Пожалуй, самые убедительные из придуманных человеком стимулов связаны с предотвращением преступлений. С учетом этого факта возникает резонный вопрос: почему же преступность в современном обществе настолько распространена? И этот вопрос можно перевернуть с ног на голову: почему преступность находится именно на этом уровне, а не на более высоком?
В конце концов, у каждого из нас постоянно возникает возможность покалечить ближнего, украсть или обмануть. Разумеется, угроза попасть в тюрьму (а следовательно, потерять работу, дом и свободу – то есть попасть под действие экономических санкций) является мощным сдерживающим фактором. Однако, когда речь заходит о преступлениях, люди реагируют еще и на моральные стимулы (они не желают делать что-то, что сами считают неправильным) и социальные стимулы (они не хотят выглядеть в глазах других людьми склонными к неправильным поступкам). Для некоторых типов неправомерного поведения социальные стимулы крайне сильны. Подобно истории с красной буквой Эстер Прин
[6], многие американские города борются с проституцией за счет использования стыда – они размещают фотографии сутенеров и проституток, признанных виновными, на веб-сайтах или местных каналах телевидения. Что кажется вам более суровым наказанием: штраф за сутенерство в размере 500 долларов или угроза того, что ваша семья и друзья увидят вашу фотографию на сайте www.HookersandJohns.com?
И вот таким образом, с помощью сложных, запутанных и постоянно пересматриваемых переплетений экономических, социальных и моральных стимулов, современное общество делает все возможное для победы над преступностью. Может показаться, что мы делаем не такую уж хорошую работу. Но в долгосрочной перспективе эта точка зрения определенно оказывается неверной. Давайте возьмем, к примеру, историческую тенденцию смертности вследствие убийств (за исключением войн) – статистика по данному виду преступлений не только является достаточно точной, но и может служить отличным измерителем общего уровня развития преступности в обществе. Статистика, собранная криминалистом Мануэлем Эйснером, отслеживает исторические уровни убийств в пяти регионах Европы.
Резкое снижение этих показателей на протяжении ряда столетий дает основания считать, что мы смогли создать достаточно сильные стимулы для того, чтобы предотвратить одну из самых больших опасностей для человека – возможность быть убитым. И эти стимулы работают все лучше и лучше.
Так в чем же была ошибка в процессе стимулирования в израильском детском саду?
Возможно, вы считаете, что размер штрафа (три доллара) был слишком небольшим. При такой величине штрафа родитель одного ребенка может позволить себе опаздывать каждый день и платить за это всего шестьдесят долларов, то есть одну шестую своей обычной ежемесячной платы. Это довольно скромная плата за услуги няни. Что, если бы штраф составил не три, а сто долларов? Возможно, эта мера могла бы положить конец опозданиям, хотя и вызвала бы явное неудовольствие со стороны родителей (по сути, любой стимул представляет собой компромисс, основная задача которого состоит в том, чтобы сбалансировать крайности). Однако со штрафом в детском саду была еще одна проблема. Этот штраф поставил экономический стимул (величиной в три доллара) на место морального стимула (чувства вины, которое могли бы испытывать родители, не успевающие забрать своего ребенка в установленное время). Всего за несколько долларов в день родители могли купить себе индульгенцию. Более того, небольшой размер штрафа сигнализировал родителям о том, что их опоздание не является такой уж серьезной проблемой. Если детский сад оценивает свои проблемы всего в три доллара за каждое опоздание, то стоит ли прерывать ради этого теннисный матч? Стоит отметить, что, когда экономисты отменили трехдолларовый штраф на семнадцатой неделе своего исследования, количество опозданий родителей не изменилось. Теперь они могли не просто опаздывать, но и не платить за это денег и при этом не испытывать чувства вины.
Вот как может выглядеть странная и мощная природа стимулов. Небольшая корректировка может привести к радикальным и порой непредвиденным результатам. Томас Джефферсон в свое время заметил это, размышляя о крошечных стимулах, которые привели к «Бостонскому чаепитию»
[7], а затем и к революции в США: «Причинно-следственные связи в этом мире являются настолько скрытыми, что несправедливо начисляемая в одной его части пошлина на чай в размере двух пенни изменяет условия жизни для всех его обитателей».
В 1970‑х годах группа исследователей провела эксперимент, в ходе которого (так же как в эксперименте с израильским детским садом) моральные стимулы противопоставлялись экономическим. В данном случае они хотели изучить мотивацию доноров крови. Они пришли к следующему открытию: когда людей не просто благодарят за проявленный альтруизм, а вручают им небольшое вознаграждение, они склонны сдавать меньше крови. Подобное вознаграждение превратило акт благотворительности в болезненный способ заработка, при этом недостаточно большого.
Что могло бы произойти, если бы донорам крови предложили стимул в размере 50, 500 или 5000 долларов? Разумеется, количество доноров изменилось бы значительным образом.
Однако возникли бы и иные изменения, так как у каждого стимула есть своя темная сторона. Если бы пол-литра крови стали бы внезапно стоить пять тысяч долларов, то можно быть уверенным в том, что на это обратило бы внимание множество людей. Кое-кто стал бы красть на бойнях и продавать свиную кровь, выдавая ее за человеческую. Кто-то начал бы сдавать кровь чаще, чем допускается соображениями безопасности для здоровья, используя для этого фальшивые удостоверения личности. Вне зависимости от типа стимула или ситуации, в которой он применяется, бесчестные люди будут пытаться получить преимущества для себя любой ценой.
Как однажды сказал У. С. Филдс, «по-настоящему достойная вещь – это та вещь, ради которой вы пойдете на обман».
* * *
Кто обычно обманывает?
Почти любой человек, если ставки достаточно высоки. Вы можете сказать самому себе: «Лично я не буду обманывать вне зависимости от того, что поставлено на карту». А затем вы вспоминаете, когда в последний раз смошенничали, скажем, играя в настольную игру. На прошлой неделе. На днях вы подтолкнули мяч для гольфа, чтобы ваш удар был лучше. Или вы хотели съесть бублик в офисной столовой, но у вас не было доллара, чтобы за него заплатить, и вы просто стащили этот бублик. При этом вы сказали себе, что в следующий раз заплатите за бублик двойную цену. А потом так и не сделали этого.
