— А разве можно так быстро считать? Да еще без этого, как его? Каку-лятора? — и он потряс над головой прибором, погибшим смертью храбрых ради скандрских вычислений.
Да уж… Нелегкий будет семестр. Про зачеты и экзамены лучше и не думать. Упаковка валерьянки не бесконечная, осталось только две полные пластинки с таблетками. Одну я почти прикончила. И что-то подсказывало — в Академическом медкорпусе такой препарат днем с огнем не сыщешь.
* * *
Три пары лабораторных занятий с воинственными скандрами выжали меня как лимон. Да что там как лимон! Как Вархар свои знаменитые носки!
Но мой мозг, терпение, вкупе со всеми остальными, еще живыми, рабочими органами и качествами ждало новое испытание на прочность.
Я взяла «на дом» отчеты преподавателей.
И зачем я только пригрозила подчиненным ознакомиться с их «художествами» до завтра? Наверное, в тот момент, мой инстинкт самосохранения нахально филонил, наивно полагая, что хуже уже не будет.
Очень распространенное заблуждение всех моих инстинктов в Академии. Пора бы им усвоить одну простую истину. Если сегодня с тобой стряслось что-то плохое, можешь быть уверен, завтра оно покажется тебе манной небесной. Сразу после того, как случится что-то еще ужасней.
Первый шок поджидал меня уже за первой страницей первого же отчета. Отчет оказался написанным от руки. Интуиция настойчиво советовала сразу же отложить документы, успокоить нервы валерьянкой, сном. Но я неосторожно сочла ее замаскированной паранойей и решила заглянуть в остальные отчеты.
Вот за этим «углом» и поджидал меня второй шок.
Набирать документы на компьютере сотрудники, похоже, считали неуважением к заведующему кафедры. Но что-то подсказывало другое объяснение. Скорее всего, когда местные каменные тролли садились за компьютеры, бедолаги проживали такую же короткую, но яркую жизнь, как калькуляторы на занятиях скандров.
Некоторые сочинения подчиненных требовали микроскопа — даже заглавные буквы там были не больше булавочной головки. Другие требовали дешифровщика — почерки их создателей походили на помесь египетских, китайских и японских иероглифов с наскальными значками пещерных людей.
Третьи состояли из глаголов и междометьев.
«Я пришел на лекцию…епт… бли… зар… гад…
Я пришел на лабораторное занятие… епт… бли… зар… гад
Я сходил в буфет… епт… бли… зар… гад…
Я вернулся на кафедру. А там… епт… бли… зар… гад..»
Как я понимала этих сотрудников! У самой во время знакомства с их отчетами комментарии почти не отличались.
После пятидесяти шести сочинений на тему «как я провел начало семестра», мне показалось, что уже никогда не смогу разговаривать иначе. Да что там разговаривать! Думать иначе, и то не выходило.
Единственное, о чем я горячо мечтала после столь жестокого насилия над глазами и мозгом — лечь в постель и отключиться. Хотя часы тонко намекали, что еще рано — только полвосьмого вечера, детское время.
Но, по традиции, как только я легла в постель, в дверь постучали.
Ну, если это Вархар! Горе его шаловливому мечу! И всем остальным органам в придачу!
— Ольга Искандеровна, а Ольга Искандеровна? — голос Сласи вернул меня ко вчерашнему обещанию. Я с сожалением вынырнула из-под уютного одеяла, встала, заправила кровать и разрешила:
— Заходи.
Черт возьми! Я же сама ее пригласила!
* * *
Сласю было прямо-таки не узнать! От затюканной, невзрачной девчонки не осталось и следа. Она не мялась возле двери, не пыталась оторвать ручку — сразу прошествовала в комнату. Так-то лучше — и девушке приятней, и ручка целее. Вблизи контраст между вчерашней Сласей и сегодняшней казался еще разительней. Грудь — колесом, взгляд — горит, на лице играет улыбка — значит, ничего хорошего не жди. Ужасное подозрение закралось в мою голову, и подтвердилось спустя недолгие минуты.
Я нахлопала яркий свет, и причины рождения «новой Сласи» бросились в глаза.
Почти все воспаления на лице ее поддались чудодейственной силе соли гораздо раньше, чем я ожидала. Краснота ушла, и прыщики стали едва заметны.
Слася сплагиатила мои брови — я слегка выщипываю их, истончая кончики.
Теперь глаза ее казались больше, глубже и выразительней.
Изменила Слася и походку — с грации медведицы на грацию тигрицы. Только жилистые ноги по-прежнему портили впечатление.
— Эта ваша соль! Ну просто! Ну просто! — восторги Сласи никак не хотели складываться в фразы. Типично для здешних студентов — с грустью подумала я.
— Ты лучше выглядишь, — бросила, уныло поднимаясь, и отправляясь на кухню. Уже в дверях махнула студентке рукой, и она вприпрыжку залетела следом. — Соль не моя, морская, — пошутила устало. — Тебе, действительно, очень быстро помогло. Я рада.
— Ага-а! — Слася довольно повертела головой, задрала ее, опустила. — Меня сегодня девчонки просто замучили. Расскажи секрет и расскажи. Фигушки им! Вот! — от переизбытка чувств студентка подскочила на месте, подарив моим нижним соседям несколько минут грохота. От удара кованными сапожками сорок второго размера об пол, он тревожно затрясся. Приглушенный звон возвестил о том, что светильники нижнего этажа тоже приобщились к воодушевлению Сласи.
Честно говоря, я радовалась за нее всей душой. Даже усталость немного развеялась. Да и, чего греха таить — люблю ставить задавал на место, а забитым и несчастным подкидывать козыри, желательно короли и тузы. Сама себе удивляюсь. В школе и университете я неизменно числилась в списках первых красавиц и первых же умниц. То ли с возрастом пришло понимание, что нужно отдавать долги тем, кому повезло меньше, то ли размякла я за годы без преподавания…
По-быстрому заварив ромашковый чай с шиповником, я налила две чашки, здраво предполагая, что благодарностью визит Сласи не ограничится.
Увы. На сей раз предчувствия и разум спелись и оказались убийственно прозорливы…
— Я поняла вашу правоту! — распиналась девушка. — Сама теперь буду очки у сокурсников зарабатывать. Надо чтобы они уважали меня за… меня! — глубокомысленно изрекла Слася. — А не за то, что я у вас в группе… Только у меня к вам еще одна просьба. Можно, а?
Опять этот взгляд не столько кота из «Шрека», сколько безумного ученого над распластанной жертвой экспериментов — аж мурашки по телу. Поучиться бы ей у леплеров, что ли… И мои нервы целее будут, и для экзаменов пригодится.
— Слушаю, — я отпила немного чаю и подперла чугунную голову рукой.
Слася помолчала, придвинула стул поближе ко мне — за кухонным столом уместилась бы орда из двадцати Вархаров. Глотнула чаю, воззрилась невинными глазами, контрольным выстрелом похлопала ресницами и разродилась:
— Завтра танцевальный вечер. Поможете мне одеться? Подкраситься? А?
