– А... понятно... Он не жил с тобой?
– Нет.
– Вся его любовь, нежность и забота были направлены на эту красивую, избалованную сучку? Все его подарки, а самое главное, он сам присутствовал в ее жизни, а не в твоей, не так ли?
– Приблизительно так. – Он согласно кивнул, незаметно для самого себя вновь приходя в возбуждение от близкого присутствия красивой женщины, которая к тому же интриговала его своей проницательностью. – За исключением того, что она не была избалованной. Понимаешь, в чем дело... Она вполне нормальная девчонка. Без всяческих вывертов капризного ребенка, к тому же единственного в зажиточной семье.
– Что тебя и бесило больше всего, так? – Анна понимающе хмыкнула, вновь усаживаясь рядом с ним. – Тебе хотелось, чтобы она была гадкой, капризной, сволочной и так далее и тому подобное, а она как раз полная противоположность тому, какой ты себе нарисовал ее в своем воображении. Да, Веня, вляпался ты, спору нет. А ты никогда не хотел поговорить с ней откровенно? Ты вообще-то знаком с ней?
Он кивнул утвердительно и обессиленно рухнул на подушку. Анна тихо прилегла рядом, но, уперев локоть в подушку, продолжала внимательно рассматривать его лицо.
Парень ей нравился. Пусть поначалу она и была разочарована его неожиданным признанием и желанием использовать ее в роли живой резиновой куклы, но это опять же был не самый худший вариант. Куда пакостнее быть объектом выплеска чьих-то извращенных фантазий, после которых так и хочется сунуть свое тело в хороший отбеливатель и продержать его в нем часа два. В случае с ним все было иначе, необычно как-то и чем-то даже роднило его с ней. Непонятное ощущение близости она испытала еще тогда, когда он с силой тискал ее тело и едва ли не со слезами выкрикивал имя той девушки. Да, ее окатило в самый первый момент волной разочарования, но это только поначалу. Затем же ей стало жаль его. Потому как с ней все последние годы происходило нечто похожее. Она так же, как и он, шла по жизни, слепо ведомая своей страстью, которая, будь ее воля, была бы направлена лишь на одного человека. На человека, любить которого у нее не было права.
– Хочешь послушать историю моей жизни? – подал вдруг голос Вениамин.
– Хочу. – Анна пристроила свою головку на его плече, по которому он гостеприимно похлопал ладонью. – У нас ведь есть время, ты не торопишься?
– Не знаю. Я уже ничего о себе не знаю. Даже затрудняюсь ответить, куда я пойду, покинув твою квартиру. Ладно, слушай...
Анна оказалась очень дисциплинированной слушательницей. Она ни разу не перебила его. Ни разу не задала ни одного встречного вопроса. Единственное, на что она осмеливалась, так это вскидывать голову в моменты, особенно сильно взволновавшие ее, и внимательно вглядываться в выражение его лица.
– Тебе не надоело меня слушать? – закончил он час спустя. – Я тебя не утомил?
– Нет, – совершенно искренне ответила Анна и, сладко зевнув, потянулась. – Может, поспим немного?
– Устала?
– Есть немного. Целую смену откардебалетить на сцене, это похлеще, чем у станка постоять. К тому же с полуночи до двух народу было – не продохнуть. Мужики слетелись, словно мухи на мед, и липли без конца...
Девушка свернулась калачиком рядом с Вениамином и почти сразу отключилась. Он заботливо накинул на нее край одеяла и прижал к себе. Сказать кому, что ему тепло и покойно рядом с этой проституткой, не поверили бы. Вениамин слыл среди друзей эстетом в вопросе выбора партнерш для секса. Другое дело, когда работал в модельном бизнесе. Там музыку заказывали те, кто платил. Потом же, когда обрел стабильное и независимое материальное положение, он никогда не опускался до второсортных дамочек или, упаси господи, до танцовщиц из стриптиз-баров третьего разряда. Если уж это была проститутка, то непременно элитная. С образованием, со знанием языка, умеющая поддержать интересную беседу и сведущая в вопросах культуры, искусства, возможно, даже и математики. С такими женщинами Вениамин встречался лишь единожды и выжимал из них все, за что были заплачены деньги (причем немалые). Образованным жрицам любви он устраивал экзамен в разных отраслях знаний – от живописи и кино до теории относительности. Секс был апогеем после столь изысканной муштрующей прелюдии. Ему отводилось несоразмерно короткое время, и спустя полчаса, самое большое – час, он выставлял даму за дверь. Вениамину хотелось поскорее избавиться от посягательства на святая святых – на его территорию, которую он пометил и делить которую ни с кем не собирался. И уж тем более никогда не приходила ему в голову мысль пускаться в подобных случаях в откровения. Откуда вдруг сегодня возникла в нем такая потребность – вспороть все самые грязные и потаенные швы своей изрубцованной души, – Вениамин и сам затруднялся ответить.
Может быть, виной тому была Эльмира, оставленная им на окраине города в домике-развалюхе, обессиленно упавшая на кровать, сделавшись при этом до отвращения слабой и соблазнительной.
Да, ему удалось в тот момент подавить в себе гнусное желание растоптать ее, отомстить за свое ущемленное детство. За то, что, приблизив его к себе, отец так и не попытался стать для него настоящим отцом, называя при всех только лишь партнером. А ведь он даже во сне видел выражение ее глаз в тот момент, когда он признается ей после дьявольской вакханалии, что он ее родной брат. Видел вспыхнувший ужас, затопивший их чистейшую синеву. Видел отвращение, которое (чего греха таить) и сам к себе испытывал в моменты подобной мерзкой слабости...
С чего-то же он разговорился, черти бы их всех побрали!!! Что-то же его сподвигло выплеснуть все из себя?! Неужели эта бесхитростная девчонка возымела на него такое влияние?! Эта дешевая девка, готовая за лишнюю сотню долларов пахать в три смены на постыдном ложе продажной любви!
Вениамин скосил глаза вниз и чуть в сторону, но рассмотреть ее лица не сумел. Волосы плотным облаком накрыли его, лишая его такой возможности. Он попытался было смести их в сторону, но Анна обеспокоенно заворочалась во сне, и парень оставил свои попытки. Пусть спит. Пусть отдыхает после трудов неправедных и даст отдохнуть ему от необходимости выслушивать ее инквизиторские выводы, переворачивающие все с ног на голову...
– Который час? – пробормотала она вдруг еле слышно. – Почему ты не спишь?
– Не знаю. – Он вдруг наклонился и поцеловал ее в макушку, чем удивил и ее, и себя в не меньшей степени. – Не спится что-то.
– Ты так вздыхаешь... – Анна потянулась, прижимаясь к нему плотнее, и сладко зевнула. – Спокойно как, Венечка! Почему мне так спокойно? Я даже проснулась от непонятного чувства какого-то. Проснулась, а в ухо мне сердце твое стучит. Тук-тук, тук-тук, славно так, надежно. Идиотизм, да?
– Да... нет, вообще-то. – Он недоуменно дернул плечами. – Мне тоже спокойно отчего-то, хотя земля должна в настоящий момент гореть у меня под ногами. Странная ты, Анька. Ты прости, но на шлюху ты мало похожа...
– Хотя и шлюха, – обреченно закончила она за него. – Договаривай, договаривай, я не обижусь. Я пойму.
