Себа обуревала похоть. Трудно представить более неподходящую реакцию в этих обстоятельствах. Он стремительно вернулся в реальность и позволил взыграть гневу.
– Что, черт побери, вы устраиваете?! – яростно осведомился он, боковым зрением отмечая движение в ряду, зарезервированном для представителей королевской семьи. Дьявол, это же катастрофа! Куда смотрела служба безопасности?!
Ее шелковая улыбка – сущая провокация – вынудила его невольно шагнуть к ней. На какую-то – фатальную – долю секунды злоба заволокла мозг, лишив Себа возможности мыслить логически.
– Вот теперь вы знаете, каково это! – с бравадой, которую она вовсе не испытывала, бросила ему Мари.
Вообще-то чувствовала она себя довольно странно.
Последнее, что она увидела до того как впервые в жизни потеряла сознание, были черные, неумолимо взирающие на нее глаза, которые проникали в душу.
Когда она упала, Себ был абсолютно уверен, что элегантное падение было таким же фальшивым, как и разыгранный ею спектакль.
Но она не двигалась… Если она в самом деле потеряла сознание, это лишает его удовольствия заставить ее подавиться своими словами. Но даже если рыжая опровергнет то, что сказала, это не сможет полностью ликвидировать ущерб, который она нанесла.
Многие годы Себ потратил на то, чтобы имя Дефо имело какой-то вес, стало брендом, внушающим уверенность, а сейчас, за какие-то несколько секунд эта женщина обратила все его усилия в прах.
Да уж, ну и ирония! Он-то думал, что отсутствие родителей, не пожелавших прервать кругосветный круиз ради свадьбы сына, послужит гарантией того, что этот день пройдет без сцен.
Секунды шли. Все собравшиеся, казалось, затаили дыхание. Но кто-то обязан действовать.
Просунув одну руку под колени рыжей, другой поддерживая ее за спину, Себ поднял женщину, прикидывая про себя, сколько камер телефонов запечатлевают этот момент. Его поступок, похоже, наконец вывел людей из ступора. Публика зашевелилась, послышался негромкий гул, завязались оживленные разговоры. И в них потонул негромкий стон, сорвавшийся с губ женщины, которую он держал на руках.
Ее голова прижалась к его плечу, буйные рыжие волосы оказались повсюду. Себ выплюнул несколько волосков, попавших в рот, и устремил взгляд, в котором горела едва сдерживая ярость, на ее лицо, изумляясь про себя, как такая красота может таить в себе столь разрушительную силу.
Веки с голубыми жилками дрогнули, но по-прежнему прикрывали ее глаза, а вместе с очередным негромким стоном с ее губ сорвалось слово, похожее на «Марк».
Еще одна жертва?..
Непостижимо, но без сознания она выглядела ранимой, непохожей на мстительную драматическую королеву, какой была несколько минут назад.
Только разрази его гром, если он понимает, почему она это сделала?!
«Вот теперь вы знаете, каково это!» Вроде бы обычная месть. Себ представлял, какой привлекательной может быть жажда мести, но кто ждет шесть лет? В его мозгу, сменяя друг друга, мелькали предположения, пока он шагал, провожаемый взглядами всех присутствовавших, к своей невесте. Его ярость раскалилась добела. Руки Себа были заняты обезумевшей женщиной с помутившимся рассудком. Или она являлась воплощением зла? Однако при этом рыжеволосая ведьма восхитительно пахла.
– Не двигайтесь! – процедил он сквозь зубы, когда она шевельнулась и повернулась так, что ее груди расплющились о его грудь.
Себ поравнялся с Элизой, и его суровое лицо смягчилось. Ему стало стыдно, что он не подумал о ней. Эгоистичный подонок!
Бедная Элиза… Если это было непросто пережить ему… Можно только догадываться, что испытывала она, скрытая фатой. Если и существовала ситуация, при которой он мог бы оправдать женскую истерику, то только такая. Однако Элиза вела себя с достоинством, которое резко контрастировало с поведением женщины, только что пошатнувшей его репутацию, которую он восстанавливал столько лет. Себ ощутил презрение к себе, потому что мысленно рисовал рыжую обнаженной.
– Мне жаль.
Его негромкое извинение совпало с внезапно наступившим в соборе затишьем. Вполне возможно, в дальних рядах кто-то его и не услышал. Однако те, кто находился поблизости, несомненно, сочли это признанием вины.
Себ стиснул челюсти. Отлично! Чувствуя, как усиливается раздражение, он опустил глаза на причину своих бед и увидел пару голубых глаз, устремленных на него.
– Мне не жаль, – прошептала она, после чего черные ресницы, обрамлявшие эти изумительные глаза, опустились дрожащим опахалом на гладкую, очень бледную кожу щек. А затем, что-то невнятно пробормотав, рыжая прижалась к нему.
«Ты еще пожалеешь», – поклялся Себ, стараясь сконцентрироваться на гневе, а не на беснующихся гормонах. Но они не подчинялись разуму, реагируя на мягкое чувственное тело в его руках.
Даже не глядя, он ощущал кинжальные взгляды Элизы, бросаемые на него из-под фаты. Кто может ее винить? Точно не он. Только сейчас Себ понял, что он недооценивал ее выдержку. Девяносто девять женщин из ста на ее месте бились бы в истерике.
– Джейк, дверь…
Шафер, стоявший рядом, моргнул, словно выходя из транса, и открыл дверь справа от него.
– Присмотри за Элизой, – сказал Себ, проходя мимо Джейка. – Уведи ее… куда-нибудь. Скажи, что я скоро вернусь, и пошли за…
– Уже сделано. На свадьбе присутствуют три врача. Что-нибудь еще?
– Среди них есть психиатр? – пробормотал Себ, кивком ответив на хлопок ладони по своему плечу. – Здесь найдется место, святой отец, где я смогу?..
– Сюда.
Себ проследовал за священником в небольшую комнатку. Когда он положил рыжеволосую женщину, по-прежнему находящуюся без сознания, на маленький диван, появился Джейк, за которым следовал еще один мужчина.
– Том, жених Люси, хирург-травматолог, – представил его он.
Себ, которого мало интересовали эти подробности, обменялся с мужчиной коротким рукопожатием.
– Осмотрите ее, пожалуйста. – Он повернулся к шаферу. – Джейк, где Элиза?
– На каком она сроке беременности?
Взгляд Себа метнулся к врачу. Стиснув зубы, он пытался справиться с собой. Если он утратит самоконтроль, эта женщина его одолеет… или она уже одержала над ним верх?
– Понятия не имею. Эта женщина… – Готовый заявить, что он видит ее впервые в жизни, Себ умолк и резко закончил: – Бредит.
И повернулся к Джейку. Тот в ответ на его вопросительный взгляд поторопился ответить:
– Вниз по лестнице, третья дверь направо… нет, налево.
Нужная ему дверь оказалась справа.
Комната, в которую вошел Себ, была больше и обставлена лучше, чем та, которую он только что покинул.
Его невеста, откинув фату, – выглядела она очаровательно, – стояла у витражного окна. Ее мать, которая никогда не вызывала у него теплых чувств, сидела в кресле. Она умолкла, когда он появился, однако Себ услышал слово «адвокат».
