Молчание затянулось, и Мари слышала, как бьется ее сердце. Не в силах совладать с нервами, она стала сжимать и разжимать ворот блузки.
– Я не хочу, чтобы вы вмешивались в нашу жизнь! – воскликнула девушка.
Себ одарил ее сардонической улыбкой.
– Вам стоило подумать об этом до того, как вы вмешались в мою.
Мари вздрогнула. Он был абсолютно прав. Сейчас ей приходится расхлебывать последствия своего поступка, совершенного под влиянием эмоций. От понимания этого легче не становилось.
– Зачем вам помогать моему брату, если вы считаете, что в случившемся вашей вины нет? Или вы ждете, что я поверю, будто вы святой?
Его реакция была мгновенной.
– Мое предложение вызвано не чувством вины.
Просто у его сестры было мягкое сердце, и она имела склонность винить себя, даже если не была виновата. Узнав, что ее экс-бойфренд прикован к инвалидному креслу, она потеряет покой. Он сделает все, чтобы не допустить это.
Мари по-прежнему одолевали сомнения – «дареный конь» был чрезвычайно дорогим… Если уж говорить о лошадях… Себастьян – чистокровный, поджарый красавец-скакун. Она тряхнула головой, прогоняя неуместную мысль.
– Что я должна сделать?
– Ничего. Как я и сказал, вашего брата перевезут в клинику завтра, как только оформят все бумаги. Мой адвокат пришлет реквизиты счета, который я открыл на ваше имя. Думаю, этих средств должно хватить, но если их все же будет недостаточно, сообщите моему адвокату. Мне не важно, что вы скажете брату. Если вы предпочитаете держать его в неведении относительно того, откуда появились деньги, это не проблема.
– Нет, проблема, – возразила Мари. – Потому что я об этом знаю. – Она всегда расплачивалась по своим долгам. Как она вернет этот? Охваченная чувством беспомощности, Мари подняла лицо, подставляя его под дождь.
Себ провел рукой по мокрым волосам и скрипнул зубами от досады.
– Идиотизм! – Он распахнул пассажирскую дверцу, обошел машину, открыл дверцу со стороны водителя и, видя, что Мари не двигается с места, сказал: – Вообще-то я ничего не имею против лицезрения вашей промокшей блузки, но…
Мари взглянула на себя и ужаснулась. Она опустилась на пассажирское сиденье и скрестила руки на груди.
Усмешка смягчила его суровые черты.
– На пляже можно увидеть и не такое.
Мари, преодолевая себя, с вызовом взглянула на Себа и опустила руки.
– Мне нечего стыдиться, – заявила она. – И я замерзла.
– Я заметил, – только и сказал он, не поясняя, к чему относится его реплика.
Мари стиснула зубы и сжала кулаки. Как бы она хотела стереть кривую ухмылку с его чересчур красивого лица.
– Грязный намек, подходящий подростку, – фыркнула девушка. – От вас я ожидала большего…
Усмешка сменилась чем-то гораздо более опасным, гораздо… Мари задрожала.
– Это пожелание? – вкрадчиво поинтересовался Себ.
Она чуть не оказалась во власти его жаркого гипнотического взгляда. Пора срочно менять тему разговора или хотя бы не забывать, о чем они говорят.
– Нет.
– Сегодня вы не работаете? Мари покачала головой.
– Не работаю.
– Одно из тех последствий, о которых вы не подумали?
Она сжала губы и промолчала.
– Не могу представить, чтобы администрации престижной школы, в которой вы учительствовали, понравилось, что их сотрудница оказалась вовлеченной в публичный сексуальный скандал.
– Откуда вы знаете, где и кем я работаю? Вы прослушивали мой телефон или что-нибудь в этом роде?
При мысли, что за ней следили, тошнота подступила к горлу.
– Это незаконно.
Мари позволила себе презрительно фыркнуть.
– Как будто вы никогда не преступали закон.
«Хорошо, если только закон», – подумала она. Наверняка на его счету множество разбитых сердец. Мари порадовалась, что она не из тех женщин, которым нравятся «плохие парни».
– У меня есть связи, – кивнул Себ.
Он имел в виду семейного адвоката, ставшего свидетелем скандала в соборе.
«Я понятия не имел, что вы знакомы с мисс Джонс, Себастьян. Не говоря уже о том…» – Юрист чуть не задохнулся от возмущения.
В голосе адвоката, который стал работать у него после смерти деда, звучала такая тревога, какой Себ никогда не слышал. Но она, скорее всего, была вызвана тем, что могла пострадать учеба его внучки.
«Вам известно, что мисс Джонс – отличная учительница. Вы представляете, что это за школа? Они оправдывают непомерную плату за обучение отличными условиями и лучшими педагогами. И у них очень хорошая репутация. Они не могут допустить, чтобы на школу пала хотя бы тень чего-нибудь… сексуального. Самое большее, на что может рассчитывать бедная женщина, это отстранение от работы на неопределенное время».
Себ вздохнул. Бедная женщина, не моргнув глазом, солгала в храме, сорвала его свадьбу, пошатнула его репутацию, невероятно осложнила сделку века. И эта рыжеволосая фурия – прекрасный педагог?
Будет ли она столь же прекрасна в спальне?
– Ваши связи, – повторила Мари. Конечно же у такого человека масса связей. – Что ж, поздравляю. – Она небрежно пожала плечами.
Себ почувствовал невольное восхищение: какой бы ни была эта женщина, в смелости ей не откажешь. Мари осмелилась бросить ему вызов, отомстив, как она считала, за брата.
Если бы все обстояло наоборот, бросился бы Марк Джонс на защиту своей сестры? Вряд ли. Мнение Себа о парне не изменилось.
– Так почему вы сегодня не работаете? – повторил он вопрос.
– Я поговорила с директором. Он проявил понимание, – резко ответила Мари.
– Очевидно, все же не полное понимание.
Она бросила на него испепеляющий взгляд.
– Вам так хочется быть правым? Ну что ж, вы не ошиблись. Моя жизнь превратилась в хаос, люди, с которыми я даже не знакома, обсуждают, какие пластические операции мне сделали. Это все моя вина. Я ничего не добилась, и велика вероятность того, что я лишусь работы.
Она закрыла глаза.
– Жалость к себе в вашем случае выглядит неубедительно.
Мари открыла глаза и выпалила, чтобы отвести душу:
– Идите к дьяволу!
А ведь она знала, что действовать под влиянием эмоций – опасно. Две приемных семьи отказались от них с Марком, потому что Мари позволяла эмоциям управлять ею.
Однако в субботу она действовала не просто спонтанно, она… Мари содрогнулась и затрясла головой. То, что она совершила, можно назвать преступлением, а за преступлением следует наказание.
