Тут я обнаружил, что стою в коридоре с отключенной трубкой в руке. По коридору прохаживается охранник, а коллеги ждут меня в кабинете, чтобы заслушать, как протекает экспертиза, каких успехов я достиг.
Я уже хотел вернуться в кабинет, как вдруг услышал размеренный стук каблучков по паркету. Что-то заставило меня отступить в сторону, и, сделав знак охраннику, чтобы тот помалкивал, укрыться за выступом стены.
Вместе со стуком каблучков до меня донесся приглушенный голос:
– Не узнавай меня, папа, не узнавай…
Яна репетировала! Еще мгновение, и она зайдет в кабинет. Зайдет и все испортит!
Я стоял с налитыми свинцом ногами и не мог пошевелиться. Как в детстве, когда мне кричали «Замри!».
Каблучки затихли совсем рядом. Белый силуэт девушки был мне едва виден из-за выступа.
– Извините, пожалуйста, – обратилась она к охраннику. – Не подскажете, где заседает… комиссия по Бережкову?
– Здесь. Подождите, вас пригласят.
До назначенного свидания оставалось еще полчаса. Яна специально пришла раньше. Так… Сделав глубокий вдох, я сбросил с ног свинцовые гири и что есть силы крикнул, появляясь из своего укрытия:
– Кира Станиславовна! Что ж вы опаздываете? Мы вас заждались!
Округлившиеся глаза точной копии Синайской-старшей были мне сигналом, что пара секунд для овладения ситуацией у меня есть. Всего две секунды, не больше!
– Помнишь, ты зубной щеткой у меня пользовалась? – скороговоркой выпалил я ей в ухо. Уловив кивок, продолжил: – Я ее отдал на анализ ДНК. Только что пришли результаты: никакие вы не родственники! – Это была ложь во спасение. – Успокойся. Говори, как условились…
Я взял ее за плечи и подтолкнул к кабинету, про себя отметив, что девушка в шоке.
– Посмотрите, кто к нам пришел! Кира Станиславовна любезно согласилась…
Остолбеневший взгляд Лекаря, перекошенное лицо Либермана и раскрытый рот Ираклия – все пронеслось перед глазами подобно картинке за окном поезда. Главное было – не сбавлять темп, не снижать давления, наращивать энергетику.
– Она… согласилась зайти к нам, чтобы…
Яна предательски молчала, словно в ее легких мгновенно кончился воздух. Лекарь замер в испуге. Пауза затягивалась.
– Кира Станиславовна, узнаете? – Мне приходилось перестраиваться на ходу.
– Бережок?! – притворно вскинулась опомнившаяся Яна. Я уловил, как дернулась его щека. Значит, он на взводе! Значит, его надо дожимать во что бы то ни стало. – Костик, ты все еще мечтаешь покататься со мной на катамаране?..
– Кто вы? Я вас не знаю! Не помню!
Было заметно, какая борьба происходит сейчас у него внутри: он побагровел, глаза округлились, руки задрожали.
– …и как я пришла к тебе перед экзаменом по литературе, ты тоже не помнишь? – Яна присела на край стола так, чтобы обнажившаяся коленка была в самом фокусе его взгляда.
Охранник неслышно оказался сзади Лекаря, состояние которого тем временем менялось на глазах. Испарина над верхней губой, сжатые кулаки, бегающие глаза… Неужели он действительно так боялся того, что будет сказано через мгновение?!
– Или тебе напомнить, как ты напал на меня там, под аркой?
– Врете! – вскочил он, играя желваками. Набухшие на шее вены норовили вот-вот порваться. – Она не пошла тогда под аркой. Она пошла через больничный городок…
Тут он понял, что проговорился. Как робот, у которого заржавел механизм, Лекарь дернул головой в одну сторону, потом в другую, потом рванулся так, что подпрыгнул стол, на котором были два работающих диктофона и телефонный аппарат.
– А в подвале, – продолжала Яна, входя во вкус. – Ты обещал освободить всех, если я соглашусь стать твоей.
– Хватит! – Он трясся, удерживаемый охранником. – Это не Кира! Я видел, как брызнули ее мозги! Киры больше нет! Это самозванка!
– Ты же говорил, что в подвале убили Олесю Федорчук, – напомнил я, оказавшись сзади Яны и беря ее под локоть.
Лекарь проигнорировал мои слова. Его обезумевший взгляд упал на руки Яны.
– Надо же, даже татушку нарисовали! А ведь Кира вывела ее перед самой смертью…
Сработало! Он признал, что перед ним не Кира! Его Кира осталась там, в подвале, с разбитой головой! Он ясно отличал реальность от бреда! Он отдавал отчет в содеянном!
Поняли это и все присутствующие в кабинете. Мысль о его вменяемости словно материализовалась и коснулась каждого из них.
Все как-то разом зашевелились. Ираклий поднялся, разведя руками, будто извиняясь перед подследственным, дескать, теперь тобой будут заниматься другие. Либерман порывался несколько раз что-то сказать, но так и не собрался, махнул рукой. В ту же минуту охранник потащил Лекаря на выход.
– Папа, – по напудренным щекам Яны бежали крупные слезы. – Папа, прости…
Взглянув на Яну, я решил позвонить медсестре. Вот-вот могла начаться истерика. Либерману также не помешало накапать чего-нибудь.
– Скажи, ты предвидел такую концовку? – шепнул мне на ухо Ираклий, взяв за локоть и выводя из кабинета. – Только честно.
– Я надеялся… Я стремился к такому результату. Но что получится именно так, не предполагал. Даже в мыслях не было.
– Ты оказался прав, он абсолютно адекватен. Адекватнее нас с тобой, кстати! Тебя можно поздравить, признаюсь, я не верил.
Когда Лекаря вывели из кабинета, ко мне, пошатываясь, подошел Давид Соломонович и пожал руку:
– Поздравляю, Илья Николаевич, тебе удалось нырнуть в него так глубоко и схватить его там так крепко, как он никак не мог ожидать. Сначала «Кира Станиславовна, узнаете…», потом сразу же про какие-то катамараны… Признайся, кодовые моменты? – Он легонько ткнул меня в ребра ладонью. – Какая психика выдержит такую деформацию? Это все равно что льду стать сразу же паром, минуя стадию воды, и обратно кристаллизоваться в лед. Похоже, по-другому и нельзя было никак! Лично у меня не осталось никаких сомнений в его полной вменяемости. Акт подпишем сегодня же.
Извинившись, я оставил коллег и вернулся в душный кабинет, где, казалось, все еще слегка искрило после того, что только что произошло.
Заплаканная Яна сидела на месте Лекаря и всхлипывала. Стоявшая рядом медсестра капала ей в стакан валерианку. На мое появление обе никак не отреагировали.
Взяв у медсестры флакончик и стакан, я попросил оставить нас вдвоем. Когда медсестра вышла, я поставил посуду на стол и подошел к девушке.
– Как ты? – поинтересовался я, положив руку ей на плечо.
– Скажи, ты ведь соврал мне насчет зубной щетки? – прохрипела она.
– Скорее, насчет результата экспертизы, – признался я.
– Ты все подстроил, – ядовито прошипела вдруг она, скинув мою руку с плеча. – Кто ты после этого? Знаешь?
