— Чёртов мальчишка, — скрипнул зубами Несдинич. — И тут подгадил.
— Ваше превосходительство?
— Свободны, лейтенант. Продолжайте работу, — отмахнулся контр-адмирал и Брин, коротко кивнув, покинул кабинет.
— Фома Ильич, зайди, — спустя добрых полчаса, оторвавшись от чтения бумаг, проговорил Несдинич в трубку телефона. Почти тут же дверная ручка провернулась и в кабинет вошёл бессменный секретарь главы Седьмого департамента. Контр-адмирал окинул старого друга долгим взглядом и, кивнув, указал Литвинову на стул для посетителей. — Значит так, Фома Ильич. Поскольку наш объект сгинул и вести его больше не нужно, все материалы по его разработкам уходят арт-инженерам "Форпоста" для изучения. Подбери толкового курьера и я тебя очень прошу, обойдись без участия Гюрятиничей, будь любезен.
— Собираешься и дальше держать их на расстоянии, Матвей Савватеевич? — прищурился секретарь. Несдинич усмехнулся.
— Рано нам пока о союзе объявлять. Такая "свадьба" – дело долгое, спешки не терпящее. И так, вон какую бучу среди "Поясов" подняли. Сначала, Завидичи невесть откуда вынырнувшие, резко в силу входить начали. О Гюрятиничах да младших партнёрах вспомнили. Потом эта неудачная заварушка с Долгих, гибель Кирилла… а две недели назад и Андрей, года не побыв главой рода, на тот свет отправился от апоплексического удара. Нет, надо дать обществу успокоиться. Утихнут пересуды, начнём работать. А там, глядишь, и Борецких на свою сторону перетянем, а это уже два десятка фамилий в союзниках. Там и настоящим делом займёмся.
— Думаешь, этого хватит, чтобы Палату переговорить? — покачав головой, произнёс Литвинов. Несдинич посмурнел.
— Нет, конечно. Но кто сказал, что я на этом остановлюсь? — неожиданно ощерился контр-адмирал. — Фома, мы уже сколько раз об этом говорили?! Страну объединять надо, иначе сожрут. Рейх наглеет, силу набирает, а у нас даже в Новгороде всяк на себя одеяло тащит!
— Всё-всё. Оседлал любимого конька… — пробурчал Фома, забирая со стола папку с документами. Несдинич фыркнул и махнул на старого друга рукой. А тот и рад. Документы в руки, и за дверь.
Глава 9
По делам и награда
К Алене я пришел вечером того же дня, когда меня "провожали в последний путь". Рисковать не стал, дождался ночи и просочился в дом Трефиловых через сад, предварительно убедившись, что за ним никто не наблюдает. Бесшумно поднялся по лестнице на второй этаж и тихо поскребся в запертую дверь, из-под которой пробивалась узкая полоска света. Не спит, значит, должна услышать. Вот послышались шлепки босых ног по полу, дверь приоткрылась… а в следующий миг, какая-то чудовищная сила втянула меня в комнату. Замок на двери щелкнул словно сам собой и я обнаружил себя стоящим посреди комнаты, обнимающим вздрагивающие плечи Алены, с силой вжимающейся в меня всем телом. Прислушался и… почувствовал себя последним негодяем.
— Пришел, пришел, пришел… — тихий исступленный шепот, словно ножом по сердцу.
Ну вот что мне мешало раньше подать о себе весточку?! Идиот, придурок…
Не зная что сказать, и как оправдаться за долгое отсутствие, я просто принялся гладить девушку. По волосам, по плечам, по спине. Наконец, стальная хватка, обнявших меня рук, начала ослабевать. Алена подняла заплаканное лицо и… В себя мы пришли лишь часа через два, лежа в разворошенной постели.
— Пришел… — промурлыкала Алена, и на этот раз в ее голосе не было и намека на боль. Только удовлетворение и радость.
— Я же обещал.
— Да… А еще обещал рассказать, зачем затеял все это, — ноготки Алены впились мне в грудь и поползли вниз.
— М-м… раз обещал, значит, расскажу, — согласился я и, схватив пискнувшую девушку затащил ее на себя. — Попозже.
