Марта согласилась. Значит, что-то незримо сдвинулось, изменилось вокруг него, а он, дурак, и не почувствовал. С чем же, интересно, это связано? Хоть бы намекнул кто!
Возможности подумать над этим в одиночестве ему не дали. Теперь позвонили в дверь.
Гольцов подошел к двери и с былой осторожностью посмотрел в глазок. На площадке перед его квартирой топталась Лия.
Боже, что с ней произошло за минувшие двенадцать часов?! Она выглядела так... как будто регулярно ударялась в запои последние несколько лет. Под глазами синяки, веки набрякли. Волосы не прибраны, всклокочены. Надето бог весь что, какая-то кофта с вытянутыми до колен рукавами, под ней непонятного цвета футболка, что было ниже, он не увидел.
– Что случилось?! – первое, что воскликнул он, распахивая дверь.
Лия не ответила, переступила порог, а Гольцов тут же обратил внимание на ее растоптанные тапки размера на три больше. И откуда она все это достала, интересно?! С каких это пор ей стало все равно, как она выглядит?!
Она прошла мимо него, будто привидение, даже на него не взглянув. Пошла по коридору, машинально заглянув в гостиную. И свернула коридором в кухню.
Там присела к столу и произнесла совершенно безжизненно и вяло:
– Кофе пахнет... И еще чем-то... Вкусно. Ванилью, что ли...
– Корицей, – подсказал Гольцов, усаживаясь напротив нее, и, протянув руку, тронул ее ладонь. – Лия, что-то случилось? Что с тобой?
– А? – Она недоуменно рассматривала его руку, осторожно перебирающую ее пальцы. – Случилось? У меня? Ах, да... Да! Случилось, Дим! Еще как случилось, знаешь!
Голос ее зазвучал еще глуше. Подбородок упал на грудь. И Лия отчетливо всхлипнула. Посидела так с минуту, а потом вдруг вскинула голову и посмотрела на него, как безумная.
– Знаешь, почему я пришла именно к тебе, Гольцов?!
– Нет. – Он покачал головой, по-прежнему не выпуская ее пальцев, ему так нравилось держать их в руках, гладить, чувствовать своей кожей их нежную прохладу. – Почему?
– Потому что... Потому что меня убили! Убили вчерашним вечером! – Она закусила верхнюю губу, а подбородок вдруг странно сморщился и задрожал мелко, мелко. – Убили, оставив в живых, представляешь! И что теперь мне с этим делать, я не знаю!
– И?
Он ничего не понимал пока из ее полубезумного лепета, но порадовался тому, что не испугался, поняв, что она пришла к нему, кажется, за помощью.
Неужели он выздоравливает? Здорово! И это все она! Эта женщина, чьи руки он сейчас пытается согреть своими. Ну, до чего же холодные, будто неживые. Ах, да! Она же сказала, что ее убили вчерашним вечером. Убили, оставив в живых... Хм, мудрено.
Уж не Игосю ли она имеет в виду? Ну, так с этим он моментально справится. Это-то ему уж точно по плечу.
– Лия, успокойся, пожалуйста. Лучше расскажи, что случилось. Если ты из-за этого чудака Игоси так расстроилась, то...
– Его убили этой ночью, знаешь? – запросто так обронила она, будто говорила о нынешнем ненастье.
– Кого убили?! – рот моментально наполнился горькой слюной.
Он понял – кого. Мог бы и не спрашивать. Но как?! Каким образом... И как она об этом узнала?! Что, черт возьми, происходит?!
– Игосю убили сегодня ночью. Убили ударом тупого предмета по голове. Трижды ударили по его башке, и он отдал богу душу. Понятно, или еще раз повторить? Мне Светка позвонила сегодня утром. Галка в истерике... – ее взгляд впервые наполнился каким-то смыслом, и смысл этот стал ему понятен мгновенно. – Что скажешь, Гольцов?!
– Что я должен сказать, как думаешь? – Он еле-еле сдержался, чтобы не икнуть от испуга.
