– Ну, моя мать не занималась мной. А отец вообще не показывался.
– Кто тебя вырастил? – спросил Люк. – Твоя бабушка?
– Я провела с ней только одно лето, когда мне было одиннадцать. Но это было самое счастливое время в моей жизни.
– А где ты выросла?
– Моя мама никогда не оставалась надолго на одном месте. Она устраивалась на работу в закусочную, пристраивала меня в школу, находила себе сомнительных дружков. Когда же они начинали воровать у нее деньги и поколачивать ее, она отправлялась дальше и тащила меня за собой.
– Это ужасно, – тихо сказал Люк, и Аурелия пожала плечами.
– Ничего.
– Юлия Шмидт, – сказал он через минуту. – Твоя мать. Ты купила дом у нее, да?
Она кивнула.
– Когда моя бабушка умерла, она оставила дом моей матери. Мне было только семнадцать. Я думаю, бабушка надеялась, что моя мать осядет на одном месте.
– Но?
Аурелия вздохнула:
– Она не хотела сидеть на одном месте. Так что я купила у нее дом по высокой цене. Но к тому времени я уже была известна, и эта покупка была мне по карману.
– И у тебя наконец появился дом.
Она заморгала, пораженная тем, как быстро он ее понял. И сейчас она чувствовала себя легко и непринужденно: беспокойство отступило.
– Должно быть, ты переживала после смерти бабушки, – сказал он через минуту, и она кивнула.
– Я до сих пор скучаю по ней.
– А твоя мать?
Девушка пожала плечами.
– Она имеет обыкновение появляться внезапно, чтобы попросить денег. Но теперь, когда я больше непопулярна, она исчезла. – Аурелия вздохнула и вытянула ноги. – Но я уверена, она еще появится однажды.
– Так ты на самом деле одинока.
Очень одинока. Несмотря на то, что сейчас она себя такой не чувствовала. Аурелия хотела сказать Люку, что он помог сделать ее немного счастливой, но страх удержал ее. Она все еще боялась оказаться отвергнутой.
– Что насчет твоих родителей? Они участвуют в твоей жизни?
Он покачал головой:
– Они умерли.
– Сожалею. Как это случилось?
– У отца был сердечный приступ вскоре после того, как я окончил колледж. – Пауза, в которой чувствовалась его нерешительность. – У матери диагностировали рак молочной железы, когда мне было тринадцать.
– Прости. Это ужасно.
Люк кивнул, лицо все так же ничего не выражало. Он держал что-то в себе. Аурелия подозревала, что это была боль, которой он не хотел делиться. Она решила не давить.
– Ты тоже одинок, – тихо сказала она после минутного молчания, и Люк протянул ей руку.
– Не сейчас, – сказал Люк, и сердце Аурелии отчаянно заколотилось. – Давай поплаваем.
– Плавать? – Девушка с настороженностью и сомнением посмотрела на глубокий бассейн, расположенный внизу. – А как же гигантские барракуды?
– Ты говоришь про этих небольших особей? Они дружелюбные.
– Я не взяла купальник.
– Я уверен, мы что-нибудь придумаем, – спокойно сказал Люк. – Или ты не хочешь?
Еще одно задание на доверие? Она так привыкла, что мужчины видят в ней только красивую игрушку. Трофей. И она одобряла это раньше, в конце концов. И все же она понимала, что Люк другой.
– Хорошо, – сказала она. – Давай искупаемся.
Люк повел ее вниз по узкой тропинке. Аурелия смотрела на водопад, который каскадом падал вниз и взбивал воду в пену в спокойном бассейне внизу.
– Хорошо, что ты не смущаешься больше, – проговорила она, когда Люк через голову стянул рубашку поло. От вида его обнаженной груди у нее пересохло во рту. Его плечи были широкими, грудь мощной и загорелой. Она поняла, что фактически с открытым ртом рассматривает его, потому что Люк понимающе ей ухмыльнулся и сбросил шорты.
На нем были боксеры, и Аурелия не могла отвести взгляд от его бедер. Что же касается того, что было скрыто под ними…
– Если ты и дальше будешь смотреть на меня, то я застесняюсь, – сказал Люк с иронией в голосе.
Она улыбнулась и посмотрела ему прямо в глаза:
– Не думаю, что меня это расстроит.
– Теперь твоя очередь, – кивнул он, указывая на ее бледно-розовый сарафан.
Люк уже видел ее без одежды. И видел в скудном концертном наряде. Тем не менее сейчас все казалось другим. Более искренним, наверное. Она спустила бретельки с плеч и сняла сарафан.
– Я ношу очень скучное белье. – Просто обычный хлопковый бюстгальтер и шорты-трусики. Тем не менее она чувствовала себя почти голой под жадным взглядом Люка. Она чувствовала, как жар разливается по ее телу, наполняя каждую ее клеточку желанием.
Улыбнувшись, Люк повернулся к водоему.
– Кто последний?! – крикнул он и нырнул. Аурелия наблюдала, как он вынырнул и отряхнул воду с лица. – Тот тухлое яйцо, – закончил он торжественно, и она рассмеялась, по-прежнему не двигаясь.
– Трусишь?
– Я предпочитаю слово «осторожничаю». – Она плавала только в неглубоких бассейнах.
– Разве ты не купалась в озере летом, в Вермонте? Это то же самое. На самом деле даже лучше, потому что на дне песок, а не грязь.
Она смотрела на него пораженная. Как он догадался? Или знал? Она плавала в озере в Вермонте с грязным илистым дном. Она проводила там много времени.
– Давай же. Ты можешь забраться мне на плечи, если барракуда будет проплывать мимо. Случайно.
Сделав глубокий вздох, Аурелия разбежалась и прыгнула в воду: на мгновение она осталась под водой, наслаждаясь тишиной и неподвижностью, пока не почувствовала руки Люка на своих плечах, который вытащил ее.
– Что…
– Ты хочешь до смерти меня напугать? – почти закричал он. – Я думал, ты утонула.
– Я умею плавать.
– А может, тебя укусила барракуда?
Аурелия засмеялась, но вскоре улыбка исчезла с ее лица, когда она увидела глаза Люка. Они стали темными, зрачки расширились. Он по-прежнему держал ее за плечи и стоял достаточно близко, так что она смогла увидеть капельки воды на его коже, изгиб его губ, которые, она знала, были мягкие, теплые и вкусные.
Затем Люк отпустил ее и поплыл в сторону водопада.
– Плыви за мной! – крикнул он через плечо, и она почувствовала разочарование.
Хотела ли она, чтобы он ее поцеловал?
Да, хотела.
Как романтично. Как волнующе. И как обидно, что он этого не сделал.
Покачав головой, она подплыла к нему.
– Позади водопада есть пещера. Нужно просто проплыть под водопадом, и ты попадешь в нее, – объяснил он.