В результате, разговор состоялся только утром за завтраком, после того, как Алена проводила матушку на работу в кондитерскую.
Свой рассказ я начал с жизни в Венде. Поведал, как сошелся с Краем Броновым и выживал на китовом кладбище, как торговал скрученными со старых дирижаблей деталями и находками в матросских и офицерских тайниках. Как вытаскивали Края из гарнизона Меллинга и как оказался в Новгороде под его опекой. Рассказал и о находке некоего прибора в одном из старых "китов", но без подробностей. Ни к чему они. А вот рассказывать о наших приключениях в первом моем рейсе, пришлось детально. Алена слушала, словно маленькая девочка сказку. Что ж, история вышла действительно интересной. Постепенно, повествование дошло до событий начала этого года, драки на балу, моих изобретений и визита бандитов в наш дом.
— Мне бы сразу сообразить, что ворвавшиеся в дом молодчики не имеют никакого отношения к германцам, — повинился я. Алена недоуменно приподняла бровь.
— Почему?
— Потому что у германцев не могло быть детектора, способного обнаружить уведенный мною из Меллинга артефакт. В принципе не могло! Они ведь этот прибор в глаза не видели. Даже Гросс, захвативший его в Италии, не успел открыть ящики и рассмотреть их содержимое. И как, скажи на милость, как они могли сделать детектор, не имея достаточно подробного описания прибора, который требуется обнаружить?
— Ну так, может быть у них были чертежи?
— Тогда, на кой им сдался сам прибор? — фыркнул я. — Могли бы и собственный собрать.
— Логично, — согласилась Алена. — Но если это были не германцы, то кто?
— Тот, кто старательно запугивал меня ими, — вздохнул я. — Вот как раз у людей Несдинича было достаточно времени, чтобы исследовать переданный мною артефакт. И им создать такой детектор, раз плюнуть.
— Но зачем ему это? — не поняла Алена.
— Мои разработки… опекун, а впоследствии и лейтенант Брин, арт-инженер Седьмого департамента, на полном серьезе именовали меня гением рунники. Я не хвастаю… — быстро добавил я, заметив скептическое выражение лица моей девушки. — Это их собственные слова. Я не стеснялся объяснять свои идеи Завидичам, да и с лейтенантом делился кое-какими разработками. Понимаешь, серьезных арт-инженеров не так уж много, а свободных еще меньше. Большая часть специалистов работает либо на государство, либо на влиятельных людей и организации. Я знаю только двух очень толковых частных арт-инженеров избежавших подобной участи. Один из них, отец того самого лейтенанта Брина, так что, можешь представить, чего ему стоила эта свобода. А второй, совершенно сумасшедший параноидальный тип, прячущийся от всего мира в Высокой Фиоренце.
— Тебя решили посадить на цепь, — констатировала Алена, сообразив к чему я клоню. Умница.
— Именно, — кивнул я. — Точнее, приучить к цепи. Сначала, попытались законопатить в Китежград, организовав перевод в Воздушные классы. Я отвертелся. Тогда-то в наш дом и нагрянули молодчики, якобы подосланные германцами. Которые, как я узнал гораздо позже, оставили любые попытки лезть в дело, едва прибор попал на стол исследователям Русской конфедерации. Очевидно, решили, что выкрасть результаты исследований будет проще и дешевле. Ну а поскольку долго "прятать" меня от происков жуткого капитана Гросса было невозможно, в ход пошел козырь под названием "Андрей Долгих", весьма удачно подставившийся под мой удар на Зимнем Балу в Ладожском университете и усугубивший противостояние уже в Китеже, напав на меня и сестер Осининых после празднования дня Ангела моего хорошего приятеля Миши Горского. В общем-то, манипулируя двумя этими угрозами, германцами и Долгих, Несдинич вполне мог добиться того, что в конце концов, я бы сам стал затворником и держался за даруемую им защиту, забросив все свои мечты о полетах. Ни на секунду не сомневаюсь, что взрыв в мастерских, в первую очередь был направлен на "Мурену". Вот только подрывники Андрея не учли, что эллинг защищен моими рунескриптами. А склады были взорваны за компанию, и чтобы не выбиваться из традиций "родовой вражды".
