– Ты знаешь… Я хотел еще сказать, что никогда больше не встречал девушки лучше, чем ты. Наверное, я все-таки тебя люблю.
– Ого! Уже почти на всю грудь и растет еще! Получается, кузнец! – комментировал изнутри бес и радостно потирал свои мохнатые лапы.
Девушка смущенно улыбнулась и поправила челку на лице:
– Я тоже…
Внутри Ильи раздался хруст. Дверь, за которой долгое время была заперта душа, с треском сорвало с петель.
– Кузнец! Ура! Получилось!.. Эй, остановись, кузнец! Хорош, хватит уже! Тут места совсем нет уже! Кузнец!..
Душа растекалась по всему телу, заполняя каждый уголок. Бес понял, что кузнец его обхитрил, и, пнув со всей силы душу, вырвался на свободу и, негромко ругаясь и иногда оборачиваясь, ушел получать от начальства нагоняй.
Не знал неудачливый бес, что там, где есть любовь, нет места для зла. А кузнец с девушкой жили долго и счастливо, только лишь иногда, по вечерам, бывало такое, что как заболит душа в том месте, куда ее ударил черт, что хоть волком вой. Да еще в груди что-то поскрипывало. Наверное, все-таки забыл там бес свою табуретку.
Бывший живой
Вурдалак Федор не был образцовым вурдалаком. Он редко вылезал из-под земли. А в те редкие моменты, когда все же решался, чаще всего он сидел на трухлявом бревне, которое уже лет двадцать лежало на опушке леса, и смотрел на звезды. Это было единственным местом, где его никто не тревожил. Возможно, что в такие моменты он думал о своей жизни и тяжелой судьбе, о том, кого бы сожрать или напугать до смерти, а потом уже сожрать. О том, чем закрепить постоянно выпадающее пятое ребро и где бы достать эластичных бинтов для того, чтобы сустав на левом локте уже перестал выгибать руку в другую сторону. А возможно, что он думал о чем-то другом. Чужая душа – потемки, а вурдалачья – тем более.
Так было и в эту ночь. Выбравшись из-под старого дуба, он направился к своему любимому бревну. Расположившись на нем, Федор посмотрел на небо. Сегодня оно было наполовину затянуто дымкой.
– Эх, в кои-то веки поднялся, а тут звезд почти не видно, – тихо сказал он сам себе и вздохнул.
При жизни Федор был весьма воспитанным человеком, поэтому, когда за его спиной раздалось тихое «Здравствуйте», он машинально кивнул и ответил: «Доброй ночи и вам».
– А у вас ухо отвалилось немножко, – заметил тонкий голос из-за спины.
– Да я знаю, – расстроенно ответил вурдалак и прижал его ладонью к голове.
– А чего вы тут сидите? Вы кого-то ждете? – не унимался голос.
– Да нет, я просто вышел немножко… – Вурдалак замолчал и даже немного вздрогнул от осознания нелепости ситуации. Медленно обернувшись, он увидел в нескольких метрах от себя девочку лет шести в ярком платье. Свет луны немного освещал ее маленькие руки, в которых она, играясь, вертела длинную веточку. Аккуратно протерев глаза, чтобы от лица не отвалилось ничего лишнего, Федор еще раз взглянул на ночную гостью. Судя по ее спокойствию, ее ничуть не смущала эта встреча с нежитью.
– Ты заблудилась, что ли?
– Нет, просто гуляю тут. А что, нельзя?
– А родители твои где?
– Спят, – ответила девочка и, сделав несколько шагов, уселась рядом с Федором. Тот от такой наглости даже немного подвинулся. – А что у вас с голосом? Вы болеете?
Вурдалак не нашел ничего лучше, чем кивнуть.
– Тогда вам нужно больше пить горячего чая и еще не дышать на других людей. Потому что вы можете их заразить. Тогда у них тоже уши начнут отваливаться, – девочка залилась звонким смехом.
Федор пребывал в недоумении. Он смотрел широко открытыми глазами на девочку, пока не вспомнил, что, если слишком широко их открыть, они могут выпасть.
– Ты хоть знаешь, кто я? – спросил он.
– Кто?
– Я вурдалак.
– А я Василиса. Здрасте, – девочка протянула маленькую ладошку.
Федор вытер руки о траву и аккуратно, тремя пальцами пожал руку.
– А что она у вас такая холодная? – поежилась Василиса.
– Потому что я вурдалак. Я ж сказал.
– А, ну да, точно, – улыбнулась она, – так что вы тут сидите? Вы не ответили.
– Просто сижу, смотрю на звезды.
– А разве вы не должны сейчас поджидать где-нибудь в лесу заблудившихся людей?
– Зачем мне их поджидать, если они сами ко мне идут? – Глаза Федора блеснули в темноте.
– Это вы про меня? Вы меня не съедите, я знаю.
– Почему это ты так думаешь? – опешил Федор.
– Потому что вы на самом деле хороший. Я вижу. А то, что вы хотите показать себя с плохой стороны, – это всё вы сами себе придумали.
Федор помолчал. Почему-то ему стало дико неудобно от того, что какой-то человек, хоть и маленький, пытается разрушить все его устои, которые складывались в его дырявой в нескольких местах голове.
– Да я вурдалак, этим все сказано! Я враг для вас. И для тебя тоже.
– Были бы врагом, не стали бы со мной разговаривать, а просто съели бы, и всё.
– А вот возьму сейчас и сожру, – Федор попытался подняться на ноги, но бедренная кость снова выскочила и покатилась по траве. Дотянувшись до нее, он стал вправлять ее на место, негромко бурча себе что-то под нос.
Василиса прикрыла рот рукой, чтобы вурдалак не увидел, как она засмеялась.
– И вообще, я тебя не буду есть только потому, что я сегодня не голодный, понятно?
– Ну да, конечно. Я так и подумала, – хихикнула девочка, – слушайте, а давайте мы с вами будем дружить?
– Дружить? Нам нельзя, вообще-то.
– Почему?
– Я уже говорил почему.
– Потому что вы когда-нибудь проголодаетесь и съедите меня? Так я вам могу приносить еду. А вы мне будете рассказывать про звезды. Наверное, вы понимаете в них что-то, раз сидите здесь.
– Да. – Федор задумался.
Нельзя было сказать, что ему была нужна дружба. Со времени своей смерти или, наоборот, рождения в 1865 году он уже давно понял, что, кроме голода, он не испытывал никаких эмоций и чувств.
– Ну что ж, давай попробуем. Вот смотри, это Большая Медведица.
– Где?
– Ну вот же, ковшик. А вот там…
Так они и подружились. Василиса ночью убегала из дома, припрятав в узелке гостинцев для своего мертвого друга. До утра они сидели рядом, вурдалак медленно пережевывал оставшимися зубами невкусные сухари и запивал это остывшим чаем, слушая рассказы Василисы о том, как она сегодня поругалась с подружкой и как они с мамой распутывали клубок шерсти, которую запутал, играясь, их котенок. Затем он начинал рассказывать и показывать ей звезды, названия которых он еще помнил, а она смотрела своими огромными глазами на небо, не забывая жевать ягоды малины и ежевики, которые собирал и приносил ей каждую ночь вурдалак.
