехватило дыхание. Вырез лифа был таким глубоким, что чуть потяни – и станут видны соски. Ее восхитительные розовые соски, вкус которых слаще нектара.
Большую часть ужина он страдал от нарастающего возбуждения, запихивая в рот еду, вкус которой едва ощущал, как будто это могло каким-то образом насытить его. Естественно, это не помогало. Единственное, что могло бы утолить его аппетит, – это обнаженная, жаждущая его ласк жена, извивающаяся, задыхающаяся от страсти в его постели.
Он был страшно разочарован и расстроен, страдая и телом, и душой. Но выбор был сделан, курс действий определен. Картер откашлялся, прочищая горло, и приказал себе прекратить это мучительное самоистязание. Сейчас важнее всего сохранять сдержанность. Сегодня они достигли значительного прогресса. И Картеру меньше всего хотелось подвергнуть риску это многообещающее начало. Ему с трудом верилось, что после их злополучного утреннего разговора им удастся так спокойно беседовать и шутить и даже расслабиться ненадолго во время дневной прогулки верхом.
