Я люблю тебя. Люблю больше жизни.
Глава 15
Невестина ночь
Перед тем как постучаться, Стефан еще раз взглянул на платье, висевшее у него на локте. Белоснежное, расшитое бисером, с фатой, тонкой и невесомой, словно сотканной из тумана. В этом платье умерла Илона. Он сам переодевал ее перед похоронами, осторожно, словно после смерти Илона стала еще более хрупкой. Последние прикосновения… Ее тело, даже обезображенное металлическими прутьями, было прекрасным. И холодным.
Платье отмыли от крови так тщательно, что ее следы не смог обнаружить даже Стефан, дыры зашили узорами из бисера. Запах Илоны исчез, теперь платье пахло химическими веществами и чужими руками, но когда его наденет Влада, оно снова пропитается запахом девушки – не Илоны, но очень на нее похожей.
Стефан постучался и, не дожидаясь приглашения, вошел. Влада лежала на кровати, она скользнула взглядом по платью.
– То самое?..
Стефан кивнул, не спуская с Влады глаз. Она больше не пыталась вывести его из себя, не спорила, не жульничала и согласилась с его условиями: впустить в дом еще одного семаргла и надеть на время обряда платье Илоны. Влада смирилась. Это было непонятно, но весьма удобно.
– Мне страшно, – сказала Влада.
– Тебе не бывает страшно, – без капли жалости ответил Стефан, но все-таки сел рядом и взял ее ладонь.
– Это ночь будет сложной для нас обоих, но обещаю: я позабочусь о тебе.
– Только это не значит, что я не умру.
Стефан посмотрел на Владу с неподдельным интересом. Она соглашалась на обряд, даже осознавая, что может умереть. Что же все-таки случилось с ней за последние сутки? Но Стефан не стал выяснять ответ – причина не имела значения.
– Я сделаю все возможное, чтобы этого не произошло.
Стефан направился к двери, но Влада схватила его за руку.
– Марк? – спросила она.
Стефан сжал ее ладонь и долго не отпускал – так долго, что Владе показалась, будто его жар начинает струиться и по ее венам.
– Он ждет тебя, – ответил Стефан и, не оборачиваясь, вышел из комнаты.
* * *
Стефан брел по лесу, не разбирая дороги, но вышел на то же место, куда приходил почти каждый вечер в течение последних трех лет – на поляну, где деревенские проводили обряд Узнавания невесты. Воспоминания о последней ночи с Илоной были такими реальными, что Стефану и сейчас казалось, будто перед ним – круг высокого дрожащего костра. Как три года назад. Стефан стоит слишком быстро к огню, жар добирается до его кожи, вытесняя душевную боль физической. Но этого мало: чтобы спасти Илону, нужно перепрыгнуть через костер – то есть сгореть заживо.
– Пожалуйста, выйди из круга… – шепчет Стефан.
Только призрачная Илона не слышит его. Вопреки правилам, она поднимает фату, и сквозь пляшущее пламя Стефан видит ее улыбку искреннюю, нежную, способную растопить лед, но не погасить пламя. А потом улыбка тает.
Илона не понимает, что происходит со Стефаном, не знает, как яростно его мозг, истощенный холодом, требует немедленных действий, не догадывается, что в какой-то момент Стефан едва не прыгает, но все-таки заставляет себя остаться на месте, чтобы выжить. Она просто смотрит на него сквозь огонь, опустошенная, разочарованная и униженная, а затем отшвыривает фату и выбегает из круга.
Стефан хватает ее на руки, он счастлив, что все закончилось, но Илона не счастлива. Конечно – нет. Она заставляет опустить ее на землю и бросается в сторону Дачи.
Стефан просит его выслушать, умоляет, угрожает – только Илона уже не слышит его. Он хватает ее за руку, Илона смеряет его испепеляющим взглядом: «Только попробуй!» Стефан пробует: притягивает Илону к себе и целует так, чтобы она почувствовала всю его любовь и всю его боль. После поцелуя наступает секундное затишье, а потом Илона размашисто хлещет его по лицу. Стефану нужно время, чтобы совладать с гневом. Когда он нагоняет Илону, она уже стоит на пороге Белой Дачи. Илона пытается закрыть дверь, но Стефан успевает вставить ботинок в проем – и врывается в дом…
– Прости, – прошептал Стефан.
Видение исчезло. Теперь перед ним снова темнела поляна с полукругом веток и дров – подготовка к ночному обряду.
– Прости, что я не смог уберечь тебя. – Стефан сжал в ладони золотой медальон. – И дай мне силы в этот раз все сделать правильно.
Ему ответило лишь кваканье лягушек. Потом в воде плеснула рыба, и снова повисла тишина.
– Сегодня в полночь мы будем вместе, моя любовь, – пообещал Стефан и, бросив прощальный взгляд на поляну, направился в чащу леса.
До полуночи еще многое надо было успеть.
Стефан подошел к заброшенному хутору, когда Мария выволакивала из хлева Стаса, его рот был заткнут куском материи, сквозь дыру в разорванной майке мелькали ребра, обтянутые кожей. Марии надоело тащить тело, и она швырнула его к краю оврага.
Стефан пару секунд рассматривал пленника, затем толкнул его в бок носком ботинка. Стас скатился в овраг, несколько раз макнув лицо во влажный от росы мох.
– Мерзость. – Стефан поморщился. – Я к нему не притронусь. Может, ты?
– Сперва дай полюбоваться на это зрелище, – протянула Мария.
Подол ее шифонового бледно-голубого платья медленно тянулся по земле, увлекая за собой иголки.
– Охотник за минуту до смерти – даже лучше чем мертвый охотник. – Она опустилась перед Стасом на колени и провела коготком по его щеке. Стас дернулся и зарычал, Мария ласково улыбнулась. – Я же могу его испепелить, правда? Самый вкусный – это последний глоток…
Стас стал извиваться и мычать.
– У тебя есть пять секунд. – Стефан протянул руку к кляпу. – Скажи то, что я хочу услышать.
Стас закивал, и Стефан достал тряпку у него изо рта.
– Зачем вы убили Машу! Она в жизни не тронула ни одного семаргла, только проследила за Владой до Прудов!
– Твоя Маша была охотником? Жаль, я не знала… – Мария хохотнула.
Стефан бросил на нее упрекающе-ласковый взгляд, потом повернулся к Стасу и скрутил кляп в жгут.
– Последняя попытка.
– Обмен! – выкрикнул Стас, когда жгут коснулся его лица. – Сюда движется отряд охотников. Через пару дней это район будет очищен от семарглов. Кто-то сбежит, кто-то умрет, а кого-то охотники заберут себе. Тогда вы сможете обменять меня.
Стефан и Мария переглянулись.
– Ты позвал их сюда?
– Это моя работа, – улыбнулся Стас и тотчас же потерял сознание от резкого удара по лицу.
Мария машинально потерла костяшки пальцев, хотя удар не причинил ей боли.
– Один охотник – хорошо, – сказала она, вставая с колен. – Много охотников – плохо.
