— Я спрашиваю, кто это все принес? — ледяным тоном проговорила Лена. — Анюта, кто тебе дал мандарины и конфеты?
— Баба Липа! — объявила сестренка. — Баба Липа дала. Она с нами целый день играла, пока тебя не было. А потом еще раз пришла и принесла вкусняку!
— Так я и знала! — вскричала Лена. Братьев как ветром сдуло.
— Сколько раз вам говорить, мы не нищие! Нам подачки не нужны! Мы с мамой работаем и сами все покупаем! — бушевала Лена. — Мы ничего не будем брать у чужих людей!
— Баба Липа не чужая! — закричала Анютка. — Она моя бабушка!
— Она тебе не бабушка, она чужая тетя! Ее нельзя сюда пускать! Поняла?!
— Не поняла! Не поняла! Она — бабушка!
Лена поймала сестру и потащила ее в ванную умываться. Потом отварила макароны, собрала всех на грязной кухне и посадила ужинать. Убираться она решила после еды.
— Андрей, тебе завтра к какому уроку? — спросила Лена, глядя, как дети стучат вилками по тарелкам. — Может, совсем не пойдешь, посидишь с Анюткой? У меня тест по английскому и по географии спорная оценка. Никак нельзя пропустить.
— Ты что, забыла?! — воскликнул Андрейка. — Мы завтра не учимся, у нас праздник.
— Какой праздник?
— «Прощай, начальная школа!»
— Точно. И правда забыла. — Лена устало потерла лоб. — А во сколько?
— Ну ты даешь! — возмутился Андрейка. — Только вчера говорил. Начало в десять. А ты что, не придешь на праздник?
— Ну как я приду? С кем я Анютку оставлю?
— А мама?
— Мама приедет послезавтра. Сегодня она еще у папы, а завтра сядет в поезд и приедет.
— Почему она поехала к папе именно тогда, когда у меня выпуск? — надулся Андрейка.
— Когда дали свидание, тогда и поехала, — сказала Лена. — Ты лучше проверь, чистая ли у тебя белая рубашка. А то пойдешь в грязной, как поросенок.
— А я брюки порвал! Чуть-чуть, — подал голос первоклассник Саша. — Когда с дерева слезал.
— Зачем ты на него вообще залезал? — спросила Лена. — Какие брюки, школьные?
— А нас воспитательница спросила, у кого родители могут красиво нарисовать большой плакат до завтра? Я и поднял руку! — возбужденно заговорил Вова. — Мне дали большой лист и краски. Круто! Сейчас будем рисовать.
— А теперь банановый! — выкрикнула Анютка, опрокинув бокал с киселем на обеденный стол, и принялась возить по кисельной луже пальцем.
Лена бессильно опустила руки. Стало понятно, что поспать ей сегодня не удастся.
22 мая 2013, среда
Кабинет географии был заперт на ключ. Возле двери маячили Юрасик и Лена. Глеб бросил сумку на подоконник и отвернулся к окну, чтобы не разговаривать с ними. Отец вчера не вернулся домой, утром его постель осталась нетронута… Глеб подозревал, что скоро будет сидеть один целыми сутками.
— Почему-то никого нет, — подал голос Юрасик. Глеб оглянулся. По длинному коридору носились школьники, но среди них не было никого из шестого «А», и кабинет по-прежнему оставался закрытым.
— Придут, куда денутся, — буркнул Глеб, садясь на подоконник. — Еще десять минут.
Юрасик озадаченно смотрел на него.
— Чего уставился? — спросил тот.
— А где?.. — Юрасик покрутил рукой перед своим лицом.
— Чего «где»?
— У тебя вчера была болячка, через всю щеку.
— И что?
— Теперь ее нет.
Глеб потрогал щеку. На ощупь кожа была гладкая, без бугорков запекшейся крови, и совершенно не болела. Он достал телефон, сфотографировал лицо и удивленно принялся разглядывать снимок.
— Вы почему здесь? — крикнули Дорошевич и Громова, несясь мимо них по коридору.
— А вы-то куда?! — заорал им вслед Глеб.
— На контрольную!
Лена и Юрасик переглянулись в недоумении.
— По алгебре, что ли? Мы же ее позавчера написали! — пробормотал Юрасик. — Может, они двойки получили, бегут переписывать…
— Дорошевич и Громова? — скептически заметила Лена. — Они же хорошистки.
— Да эти две тронутые меня вообще не интересуют, — отрезал Глеб.
— Надо сходить на алгебру, предложил Юрасик и полез в рюкзак за расписанием.
— Что туда ходить, если у тебя вот здесь четко написано — география! — Глеб раздраженно потыкал пальцем в его дневник. Юрасик не успел возразить. По коридору к ним спешила Клара Борисовна, истошно крича:
— Вот они где! Елизаров, Карасев, Зюзина! Хотите мне годовую контрольную сорвать? Быстро в кабинет! — И она погнала оторопевших учеников на третий этаж.
В кабинете алгебры сидел весь класс. Перед каждым учеником на парте лежали белые тетрадные листочки с печатями и брошюры с заданиями. Математичка писала на доске образец заполнения титульного листа для годовой контрольной.
Глеб, Юрасик и Лена в состоянии шока разошлись по местам. Глеб плюхнулся на стул и тупо уставился на свою соседку, Соню Ткачук, которая сосредоточенно выводила на листе ровные строчки.
— Слушай, Ткачук, что происходит?
— А что такого происходит? — Ткачук подняла на Глеба непонимающие глаза.
— Почему мы снова пишем эту контрольную?
— Елизаров, ты рехнулся? Заткнись и не мешай.
Соня Ткачук вновь склонилась над контрольной. Глеб оглядел класс и встретился глазами с ошеломленной Леной, сидящей в первом ряду возле окна. Потом они оба посмотрели на обернувшегося Юрасика. Вид у него был обескураженный.
— Так, — негромко пробормотал Глеб. — Нормальных только трое. Остальные чокнулись. Массовое помешательство, не иначе.
— Елизаров! Думаешь, у тебя слишком много времени? — строго спросила математичка. Глеб достал ручку, пододвинул к себе чистый листок с печатью и во второй раз принялся решать те же самые примеры.
— Ну и что это было? — спросил Глеб у Юрасика и Лены, когда они остались втроем в кабинете алгебры.
— Может, розыгрыш? — предположил Юрасик.
— Да? И кто кого разыгрывает? — поинтересовалась Лена. — Наш класс — нас?
— Я всегда говорил, что ваш класс — сборище дураков.
— Знаешь что, Елизаров, сам ты…
Прозвенел звонок, и в класс ворвалась галдящая толпа семиклассников. Троица поспешила на следующий урок — в кабинет русского языка и литературы.
— Елизаров, ты чего русский-то достал? — Ткачук повертела пальцем у виска, открыла учебник литературы и принялась что-то повторять. Учебник у нее был открыт на стихотворении Рубцова — том самом, которое весь класс уже ответил.
