Мне их очень долго и нудно представлял Иван Семенович, стоя рядом и возвышаясь надо мной на целых полторы головы. Все имена и родственные взаимосвязи тут же мгновенно перемешались в моих мозгах. Подивилась я такому обилию родни, только и всего. И еще очень пристально вглядывалась в мужчин, которые были выше метра восьмидесяти двух, когда выбегали время от времени в фойе покурить. Мне приходилось следовать за ними и под видом того, что мне нужно покрутиться перед зеркалом, «сканировать» затем их окурки. Гадость какая... А Настька и в ус не дует. Угощается, вовсю веселится. Какого-то дядьку усатого даже успела подцепить и кружит с ним в медленном танце уже четвертый раз подряд. Нет, ну никакой бдительности! Абсолютная безответственность! Я что – одна обязана следить тут за всеми? Так это ведь она, а не я, позавчера сидела у подъезда и провожала взглядом каждого входящего и выходящего из нашего подъезда!
Опять же мысли о Викторе все не шли из моей головы. Что-то мне совсем не нравилась эта авария. Как не нравился его визит ко мне на квартиру. И уж совсем выбивался из общей картины тот факт, что его охраняют такие головорезы.
Я ведь не успокоилась. Напрочь забыла о том, что мне говорила Настя на сей счет, и вчера обзвонила все охранные фирмы города, пытаясь выяснить, кому из них поручено охранять моего «родного брата» в больнице номер сорок пять.
Мне приходилось врать как сивой кобыле. Изворачиваться, иногда даже кричать на предмет того, как его плохо охраняют и в настоящий момент у палаты совершенно никого нет.
Результат моих звонков был тревожным и обескураживающим.
Ни одна охранная фирма не имела никакого отношения к паре огромных горилл, ошивающихся у реанимационной палаты моего шефа-любовника.
Кто же тогда они такие? Что там делают? Какова цель их присутствия?
Это лишь малый перечень проблем, которые меня тревожили сегодня. Основным, конечно же, оставался вопрос – присутствует ли на сегодняшнем торжестве позавчерашний злоумышленник?
Я засекла высокого малого, что сидел по правую руку от Ивана Семеновича, в очередной раз спешащим в фойе, и помчалась за ним следом.
Но не успела я выйти из зала, как кто-то схватил меня за руку выше локтя и поинтересовался очень мило и любезно:
– Вы танцуете?
– Да, наверное... – пробормотала я рассеянно, едва не споткнувшись, и краем глаза отслеживая траекторию движения высокого гостя.
– Идемте.
Меня очень бережно увлекли в круг танцующих, а я все еще продолжала таращиться на дверной проем. Но когда мои руки были по-хозяйски разложены на мужских плечах, мне все же пришлось поднять глаза на партнера по танцу.
– Вы?! – прошипела я злобно и чуть было не вырвалась и не побежала прочь.
– Ждали кого-то другого? – чернильная темень глаз насмешливо блеснула.
– Я вообще никого не ждала, да будет вам известно! – выпалила я, начав переминаться с ноги на ногу в такт музыке. Глупо все-таки на глазах у стольких людей вести себя, как полная идиотка. – И уж тем более не вас!
– А что так? – Руки полковника полезли чуть выше и остановились прямо на том месте, где был открытый участок моей спины. – Я вас чем-то раздражаю?
– Да, – решив, что благоприятный случай мне наконец представился, я понесла: – Даже более того, вы меня пугаете, настораживаете, ну, и раздражаете к тому же. Я считаю вас авантюристом, проходимцем и человеком, у которого темное прошлое. Почему вы отказались от моего материального участия в этом деле?
Он либо не обиделся, либо очень хорошо владел собой, потому что продолжил танец и даже заулыбался на предмет моей вспыльчивости:
– Потому что не счел нужным.
– Благородство?
– Благородство тут ни при чем. Простой расчет. – Полковник аккуратно обошел Настю с ее партнером и медленно стал увлекать меня в самый дальний угол зала. – Вы одна. С вашей стороны ни единого приглашенного, не считая, конечно, этой дамы. Что же мне вас обирать? Это не по-джентльменски. К тому же я располагаю достаточными средствами, чтобы справить свадьбу своей единственной любимой дочери.
– Да? – Тут мне показалось, что пришла пора немного поязвить. – И откуда же эти средства? Говорят, вам пришлось заложить три кольца с бриллиантами, чтобы устроить этот пир... с ледяными лебедями.
– Они вам не понравились? – удивился Иван Семенович, благополучно опустив первую часть моего вопроса.
– Так они же растаяли! А стоят наверняка целую кучу денег. Лучше бы купили единственной любимой дочери приличную машинку стиральную или шубу, – запальчиво выдала я, с ужасом ощущая, как взмокла под его ладонью моя спина.
– У нее все это имеется. А лебеди – это красиво и необычно. Кстати, как вам свадьба? – вопрос прозвучал у самого моего уха, обдав его потоком горячего воздуха. – Вы не выглядите удовлетворенной. Бегаете куда-то все время. Вам нездоровится?
– С чего это? – едва не возмутилась я, но вовремя прикусила язык, вспомнив, что со стороны моя беготня в фойе и обратно наверняка показалась ему странноватой. – Да... Да, знаете, от жары голова немного разболелась.
– Так идемте на воздух, – чему-то даже обрадовался отец Виктории и, не дожидаясь моего согласия, потащил меня к маленькой боковой дверке, ведущей, как мне помнилось, на балкон.
Мы преодолели два лестничных пролета крутой лестницы и вышли на балкон. На улице уже стемнело. Ресторанные окна были закрыты жалюзи, и я совершенно потерялась во времени. От того, какая духота стояла в зале, мне казалось, что солнце еще в зените. Оказывается, я заблуждалась на сей счет. А еще... А еще я заблуждалась на предмет предположений, касающихся моего новоявленного родственника. Он был не только авантюристом и проходимцем. Он был еще к тому же и бабником, потому что сразу, как за нами закрылась балконная дверь, он полез ко мне.
– Что вы себе позволяете? – Мои руки уперлись в монолит его груди. – Какого черта вы лезете ко мне?!
– Даже и не пытаюсь, – наглая физиономия полковника расплылась в самодовольной ухмылке. – На улице достаточно свежо. Ваше тело разгорячено, можете простудиться. А в вашем возрасте...
Закончить фразу он не успел.
Он обнимал меня и прижимал к себе так, что мне представилась прекрасная возможность ощутить всю твердь и мощь его крепкой фигуры. Мало того что его фраза о моем «разгоряченном теле» мгновенно заставила меня ощутить себя абсолютно голой. Так он еще посмел самым наглым образом указывать мне на мой далеко не юношеский возраст. Каков нахал!..
Да, я его ударила. Наотмашь, по щеке. Не больно, конечно, но, наверное, полковнику сделалось обидно, потому что он мгновенно позеленел всем лицом.
– Пустите меня! – завопила я, по-настоящему испугавшись его свирепого вида. – Сейчас же отпустите!
– Вы меня ударили, – абсолютно ровным и спокойным голосом констатировал полковник, что никак не вязалось с его перекошенной физиономией. – Меня еще никогда не била женщина.