Вот вам и выздоровление. Вот вам и ожидаемая храбрость, которой оказалось – кот наплакал. Выделывался, пыжился тут перед Мартой, все думал, что все буквально возвращается к нему, начиная от самоутверждения и заканчивая любимой когда-то женщиной.
Ан нет!.. Ни черта не изменилось. Все снова-здорово! Его гнусная черная полоса в жизни и не думала заканчиваться, она снова тут, рядом. Еще минута-другая, и он провалится в ее вязкую черноту по самые плечи. И тогда ему уж точно не выкарабкаться.
– Ты должен мне помочь, Дима. – Лия вдруг крепко сжала его пальцы, взглянув дико и бессмысленно ему в переносицу. – И дело, с которым я к тебе пришла, очень... Очень дрянное дело...
– Ах, ну да, конечно! По какому же еще ко мне можно прийти делу, как не по дрянному! – Гольцов с силой выдернул из ее пальцев руку и вскочил. – Кругом меня всегда только одна дрянь! А почему?! Почему ты решила, что я стану помогать тебе в каком-то твоем дрянном деле, Лия Андреевна?! С чего такая уверенность?! А я вот возьму и откажу!
– Не откажешь. – Лия покачала головой и впервые слегка улыбнулась.
– С чего это я тебе не откажу?! – Гольцов опешил.
– Ты должен мне помочь! И поможешь, Дима.
– Я никому и ничего не должен! Так же, как и мне, никто и никогда должен не был. Вернее, должны были, но почему-то забыли вернуть долги. Откупились жалкой подачкой, и только! И с чего это я оказался должен тебе?! С чего?! С того, что ты красивая женщина?! Это не аргумент для такого подлеца и слякоти, каким теперь являюсь я! С того, что ты мне нравишься, и с того, что я надеялся завязать с тобой отношения?! Это тоже не аргумент для такого труса! Я же трус, Лия Андреевна! Трус и мерзавец, как же ты этого не рассмотрела до сих пор!!!
Он носился по кухне, словно сумасшедший. Натыкался на стулья, шкафы, отпрыгивал, больно ударяясь то одним, то другим боком, и орал, орал, орал. Впервые орал за последний год. И впервые орал о том, о чем за этот самый год передумал в одиночестве.
– Я не вышел, когда один на один ты билась с Кариковыми. Стоял, обливался потом за дверью и не вышел. А почему?! Да потому, что не хотел ввязываться! Не хотел быть запятнанным, во!!! Меня и так уже запятнали выше головы, куда же еще?! Ну, пошумели бы мы там на пару, вызвал бы кто-нибудь милицию и что?!
– Что? – отозвалась она эхом, с возрастающим любопытством наблюдая за его скачкообразными метаниями по кухне.
– А-аа, скажут, это опять вы! Снова и опять вы, гражданин хороший! А не хотели бы вы пройти туда-то и туда-то? Нет? Так мы вас силой, силой, да в наручниках, да на нары. А я не хочу на нары, понятно!!! Не хочу!!! – Это он проорал ей уже на ухо, склоняясь к ней и глядя с жалкой мольбой. – Не хочу, Лиечка Андреевна!!! Ты вот знаешь, что такое нары?
– Знаю. – Лия не отпрянула, нет, она подняла глаза и смотрела на него теперь уже жестко, без былого болезненного равнодушия и любопытства.
– Откуда, можно полюбопытствовать?
– А прямо оттуда и знаю! Я же в милиции работала, ты что, забыл? Или не помнил никогда? Нет, ты должен был знать, раз знал меня по имени-отчеству, когда пришел в тот день знакомиться. И раз знал, чья я жена, то знал, где и кем я работаю, – скороговоркой пробормотала она, не отводя глаз. – Ты не так прост и труслив, каким хочешь казаться, Гольцов. И я обещаю тебе, что обязательно раскручу твою запутанную историю, которая сломала, как ты считаешь, тебе жизнь.
