— Это ты нас вытащил, — сказал Юрасик.
— Я?!
— Ты провел тот самый день икс по-другому, не ездил на экскурсию, не царапал стену…
— Я ездил на экскурсию. Но стену не царапал. Я даже к ней не прикасался.
— Ну вот. Получилось, что ты переписал этот день начисто, отменил все последующие события. Поэтому для нас с Леной календарь начался там же, где остановился — утром двадцать четвертого мая. Понятно?
— Мне понятно одно: наш календарь мая был справедливым наказанием за чью-то глупость, не будем тыкать пальцем — чью, — сказал Лена.
— Тебе ясно сказали, что майя здесь ни при чем, — огрызнулся Глеб.
— Да не «майя», а «мая». Я имею в виду месяц май. Мы с вами исследователи календаря мая. Мы прокатились по всему маю туда и обратно.
— Да, это был самый длинный май в моей жизни, — хмыкнул Юрасик.
— Жаль, что я никогда не узнаю, получила ли я письмо, которое написала самой себе, — вздохнула Лена.
— Почему не узнаешь? — Глеб насмешливо взглянул на нее. — Узнаешь.
— Как я это узнаю?
— Я тебе скажу. Не получила.
— Да откуда тебе знать?
— Я заходил к тебе двадцать третьего. То есть не к тебе, а к той дикарке, которая даже разговаривать нормально не умеет.
— Но-но, Елизаров! Полегче. И что ты узнал?
— Узнал, что письма не было и твоя любимая кастрюля для плова была пуста.
— Его и не могло там быть, — сказал Юрасик. — Тебе же Денис объяснял.
— Да, без Дениса мы пропали бы. Жаль, что мы не можем с ним встретиться. Он нам так помог!
— Встретиться можем. Только смысла нет. Он нас не знает. Ты что, забыла? Глеб отменил все, что с нами произошло. Теперь нас никто не знает — ни археологи, ни волонтеры на раскопках, ни полицейские. Никто, с кем мы контактировали.
— А Денис знает, — заупрямилась Лена. — Он тоже связан с древней магией. Я уверена, что он нас узнал бы. Ведь мы почему-то помним все, что с нами произошло. И он не забыл. Такие уроки надо помнить, иначе все бессмысленно.
— Слушайте, а вам не странно жить вперед? — спросил Глеб. — Предметы за ночь не исчезают. Наутро все вокруг помнят, что делали вчера.
— Да, есть немного, — согласился Юрасик. — Ничего вспоминать не надо. Неизвестно, чего ждать от нового дня.
— Мне странно не это, — сказала Лена. — Непривычно, что не нужно спешить, что-то срочно придумывать и нестись куда-то сломя голову.
— Да, кстати, почему ты никуда не спешишь? Дети сегодня с твоей мамой?
— Нет, мама на работе.
— Ты их бросила одних и даже не беспокоишься? Не похоже на тебя.
Лена наклонила голову, помолчала немного и сказала:
— Они не одни. Они… с бабой Липой.
— Помирились? — обрадовался Юрасик.
— Я долго думала о нашем последнем разговоре, там, в полиции… А в пятницу пошла в сад за Вовой и увидела в группе бабу Липу. И неожиданно для себя сказала ей, чтобы она заходила к нам в гости. А она упала на стул и заплакала, — смущенно сказала Лена.
— Ты молодец. А мама как к этому отнеслась? — спросил Глеб.
— Мама? Она теперь вообще как на крыльях летает, — оживилась Лена. — У нас ведь папа возвращается через месяц, его досрочно выпускают.
— Здорово! — воскликнул Юрасик. — Ты теперь не будешь столько работать!
Лена посмотрела на Глеба:
— А у тебя как? Ты уже виделся с Верой?
— Виделся. Мы втроем ходили в кафе.
— Ну и как?
— Пока напряженно. Но ничего, это пройдет. Я знаю, какая она на самом деле. Ой, я же вам не сказал самого главного! — воскликнул Глеб, хлопнув себя по лбу. — Я никуда не уезжаю! Отца оставили здесь на три года. Так что будете меня терпеть до конца девятого класса.
— Фу, какая ужасная новость! С таким обормотом — целых три года в одном классе! — притворно сморщилась Лена. — А если он опять что-то вытворит?
— За три года? Обязательно вытворит, — весело подтвердил Юрасик. — Он запустит нас на Луну или загонит в Бермудский треугольник. Но самое главное, чтобы там не было никаких раскопок и древних стен.
— Да уж! Если он их там найдет, мы точно будем ходить вверх ногами и произносить слова наоборот! — воскликнула Лена.
— Карасю вверх ногами нельзя, — заметил Глеб. — У него пирожки изо рта выпадать будут.
Юрасик засмеялся, но тут же подавился вафлей и закашлялся. Глеб заколотил его по спине, приговаривая:
— Я же говорил! Он и на Земле есть не умеет. А туда же, на Луну! Вверх ногами!
Юрасик кашлял и повизгивал от смеха так заразительно, с забавными переливами, что Лена тоже захихикала. Не выдержал и Глеб, и через мгновение смеялись уже все трое. Они хохотали так легко и весело, как только могут хохотать друзья, которым очень хорошо вместе, которые только что получили дневники с годовыми оценками и у которых впереди долгожданное лето и долгая-долгая беззаботная жизнь.
