Я ощутила себя Феей-крепостной. Вот именно — не крестной, а крепостной.
Что ж… Следовало помнить, что сочувствие и неравнодушие страшно наказуемы. Можно сказать, я еще легко отделалась.
Ладно, куда ж деваться — взялся за гуж, не говори, что не дюж.
— Хорошо, заходи к пяти, — обреченно согласилась я.
Слася восторженно допила чай, еще трижды поблагодарила меня и ретировалась.
Я призадумалась всерьез. Истинная женщина ни к одной проблеме, даже к стуку Всадников Апокалипсиса в дверь, не подходят так серьезно, как к превращению серой мышки в мисс «Вселенную»!
Одна моя знакомая любила говаривать, что каждая уважающая себя дама всегда имеет под ругой одну невзрачную подругу. Захотела — взяла ее в ночной клуб, чтобы оттеняла твою неземную красоту. Захотела — превратила в милашку и взяла в ночной клуб, чтобы оттеняла твою неземную доброту.
На наряд Сласи возлагалось несколько стратегически важных задач. Скрыть ноги, подчеркнуть стройность талии и выделить грудь так, чтобы ни один мужчина не смотрел на девушку выше шеи. Нужны акценты!
Конечно! Я вспомнила про огромную брошь с бирюзой, похожую на кусочек восточного ковра. Одна идея уже есть!
Допив чай и отложив сон, я решительно приступила к инспекции коробки с косметикой, размером не меньше ящика письменного стола. Сама себе ничего не покупала уже лет тридцать или дольше. Но знакомые и друзья дарили декоративную косметику на все праздники и даже без них. Ненавязчиво так намекали, что неплохо бы бросить дурить, и снова начать наводить марафет.
Зачем я захватила эту коробку в Академию? Сама не знаю. Положила в чемодан машинально, не думая.
Так-с… что у нас есть?
Гель для укладки бровей трех цветов, тушь, огромная палитра теней почти всех оттенков костюмов леплеров, три помады, блеск, пудра четырех цветов. Помню, приятельница гордо презентовала мне ее на очередной День Рождения, а я не сдержалась и съязвила.
— Это на случай, если решу менять расы как перчатки? Сегодня китаянка, завтра негритянка, а послезавтра каманчи?
Девушка юмора не оценила. И я была жестоко наказана за попытку шутить в самом неподходящем для этого обществе. Три часа кряду усиленно пыталась не клюнуть носом на лекции о том, что вот если я загорю, а если заболею, а если пожелтею, а если покраснею от стыда… Думала, не доживу не то чтобы до следующего дня рождения, до конца нынешнего и то не дотяну. До сих пор вспоминаю тот «вынос мозга» с куда большим содроганием, чем плавки Вархара!
После ревизии содержимого «небольшой косметички», я сочла себя достойной поспать. Но судьба не согласилась на мои доводы.
Вначале, как и вчера, я еще какое-то время дергалась в постели, в ужасе представляя, что кто-то непременно да заявится в мою тихую обитель. Этот образ еще долго преследовал меня наяву и в кошмарах.
Убедившись, что никто не ломится в тихую обитель завкафедры, я уже было придремала, но тут над головой раздался топот. Потолок затрясся, зазвенел стеклами книжный шкаф, зазывно приоткрыл дверцы, словно приглашал залетные томики погостить. Сам гардероб, воткнутый в угол, невдалеке от ванной, заходил ходуном, будто бы планировал прогуляться по комнате, размять затекшие ножки.
И я наконец-то узнала, на каком честном слове держится зеркало, на стене, в нескольких шагах от двери.
Оно задергалось, затряслось, странно звякнуло и поползло вниз, по каменной кладке, как огромный овальный жук.
Тотчас обнаружилось, что зеркало крепится на четырех длинных петлях, а они исчезают в стене, словно вмурованы туда неведомой магией.
Каких-нибудь несколько секунд ужаса, что вся тяжесть проклятья разбитого зеркала обрушится на меня, и петли резко сократились. Зеркало заскользило назад, и встало на законное место.
Да тут все веселее и веселее.
Внутренне закипая, я слушала нарастающий топот сверху и понимала — настало время выплеснуть накопленный негатив. Избавиться от него самым лучшим, самым распространенным и самым популярным способом — щедро поделиться с ближними.
Особенно, учитывая, что ближние столь откровенно и беспардонно напрашиваются.
Казалось, над моей бедовой головой носился табун лошадей. Нет, даже не табун лошадей — стадо слонов, как минимум. Как максимум — стадо бронтозавров прибыло из какого-нибудь мира перекрестья на практику. А что? Их мозг, размером с грецкий орех, наверняка считал не хуже мозга скандров. К чему же дискриминация по признаку вида?
Я заткнула уши берушами — всегда беру их в малознакомые вузы, мало ли… Но чудо не свершилось. Грохот упорно преодолевал все преграды, стремясь достучаться до моего усталого сознания.
В груди клокотало, в голове звенело, тело потряхивало от возмущения. Наадреналиненная по самое не могу, я быстро натянула первые попавшиеся штаны, кофту, балетки и рванула на верхний этаж.
Ну все! Если я их не убью, то покалечу наверняка. Спасайтесь, кто может!
* * *
Не помню, как пронеслась через весь коридор до лифта и как поднялась наверх. Там пол ходил ходуном, как и мой бедный потолок и шкаф. Я добежала до дверей «виновников торжества» — оттуда слышался не только топот, но и сдавленные стоны. Замахнулась ногой, но, немного подумав, скромно постучалась кулаком. Ну как скромно? Двери затряслись, задребезжали, а одна даже слегка покосилась и жалобно скрипнула.
Открыли мне почти сразу же. И желание убивать, калечить, да хотя бы просто высказать все, что думаю, пропало напрочь.
С четыре десятка студентов метались по комнатам, схватившись за головы и нечленораздельно мыча. Что интересно, среди них были почти все знакомые мне расы. Скандры, «шотландцы», «эльфы-терминаторы», наконец пестрые леплеры.
Только «медиков» не хватало.
— Что случилось? — ошарашенно спросила я. Видала я целые студенческие потоки, что пали жертвой гриппа. Видала целые студенческие потоки, что пали жертвой предэкзаменационной лихорадки, которую мы, преподы, в просторечье называем «воспалением хитрости». Но чтобы целая группа пала жертвой мигрени… Это уже что-то новенькое в медицине и преподавании.
— Все из-за бури. Вчерашней бури… У магнетиков такое случается, — подал голос один из «терминаторов». — Длится с неделю… или чуть меньше.
Мое состояние после его сообщения как нельзя лучше иллюстрировала фраза: упала и стою. Это что же мне, неделю не спать? Да и студентов жалко. Хотя себя все же жальче.
Я устало оперлась о стену, судорожно раздумывая.
— К врачу ходили?
Зря спросила. При упоминании академических мастеров страха и электроукалывания, студенты заметались по комнатам еще быстрее, еще эспрессивней. Теперь уже не только мой потолок, но и здешние потолки затряслись. Стены загудели, а шкафы закачались, в страстном порыве сбежать вместе с моим куда «стекла» в дверцах глядят. Лишь бы подальше от местного вандализма и безумия.
