Заключительные пять лет ушли на внутреннюю отделку, прокладку коммуникаций, лифтов, связи и размещения прочей сложной техники. Строителей сменили инженеры и наладчики, а их – специалисты в еще более сложных областях. Термополис словно губка вбирал в себя частицы человеческой культуры, стремясь суммировать их и повторить в уменьшенной копии. Туда свозились книги, произведения искусства, древние экспонаты, уникальные предметы, все виды техники, образцы горных пород, земля, представители растительного и животного мира – все, чем располагала планета и само человечество.
К моменту завершения строительства Архимеду исполнилось семьдесят два года. Он плохо видел, страдал от артрита и гипертонии. Он чувствовал приближение конца, но еще не обрел покоя, потому что не завершил последние дела, связанные с Термополисом. Когда отгремели все фейерверки в честь открытия здания, когда прошли вечеринки и прочие официальные церемонии, государство Термополис провозгласило себя суверенным, независимым и самостоятельным. Отобранные кандидаты – новые граждане съезжались в башню со всей планеты.
Но строительные работы продолжались. В последних уровнях еще трудились рабочие, и последние партии техники еще поступали в ангары. Термополис ожил: его сердце – генераторы – были запущены, его легкие – система вентиляции – нагнетала по трубам воздух, его глаза, уши и нос – автоматические системы – принимали и обрабатывали поступавшие данные. Но самым главным была его кровь – жители.
Дата смерти Архимеда Спанидиса неизвестна. Спустя год после запуска своего детища он бесследно исчез. Сын великого архитектора рассказывал, что в последние дни его отец был задумчив и часто сидел на балконе, разглядывая звездное небо.
Архитектор осуществил свою мечту.
Мечта стала реальностью не только для него, но и для более чем двух миллионов людей, которые обрели новый шанс в жизни. Великий Термополис и сейчас стоит, всем своим видом давая понять, насколько могущественным способен быть человек.
17
Когда фильм закончился, вернулся Председатель и повел гостей дальше.
Он любезно объяснял все, что знал сам, но Рик возвращался мыслями к архиву, к тому первому мгновению после просмотра фильма, когда не мог понять, где находится, а потом увидел растерянное лицо Майи и потянулся к нему, как младенец тянется к матери, завидев ее после пробуждения. Девушка тоже протянула к Рику руки, и они неуклюже схватили друг друга, чуть не упав с кресел. Но времени на эмоции не было – экскурсия продолжилась.
Вскоре они подошли к наблюдательному мостику.
Большая часть центра управления оказалась заброшена. Людям Эпсилона не хватало специалистов, чтобы уследить за всеми мониторами. Они занимали едва ли четверть мест в главном зале, все пространство которого состояло из экранов и контрольных панелей.
Посреди главного зала мерцала трехмерная модель Термополиса, подсвеченная из круглого стола. Сейчас она была синей. Если случится авария, объяснял Париж, это место замерцает красным. Синяя подсветка означает, что комплекс находится в спящем режиме. Но сейчас в схеме стали проступать зеленые линии – ими осветилась Хорда и контуры. Это произошло из-за кого-то с нижних секторов – там запустили программу «Уран».
– Что это такое?
– Нам неизвестно. Эта информация засекречена, и никто из наших не может получить к ней доступ.
– Председатель, скажите, а почему вообще Термополис стал таким, если он задумывался как город-крепость? Целые сектора погружены в темноту и находятся в запустении. Как это случилось?
– Все произошло из-за чумы. Эпидемия проникла сюда из внешнего мира, и, чтобы предотвратить ее распространение, сектора были автоматически изолированы. А потом кто-то выключил генераторы.
– Что это была за чума? – спросила Майя.
К Парижу подошел помощник и быстро шепнул что-то на ухо. На долю секунды лицо Председателя накрыла тень, но оно быстро стало прежним.
– Мы не знаем точно, что произошло, потому что после чумы во всем мире начался хаос. Никто не документировал происходящее. Как говорят наши историки, никто не придал эпидемии значения, пока она не охватила человечество словно пожар. Когда поняли всю серьезность положения, было слишком поздно. Инфекция поражала головной мозг и уничтожала нейроны – мозговые клетки, превращая человека в тупое животное. Кто-то умирал сразу, другие мучились от нестерпимой боли. Считалось, что болезнь заразна, но как передается вирус, никто не мог понять. По всему миру ввели карантин, но это не помогло. На исследования требовалось время, которого не было. Вскоре больные появились и здесь. Их становилось больше с каждым днем, пока болезнь не стала распространяться по секторам. Тогда Президент Термополиса принял решение – закрыть башню и ввести жесткий карантин по всем секторам. Эпидемия вроде бы приостановилась, но потом вспыхнула с новой силой. Это было страшное время. Обезумевшие больные метались по коридорам, не зная, как унять боль. Они кидались на здоровых, крушили все, что попадалось под руку. Это были животные – дикие, злобные, бешеные звери.
Правительство Термополиса пошло на отчаянные меры – изоляцию секторов. Были перекрыты все пути сообщения. Люди общались между собой по внутренней связи. Долго так продолжаться не могло. Потом вспыхнули мятежи. Сектора выходили из-под контроля. В одних считали, что надо выбираться наружу, другие прекратили общение и отключили связь. Третьи провозглашали собственную независимость и винили во всех бедах соседей.
Париж говорил все это, разглядывая голограмму башни. Он повернулся и закончил рассказ:
– Общество Термополиса распалось на фракции. Всюду царил страх перед чумой. Выжившие долгое время боялись выходить наружу. Каждый сектор выживал как мог. Нам повезло чуть больше – у нас есть энергетические установки и цикл жизнеобеспечения. Наверно, это и спасло нам жизнь.
– Чума отступила?
– Она исчезла. Последний больной умер много столетий назад. И мы молимся, чтобы такого больше не повторилось. – Париж взглянул на Рика. – Вы хотели осмотреть центр управления. Вот он. Я с радостью отвечу на любой ваш вопрос.
Рик смотрел в зал, мигавший огоньками контрольных панелей и мониторов. Их путешествие окончилось, здесь и сейчас. Оставалось сделать последний шаг.
– Нам говорили, что сюда невозможно попасть. Что эон надежно защищен.
– Это так.
– Зачем? – спросил Рик. – Я хочу сказать, к чему отгораживаться от остального мира, если чума давно прошла?
– Может быть, затем, чтобы сохранить остатки расы, – сказал Париж. – Система существует и стабильна.
– Но ведь внизу тоже живут люди, и не все из них – чудовища.
– Совершенно верно. И они – тоже часть системы.
– Я не понимаю…
– О боги! – Майя приложила ладонь к губам.
– Кажется, милая Майя Каппа догадалась раньше тебя, – сказал Париж с елейной улыбкой. – Она умная девушка.
