– Трус! – выпалила Эмма зло и плюнула в зеркало, у которого торчала уже добрых полчаса. – Мерзавец и трус!!!
Она подошла к столу, пошарила в пакетах и вытащила бутылку минералки. Отвинтив пробку, принялась умываться, выплескивая воду прямо на пол. Приятная прохлада немного уняла зуд кожи лица. Эмма приложилась к горлышку и сделала несколько крупных глотков. Немного стало полегче. Правда, самую малость. Утверждать, что к ней вернулось самообладание, и смысла не было. Но и то, что на смену дикой горечи пришла пустота, уже было переменой к лучшему. Девушка принялась вытаскивать продукты. Колбаса, тонко нарезанная заботливой продавщицей Тамарой, пришлась как нельзя кстати. Во рту у нее не было ни крошки уже более двенадцати часов. Пара бананов, упаковка йогурта, еще пара глотков минералки, и урчащий желудок перестал действовать ей на нервы. Эльмира рассовала остатки пиршества обратно по пакетам, отдельно свернув мусор, и надолго задумалась.
Вопрос «Что делать?» был для нее сейчас куда актуальнее, чем для современников прославленного русского классика. Мысли разбрелись в разные стороны, постепенно группируясь и образуя некий замкнутый круг.
Домой нельзя – это однозначно. После того сюрприза, что оставила она в отцовском сейфе и который наверняка кто-нибудь уже успел заполучить, проживет она в родном городе целой и невредимой в лучшем случае один день, в худшем – часа два...
Оставаться здесь... Можно было бы, конечно. Но где гарантия, что вероломство Вениамина ограничилось одной лишь женитьбой и он не пошел несколько дальше и не оставил координаты ее пребывания людям предприимчивым и заинтересованным. Здесь так же остро вставал вопрос о времени, которое отведут ей для того, чтобы помолиться о спасении своей души...
Бежать... Далеко ли она убежит без денег и машины? Та наличность, что у нее была с собой, позволит прожить безбедно недели две, ну от силы месяц, если ограничить себя в удобствах. А дальше?
Нет, это тоже не выход.
Эмма опустила ноющую от мыслей голову на сцепленные пальцы и раз за разом прокрутила назад все, о чем только что размышляла.
Да, крути не крути, а в одиночку ей не справиться. Нужен рядом кто-то еще, на кого бы она смогла опереться. Ну... и кто сумел бы ее защитить на случай возникновения непредвиденных обстоятельств.
Она вновь не без раздражения подумала о Даниле. Какого черта ему было нужно так все испоганить?! Взяла бы сейчас и позвонила ему, попросила о помощи, кабы не это его гнусное желание, распластавшее ее на полу собственной гостиной. Как она теперь сможет просить его о чем-то, раз выплюнула ему в лицо слова проклятия?!
Эльмира обеспокоенно заерзала на скрипучей табуретке, жалобно застонавшей под тяжестью ее тела.
Можно было бы, конечно, и позвонить, ради собственной безопасности поправ свою гордость, но вот последствия...
Самодовольство, проступившее на лице покидающего ее Данилы, было столь заметным, что, попросив его о помощи, она собственной рукой подпишет акт о капитуляции, а этого ей хотелось меньше всего.
Тогда кто? Кто в настоящий момент может поспешить ей на помощь?
Порывшись в запасниках памяти и проштудировав личный архив на предмет обнаружения лиц, пользующихся ее доверием, она не без горечи констатировала, что опереться-то и не на кого.
Вениамин позорно бежал, попутно прихватив в качестве трофея богатую средствами и прелестями проститутку.
Зойка после смерти обожаемого банщика превратилась в невменяемую особу, отягощенную сверх всякой меры зовом плоти.
Всякие разные Симаковы, Горские и иже с ними вообще в расчет не принимались. Стая индивидуумов, смыслом жизни которых было преумножение собственных средств любым путем. Так себе людишки, даже на третий сорт не тянут.
Так что продолжать хитрить с собственной персоной Эльмире надоело уже менее чем через час. И на поверку выходило, что Данила-то как раз и есть тот самый человек, на чью помощь она может рассчитывать. И уж если не на помощь, то на искренность – точно.
Выглянув в окно и обнаружив, что мартовские сумерки вот-вот поглотят очертания близлежащих домов, Эльмира засобиралась в город.
Дай бог здоровья предусмотрительным градостроителям этого курортного захолустья! Невзирая на отдаленность от центра и непрезентабельность района, здесь не было ни единой незаасфальтированной пешеходной дорожки. И бордюрный камень везде выложен в соответствии с ГОСТом, и премиленькие клумбочки с начинающими буйно вырываться из-под земли крокусами. Все рассчитано на то, чтобы человече, случайно оказавшийся на этом богом забытом курорте, проникся прелестью благословенной тишины края и вернулся сюда вновь...
Ворвавшись в ее поплывшие мысли, резкий рев мотора заставил вздрогнуть. Быстро среагировав, Эльмира выбросила вперед правую руку и вскоре уса-живалась на переднее сиденье темно-вишневой «Су-бару».
– Куда? – игриво шевельнул усами местный ловелас и зазывно положил ей руку на колено.
Эльмира, понимающе хмыкнув, переложила его руку на рычаг переключения передач и коротко отрезала:
– В центр.
– Понял, не дурак. – Парень взял с места в карьер, выбив искру из-под колес, и, набирая скорость, принялся трещать без умолку, превознося до небес свои сексуальные способности.
К последним Эльмира оставалась равнодушна, но вот кое-что в его трепотне не могло ее не заинтересовать.
Во-первых, парень родился и вырос в этом городке и знал здесь каждую собаку.
Во-вторых, наличие у него новехонькой крутой тачки и непомерных амбиций наталкивало на мысль, что он не последний человек в городе и обладает если не влиянием, то авторитетом – несомненно.
А в-третьих, как вытекающее из первых двух пунктов, Эльмире вдруг пришла в голову очень смелая мысль воспользоваться и его болтливостью, и определенным весом в обществе.
Она чарующим жестом поправила волосы. Полуобернулась к водителю и, напустив в глаза таинственности, поинтересовалась:
– Кто такая Анна? Догадываешься, о ком я?..
Они едва не въехали в столб электропередачи, настолько парень был ошарашен ее внезапным интересом. Потом, сбросив скорость и покрутив головой, он бросил в ее сторону пронзительный взгляд и, поразив ее своей проницательностью, пробормотал:
– А-а, так это ты и есть... Это тебя, значит, тот додельный кинул, удрав с этой шустрой шлюшкой. А я-то сразу и не допетрил, думаю, девчонка видная. Прикид опять же на штуку тянет...
«Побольше, дорогой, побольше», – хотелось ей возразить, но она лишь продолжала ласково ему улыбаться.
– А почему-то одна, без тачки. Такие девчонки ногами по земле не ходят. Да и вообще тут такие редко встречаются. Курорт непрестижный. Отдыхающие – все больше сброд. Тряпки на них еще с застойных времен. – Он помолчал немного и в очередной раз оглядел ее с головы до пят. – Бабы трепались, что он будто бы твой водила, только я в это не поверил. Потому как, не успел он укатить с Нюркой, к ней на хату за ним следом приехал какой-то друган и начал наводить справки. Я мгновенно смекнул, что тут что-то нечисто и паренек твой по самое рыло в пуху. Подхватил под руку первую встречную и, попутно оставив тебя с носом, смылся в неизвестном направлении. Так все говорю-то? Чего притихла, красавица?
