Доротея не была холодной от природы. Она полна страсти и огня. И он решительно настроен вернуть эту пылкую отзывчивую женщину в свою постель. Поскольку она уже испытала соитие и была не в восторге от него, потребуется терпеливое медленное обольщение.
Картер видел, что непродолжительный физический контакт уже повышает ее интерес к нему. Украденный поцелуй, одна дерзкая ласка, случайное прикосновение его пальцев к ее обнаженной груди побуждали Доротею, затаив дыхание, ждать продолжения. Скоро ее влечение к нему станет таким неодолимым, что от одной мысли о близости с ним она будет биться в экстазе. И тогда они оба будут гореть в пламени страсти.
Еще одна бессонная ночь – и Доротея была уже на ногах. Событие, которое потрясло бы ее сестер и любого, кто знал, как она любит утром поспать подольше. Она рассчитывала позавтракать в одиночестве, но, к ее удивлению, Картер ждал ее в малой столовой. Он выпил вторую чашку кофе, пока она ела тост.
Они мило побеседовали, обсуждая планы на день, и Доротея согласилась снова отправиться на верховую прогулку после полудня. Когда она закончила завтракать, Картер подал знак одному из лакеев, и тот вскоре возвратился с большой корзиной. Поставив корзину на стол, Картер медленно подвинул ее к Доротее.
– Это для вас.
Доротея осторожно подняла плетеную крышку. Внутри оказался пушистый комочек золотистого меха с любопытными карими глазками, уставившимися на нее. Когда она улыбнулась, крошечное создание принялось бешено вилять хвостом, отчего ходуном заходила вся его задняя часть.
– О господи! – воскликнула Доротея, взяв в руки извивающегося щенка и прижав его к груди. – Какой милый! Он действительно для меня?
Картер улыбнулся:
– У нас в поместье великое множество собак, но я подумал, что вы предпочтете иметь товарища, который будет исключительно вашим.
– О, Картер, он просто прелесть! Большое спасибо!
Картер протянул руку и погладил щенка за ушами.
– Он вырастет до приличных размеров, как и положено всякой стоящей собаке. Я терпеть не могу, когда женщина повсюду таскает с собой собачонку и обращается с ней как с младенцем.
– Вы имеете в виду вдовствующую графиню Хастингз?
Доротея подняла щенка на вытянутых руках, затем поднесла его к лицу, так что их носы соприкоснулись. Щенок, вне себя от радости, принялся облизывать ей лицо.
Картер с досадой вздохнул:
– Бог свидетель, вдова так раскормила своего любимца, что бедное животное уже почти не может стоять из-за ожирения.
– Вот почему лакей повсюду носит его за ней на подушке.
– Да, на красной бархатной подушке, – добавил Картер с отвращением. – Я был однажды свидетелем, как на пикнике вдову едва не хватил удар – слуга поднес к ней мопса на обычной белой подушке.
– Клянусь, я никогда не сделаю ничего столь смехотворного. В любом случае, мне кажется, мой дорогой щеночек сможет помещаться на подушке не дольше месяца.
– Конечно, если вы не будете его усиленно кормить.
Не обращая внимания на его слова, Доротея продолжала подкармливать щенка, которого крепко прижимала к себе, остатками яичницы с тарелки Картера. Когда яичница закончилась, щенок в благодарность облизал ее пальцы, потом протяжно зевнул, свернулся клубком у ее груди и быстро заснул. Улыбнувшись, Доротея осторожно уложила его назад в уютную корзинку.
– Я знаю, чего вы добиваетесь, – сказала она, укрывая собаку одеяльцем. – И честно должна сказать, что это не сработает.
– Право, не понимаю, что вы имеете в виду.
Слабая улыбка мелькнула на ее губах:
– Вы прекрасно знаете. Щенок – это взятка. Изобретательная, от всего сердца, но все равно взятка.
– Взятка за что? За ваше расположение? Странно, я думал, что уже пользуюсь вашей симпатией. Или я ошибаюсь?
– Конечно, нет. Вы мне симпатичны. Я бы не вышла за вас замуж, будь иначе.
– Тогда что вы имели в виду?
– Это взятка за то, чтобы завлечь меня к себе в постель.
Он озадаченно взглянул на корзинку.
– Зачем бы мне это понадобилось? Вы – моя жена. Вы уже говорили совершенно определенно, что будете исполнять свой супружеский долг. Поэтому мне нет необходимости тратить деньги, добиваясь очевидного. – Его голос стал хриплым. – Я мог бы приказать вам сейчас лечь на спину и раздвинуть ноги или опуститься на четвереньки, чтобы я мог взять вас сзади, заставляя ваши внутренние мускулы сжиматься вокруг меня, утопать в своей теплой влажности.
Доротея оцепенела, представив себе эту картину. Она взглянула в его пылающие глаза, полуприкрытые веками, и полностью утратила дар речи. Он понизил голос, звучавший теперь искушающе:
– Помните, как я ласкал вас руками? Губами и языком? Как ваши бедра приподнимались навстречу моим прикосновениям? Как ваше тело содрогалось, достигнув вершины блаженства?
Доротея чувствовала, как сжимаются мускулы горла, и не могла ничего сказать, не могла выдавить ни звука. Сладострастные картины, рождавшиеся у нее в мозгу под воздействием пылких слов Картера, лишили способности говорить. Она изобразила возмущение, но сильно сомневалась, что ей удалось обмануть мужа.
– Леди Атвуд, я не уверена… Ох, прошу прощения, – раздался в дверях спокойный, но немного смущенный голос миссис Симпсон. – Я зайду позже.
– В этом нет необходимости, миссис Симпсон, – поспешно сказала Доротея. – Лорд Атвуд уже уходит.
Глаза Картера вспыхнули непостижимой сияющей синевой. Опасаясь, что он может рявкнуть на миссис Симпсон, чтобы та скрылась, Доротея замерла в ожидании, сама не зная, чего ей больше хочется – чтобы он выполнил ее желание и ушел или чтобы остался с ней наедине и уступил неугасающему влечению, которое настойчиво разжигал в них обоих.
– Да, входите, – наконец произнес Картер. – Я хочу, чтобы леди Атвуд выполнила все свои обязанности по хозяйству утром, с тем чтобы остаток дня могла полностью посвятить мне.
Затем с неотразимой улыбкой на губах он отвесил Доротее элегантный поклон и покинул комнату.
Глава 13
Картер знал, что понемногу продвигается к цели. Не так быстро и не так далеко, как ему хотелось бы, но все же продвигается. Он начал постепенно узнавать жену, выяснять, что ей нравится, а что нет, понимать, как работает ее голова. Ну, скажем, настолько, насколько мужчина способен понять сложность женского мышления.
Доротея не выказала страха, когда он утром заговорил об интимной близости. Правда, она сжала челюсти и держалась с непоколебимой решимостью. Однако стояла и слушала каждое слово. Стояла и трепетала, заинтригованная эротическими сценами, возникавшими в мозгу под воздействием его слов. Со временем, если проявит терпение и правильно подойдет к обольщению, Картер несомненно сумеет превратить ее в чувственную женщину, жаждущую его прикосновений, а не уклоняющуюся от них.
